Три кило веселья - Гусев Валерий Борисович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая

– Дежурный ответил: «Понял, товарищ полковник. Ему понравится».

Закипел чайник – аж крышка запрыгала.

– И вот я подумал, Дим, что эти гады, которые ордена украли, еще хуже того парня. И их тоже надо завести в темную комнату. Чтобы им понравилось.

Я заварил чай и стал собирать чашки. А Лешка еще сказал:

– Дим, я все-таки за адмирала беспокоюсь. Вдруг эти жулики ночью опять вернутся? Чтобы еще что-то скрасть.

– И что? Заночуем здесь? Я не возражаю.

– Нет, давай просто этот приборчик проверим, а? Они сейчас чай начнут пить, с ромом. А мы потихонечку кнопку нажмем. Два раза. Если ОМОН примчится – значит, все в порядке, действует прибор. Сделаем? Здорово будет?

– Здорово будет, – сказал я. – Тебе будет и мне будет. Нажимай. Только сразу в окошко прыгай. А я за тобой.

Тут Лешка шлепнул себя в лоб:

– Дим! Мы с тобой такие дураки!

Вот еще!

– Дураки, Дим, дураки. Не надо нам никаких кнопок. Жулик-то – вон он, в доме напротив. Ты же мне сам говорил. Который в бинокль квартиру выслеживал. Который из тюрьмы приехал! У которого мы воробья ловили!

Дураки, это точно.

Мы забыли про чай и помчались в комнату.

– Пап! – заорал Алешка еще в дверях. – У тебя пистолет с собой?

– А тебе зачем?

– Мы преступника раскрыли!

И Лешка в нескольких словах рассказал про бинокль, про воробья Чижика, про Зинку-Корзинку и про разрисованного лысого дядьку с бородкой хвостиком.

– Однако, – сказал папа, вставая. – Что же вы раньше молчали?

– Мы забыли, – признался Алешка.

– Ну, пошли, квартиру покажете и – домой!

Но никуда мы не пошли. Он сам пришел. Позвонил в дверь. Папа открыл ее.

На площадке стоял лысый с бородкой и с театральным биноклем в руке.

– Гражданин начальник, – сказал он. – Пришел с повинной. Можно взойти?

Тоже мне – солнышко.

– Ну, взойди, – сказал папа.

Потерпевший адмирал, жулик с бородкой, полковник милиции и два свидетеля – Дима и Алеша – мирно сидели за чайным столом. Посреди стола лежал маленький облупленный бинокль, театральный. Вещественное доказательство.

Лысый жулик пил чай и давал показания:

– Я, гражданин начальник, как узнал о краже, сразу понял – кранты мне, обратно в зону заметут. Только что из заключения – раз, сидел за квартирную кражу – два, в бинокль подглядывал – три. Ну и рожа у меня бандитская.

Ну, здесь он себе явно польстил, подумал я. Рожа у него совсем не бандитская. А как у писаря в старых фильмах. Или у чеховского дьячка-пьяницы.

– Я, гражданин начальник, не только вор, но и больной человек. У меня болезнь такая – в окна подглядывать. Очень интересно. Я телевизор не люблю, там все врут. А в окнах все по правде. Любопытно ведь: как люди кушают, ругаются, хозяйничают. У меня и справка есть, – он достал из кармана сложенный потертый листок, – это об моем заболевании.

Я видел, что папа поверил ему, есть такое заболевание. У воров чаще всего.

– Очень интересно было глядеть, как гражданин адмирал что-то пишет. У него такое лицо становилось, что сразу ясно – о войне вспоминает...

– А что ты еще в квартире гражданина адмирала видел?

– Детишки к нему повадились. Помогают ему. Во все углы заглянут.

– И в шкаф тоже?

– А он им сам показывал. И мундир свой, и финку.

– А кто еще к нему заходил?

– А вот эти шплинты. Которые воробьев по чужим квартирам гоняют. Чашку мою разбили. В холодильник лазили, курицу трогали.

А он ведь ябеда порядочный, стукач настоящий.

– Еще один фраер заходил, в шляпе. Тоже осматривался. Но я его не особо разглядел. Он все время спиной к окну держался. – Лысый повернулся к адмиралу. – Сторочки на окошках надо держать, гражданин потерпевший.

– Колесникова знаешь? – спросил папа.

– Колесо-то? А как же. Хороший вор. Глупо попался, в шкафу уснул. Его на зоне задразнили все. Но я с ним не видался. Я на Севере отбывал, а он на Востоке отбывает.

– Все вспомнил? – спросил папа.

– Что видал – то и вспомнил. Да, еще там один пацан – морда у него такая кошачья – все возле корабля вертелся. И пальцами его мерил.

Кот Базилио, подумал я. Ему, конечно, интересно, он в нашей школе, на трудовом обучении, все время модели делал. Кривые, правда, нескладные. А тут такая прелесть!

– А племянник ваш? – вспомнил папа про Лису Алису.

– Не. – Лысый махнул рукой. – Этот трусоват, из него хороший вор не получится.

И слава богу! Правда, плохой вор из него уже получился.

– А больше ничего я и не подглядел, – вздохнул Лысый.

– Нехорошо подглядывать, – сказал папа. Посмотрел на нас: – И подслушивать тоже. – Вернул Лысому его бинокль и справку. – Завтра зайдешь в отделение, к дежурному, дашь показания. Свободен.

– Желаю здравствовать. – Он даже поклонился. И повторил адмиралу: – А сторочки все ж таки повесить надо – соблазн большой.

Мы попили еще чаю, еще раз предложили адмиралу свой кров на ночь, но он опять отказался. И мы попрощались и пошли домой.

Папа всю дорогу с нами не разговаривал. Не потому, что сердился, он думал.

Опять заморосил осенний дождик. Было очень тихо. Даже не трещали по микрорайону мопеды и не вопили «мопедисты».

На душе из-за этой кражи было очень горько. И было очень жалко маленького адмирала.

Мама сначала очень на нас рассердилась, а потом очень нам обрадовалась и стала рассказывать о колоссальной краже в нашем районе. По ее словам, ограбили богатейшую квартиру очень важного маршала. На двух грузовиках, даже на фурах, вывезли всю его итальянскую мебель, французскую косметику его покойной жены, немецкую бытовую технику и коллекцию старинного оружия. Оставили только старенький мобильник, по которому связанный по рукам и ногам маршал позвонил в милицию.

– А как же он номер набирал? – искренне удивился Алешка. – Языком, что ли?

– Носом, – сказала мама. – Чай будете пить?

– Завтра, – вздохнул папа. – Ближе к вечеру.

А я подумал, что слухи у нас не только быстро распространяются, но и непомерно растут. Вкривь и вкось.

Когда мы забрались в постели, Алешка сказал:

– Дим, я еще не пойму – что здесь к чему, но я знаю одну вещь.

– Лех, давай завтра, а? Спать хочется. И контрольная у меня первым уроком.

– Дим, я могу забыть до завтра. Слушай. Этот лысый, который подглядывает, сказал, что Базилио все ходил вокруг «Грозного» и что-то делал...

Глаза у меня уже были закрыты, но слух еще не отключился.

– ...А тетка-соседка сказала, что гимназисты приносили адмиралу торт. Вот в такой, Дим, коробке.

– Ну и что? – В голове у меня был приятный убаюкивающий шум. Если бы не Алешкино жужжанье.

– Ты спишь, Дим? Сейчас проснешься. Адмирал тортами не питается. Он питается конфетами и ромом. Раз! Базилио, который бродил вокруг «Грозного», делал пальцами вот так. Посмотри.

Я приоткрыл глаза. Алешка сидел на тахте. Растопырив большой и указательный пальцы, он «шагал» ими по одеялу, будто измерял его длину. Я закрыл глаза. Когда же он успокоится?

– Понял, Дим? Он замерял размеры «аквариума».

– Ему это очень надо, – сквозь одолевающий сон пробормотал я.

– Очень надо! Они сделали коробку такого размера, разукрасили ее под торт. И все! Теперь-то ты понял?

Теперь понял. Когда адмирал готовил им на кухне чай, они вынули «Грозный» из «аквариума» и засунули в коробку, а пустой «аквариум» снова накрыли салфеткой.

И все! Раз уж вы, товарищ адмирал, не питаетесь тортами, то мы отнесем его в соседний подъезд одной бабушке-старушке. Она питается только тортами. Когда они у нее есть.

Здорово!

– Если, Дим, мы этого козла Базилио расколем, то мы с тобой всю банду повяжем.

Или она нас...

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая