Вредные игрушки - Гусев Валерий Борисович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая

В общем, так и случилось. Правда, обошлось. Матросы доставили в целости и его любимый шезлонг, и его любимую одежду, которые сообразительный Алешка выбросил за борт с соответствующим воплем.

Я от души поблагодарил своего братишку и, пока капитан безуспешно выявлял виновника тревоги, рассказал все, что услышал, лежа в рундуке, и высказал все свои соображения.

– Ясно, – сурово произнес Алешка. – Будем захватывать пароход.

– Силами спецназа? – усмехнулся я.

– Своими силами, – еще более сурово ответил Алешка. – Пошли за оружием.

Я сразу понял, какое оружие он имел в виду. Не иначе из арсенала ненормальных игрушек.

– А ключ? – брякнул я.

И брат ответил мне, точь-в-точь как Буратино в свое время на тот же вопрос ответил своему другу Пьеро:

– А это ты видел? – и сунул мне под нос ключ от трюма с игрушками.

Сказать, что я прибалдел, – это очень мало! Я дар речи потерял. К счастью, ненадолго.

– Где ты его взял? Украл?

– А где ты его взял? В первый раз? – ехидно спросил Алешка. – В киоске купил?

Ну что тут возразишь?

Но Алешка, хоть и бывает вредным, но бывает и добрым. Причем гораздо чаще. И он сразу меня успокоил:

– Я, Дим, его честно нашел.

– В кармане капитанского кителя? – усмехнулся я.

– В капитанском сапоге.

И тут Лешка мне все объяснил.

– Я, Дим, думал, думал – куда бы он мог спрятать ключ? И стал на его место...

– Это как?

– Это так! Раз ключ нашелся в сапоге, раз уж близнецы в него лазили, то во второй раз уже не полезут. А полезут в какое-нибудь другое место, куда еще не лазили. А там, где они уже лазили...

– Хватит! – Я зажал уши от всех этих «лазили – не лазили». – Я понял!

Я только одного не понял: почему залезть за ключом в карман это плохо, а в сапог – не очень?

Однако не время об этом думать. Время захватывать судно.

Еще больше разворошив мяукающие, вопящие и пищащие коробки, мы выбрали себе по пистолету и автомату для пейнтбола и стали запасаться боеприпасами. Припоминая папины сведения.

Алешка набрал себе красных шариков.

– Буду метить всех членов этой преступной группировки, – заявил он непримиримо. – Чтобы ни один из них не ушел от ответственности.

Ну да, краска-то несмываемая!

А я отобрал кое-что посерьезнее. Во-первых, из коробки с неисправными головоломками я взял два сцепленных замысловатых кольца, похожих на наручники. Эта головоломка так и называлась «Расцепи колечки». Но расцепить их было невозможно. А во-вторых, я разыскал тугие шарики из сплошной резины. Они были плотные, как хоккейная шайба, и такие же тяжелые. Закатишь врагу в лоб – мало не покажется, как папа говорит.

Мы набили «патронами» карманы и магазины нашего оружия и пошли захватывать корабль.

– С кого начнем? – деловито спросил мой братец. Так деловито, будто каждый день только этим и развлекается.

– С главаря, – сказал я.

– Илюши нет здесь, – с сожалением вспомнил Алешка. – Берем капитана.

И мы остановились у дверей капитанской каюты. Не скрою, было страшновато. Но чувство долга укрепляло наше мужество.

Алешка с маху врезал ногой по двери, чтобы она с устрашающим треском распахнулась... Но опять ошибся – эта дверь тоже открывалась наружу.

Но отступать было поздно. Да и некуда.

Я рванул дверь на себя, и мы одновременно ввалились в каюту. И оба заорали так, что самим стало страшно:

– Стоять! Лицом к стене! Руки за голову!

Первую команду капитан не выполнил. Потому что и так стоял. А две вторые, видно, не понял. Или не захотел.

Он побагровел от нашей наглости, вытаращил глаза и зашевелил усиками.

– Вы арестованы! – сказал я, направляя на него заряженный шариком пистолет.

– Именем закона! – добавил Алешка для весомости.

– Что?!! – взревел капитан. Как пароход в тумане.

И, раскидывая по дороге стулья, бросился на нас.

Мы нерешительно переглянулись, Алешка зажмурился и выстрелил в него.

Да, и эти шарики оказались бракованные. Вовсе не красного цвета была в них краска, а ядовито-зеленого. И китель капитана навек утратил свою белоснежность. А уж во что превратилось (кроме одного уха) его лицо!

Капитан приостановился, взглянул на свою зеленую грудь (хорошо еще, что лица своего пока не видел) и снова взревел. Как два парохода в тумане. Или три.

Сжав кулаки, подняв их над головой, он неукротимо двинулся на нас.

А я в это время подумал: пусть на себе испытает то, что приготовил для наших невинных детишек. И сказал вежливо:

– Что, мало показалось? Сейчас добавлю, покруче.

– Да я тебя!..

Тут уж мне пришлось нажать на спусковой крючок. В порядке самообороны. Перед лицом реальной и разъяренной опасности.

И эта опасность тут же миновала – тугой резиновый шарик гулко ударил ей прямо в зеленый лоб.

Капитан без слов рухнул на спину, увеличив тем самым беспорядок в каюте.

Когда он пришел в себя, мы уже успели накинуть нерасцепляемые колечки на его руки.

– За что, ребята? – жалобно спросил он, открыв глаза. – За то, что я не выдал вам диплом, да? Это слишком жестоко.

– Вот за это самое! – Алешка потряс перед его носом пистолетом. – Это не жестоко?

– Но я не очень виноват, – так же жалобно забубнил капитан. – Обстоятельства вынудили... Жизнь заставила...

– Разговорчики! – прикрикнул Алешка. Точно так говорит мама, когда он отказывается есть овсянку по утрам.

И капитан понял, что пытаться нас разжалобить бесполезно. Он сник и сломался.

– Что со мной будет? – робко спросил «морской орел».

– Это зависит от вас, – сказал я. – Если вы искренне раскаетесь и подтвердите свое раскаяние чистосердечным и исчерпывающим признанием вины, то мы... – Тут я вопросительно глянул на Алешку, и он важно кивнул. – То мы сохраним вам жизнь. А дальнейшую вашу судьбу решат официальные правоохранительные органы, в руки которых мы вас передадим.

– В лице нашего отца, – важно добавил Алешка. – Полковника милиции. Сотрудника Интерпола.

Тут капитан второй раз упал в обморок. Правда, лежа. Он застонал с тоской и закатил глаза в сторону зеленого лба.

Когда он опять очнулся, мы записали его показания на магнитофон, забрали кассету и сказали:

– Собирайтесь, гражданин. Пойдемте с нами.

– Куда? – испугался бравый капитан.

– В тюрьму, – ответил я.

А Лешка добавил важно:

– Соберите личные вещи. И зеркальце не забудьте.

– Зачем зеркальце? – удивился капитан.

– Скоро узнаете. Когда в него посмотрите.

– Что? – Он испугался еще больше. – Я поседел?

– Скорее – позеленел, – сказал Алешка и хихикнул, вредина.

Я выглянул из дверей, осмотрелся – никого в коридоре не было. Никаких нежелательных свидетелей и соучастников. И мы вывели бедного позеленевшего капитана и спустили его, покорного, в трюм, туда, где до него томилась тетушка Ланч.

Там мы его усадили в шезлонг и пристегнули одно из колечек к какой-то надежной скобе, которая торчала рядом из стены. Поставили возле него бутылку с водой, чтобы он не мучился от жажды. Пусть лучше мучается угрызениями совести.

– Где тетушка Ланч? – спросил я его напоследок. – На якоре?

– Что вы! Что вы! Как вы могли такое подумать! Она в полной безопасности! Ей ничто не угрожает.

– Где она? – строго повторил я вопрос.

– В коробке, – признался капитан. – От робота.

– А коробка? – с замиранием сердца спросил я.

– Коробка там... На острове... Где вы робинзонили.

Вот гад! «Она в полной безопасности! Ей ничто не угрожает!» И мне захотелось его самого засунуть в коробку и отвезти на остров. Испытай сам, что другим готовишь!

– Дим, – вспомнил Алешка, – так вот какую коробку отвозил санитарный катер, а?

Точно. И теперь мы знаем еще одного сообщника капитана. Которого он, кстати, не назвал. Наверное, понадеялся, что тот его освободит. И тогда уж капитан точно отправит нас в коробках из-под игрушек на остров. Чтобы тетушке Ланч не скучно было.

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая