Выбери любимый жанр

Сердце льва - Вересов Дмитрий - Страница 34


Изменить размер шрифта:

34

— Нет, нет, граф, право же, мы опоздаем. — С улыбкой добродетели Наталья Юрьевна отстранилась и неожиданно легко поднялась с необъятной, времён Марии Антуанетты кровати с резными ножками. — Magna res est amor[4], но все же высшее благо — чувство меры.

Она накинула батистовый пеньюар и царственной походкой направилась в туалетную, густые, цвета мёда волосы её роскошным водопадом низвергались на алебастр плеч.

«Omnia vanitas»[5], — зевнув, Оленецкий потянуло к портсигару, взял толстую асмоловскую «пушку» и некоторое время лежал не шевелясь, бесцельно рассматривая будуар — пуфики, подушечки, эльзасская, с бандеролями, тканная золотом шпалера и неожиданно — строгое, с миниатюрными бронзовыми сфинксами бюро работы мастера Рентгена. Княгиня удивительнейшим образом сочетала в себе чувственную изысканность Цирцеи, вулканическую страстность Венеры и холодную расчётливость Дианы. Все тайное, загадочное, непознанное манило её. Будучи натурой одарённой, с умом практическим и живым, она безмерно восхищалась учёностью Блаватской, состояла в переписке с доктором Папюсом и была по слухам в близких отношением с Эрихом фон Грозеном, известным оккультистом, алхимиком и хиромантом. Если сравнивать княгиню с цветком, то напоминала она экзотическую орхидею, изысканно прекрасная, распространяющая таинственный, сладко кружащий голову аромат.

«Что за женщина! Ceve, поручик», — Оленецкий усмехнулся и сунул дымящийся окурок в малахитовую пепельницу. Он опустил жилистые ноги на ковёр и начал одеваться, неспешно, с чувством собственного достоинства, как и полагается поручику лейб-гвардии Конного полка: шёлковое бельё, белые лосины, белый же колет, алый супервест с орлом, высокие, твёрдой кожи ботфорты со шпорами. Придворная форма, не успел переодеться — все случилось так спонтанно…

— Чудесно, вы уже готовы, — из туалетной комнаты вернулась Наталья Юрьевна, свежая, благоухающая мылом и, без тени смущения сбросив пеньюар, занялась своим туалетом. Надела пояс, паутиновые чулки, облачилась в струящееся, отделанное талашкинскими кружевами платье, водрузила на пышную причёску огромную, словно колесо, шляпу со страусовыми перьями. Оторвала .взгляд от зеркала и улыбнулась поручику.

— Вам ещё не в тягость моё общество, граф? Тогда поехали.

Чёрным ходом, чтобы не судачила прислуга, они неслышно выбрались на улицу, взяли на Садовой лихача, и рессорная лакированная повозка, шелестя резинками по торцовой мостовой, понесла их под стук копыт на набережную Фонтанки. Там сегодня в своём доме небезызвестный Эрих фон Грозен устраивал спиритический сеанс. В качестве медиумов были приглашены Ян Гузик, крупнейший специалист по вызыванию духов и… княгиня Воронцова, чьи оккультные способности стали притчей во языцех в салонах высшего общества. Не испусканием ли таинственных флюидов объясняется её воздействие на мужчин? Столь роковое, неотвратимое и притягательное?

Между тем приехали, отпустили лихача.

— Прошу вас, — с полупоклоном, придерживая палаш, поручик подал княгине руку, и они направились к дому фон Грозена, двухэтажному, с массивным эркером и большим, в форме длиннохвостого пса, флюгером на крыше. Мрачный, в семь линий фасад его был…»

«Был исписан по такой-то матери», — Андрон с трудом добрался до заключительной страницы, испачканной чем-то бурым, зевнул, тупо отшвырнул чтиво куда подальше. Проблемы, блин! Оккультизм-онанизм, мистика-фуистика! На сеанс они едут к знакомому алхимику! Уж не в мамашин ли детсад? А в повозку запряжён Арнульф. Вот с таким рогом, вот с таким хером!..

Мысли, сонные и ленивые, крутились тяжело, словно жернова, настроение было паршивым, хотелось снова уткнуться мордой в шубы и спать, спать, спать…

Знать бы, что будет, наперёд — жить было бы скучно. А так… В понедельник утром Андрона вызвал майор Семёнов.

— Лапин, сегодняшнюю учебку можешь послать в анус. Звонили из управы, просили три букета. Бабам генераловым. Снимай хэбэ, бери машину, дуй.

Вот так, одевайся, дурак, обувайся, дурак, поедешь, дурак, к царю. Скорее, к Змею Горынычу, в логово начальника внутренних войск по Северо-Западной зоне. Бабам цветы, детям мороженое. Господи упаси перепутать, не потрафить или плохо прогнуться. Ошибаться нельзя, будет хуже, чем сапёру. И Андрон в грязь лицом не ударил, честь полка не посрамил — на Андреевском рынке урвал у чёрных целое ведро гвоздик, в спешке даже не выбросил кирпич, положенный для устойчивости на дно. Разделил соцветия революции на три части, завернул каждую в целлофан, весело скомандовал водиле:

— Трогай, брат, на Халтурина.

Именно там, на бывшей Миллионной, совсем неподалёку от Эрмитажа, и размещалась штаб-квартира ВВ, в массивном, основательной постройки доме. Волнуясь, но не показывая вида, Андрон прошёл через КПП, взлетел по мраморным ступеням на второй этаж и, миновав просторную приёмную, предстал перед главным комиссаром всей Северо-Западной зоны.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор, ротный писарь рядовой Лапин! Представляюсь по случаю доставки цветов!

Он чувствовал себя словно Иоганн Вайс в имперском бункере на приёме у фюрера. Не хватало только эсэсовской формы, шнапса и костлявых ключиц фройляйн Ангелики.

— Вольно, боец. — Комиссар насупился, глянул насторожённо на букет, медленно поднимаясь из-за стола, в нудном, скрипучем голосе его звучала тревога. — Да, хороши настурции, знатно отпочковались, махрово. И почём же такое? Дорого небось?

Судя по интонации, настроение его заметно ухудшилось.

— Ну что вы, товарищ генерал-майор, какие тут могут быть деньги? — Андрон, не прекращая жрать начальство глазами, изобразил восторг, замешательство и приторную улыбку. — Это ведь все равно, что платить за цветы, возложенные к могиле неизвестного солдата. За все уже уплочено сполна.

Генерал ему не нравился, мелкий, жилистый. На клопа похож, злого, кусачего. Если раздавить, чрезвычайно вонючего.

— К могиле какого это неизвестного солдата? А-а-а… — Скуластое лицо расплылось в улыбке облегчения. — Молодец! Как говоришь, фамилия-то? Кто ротный командир?

А тем временем цепкие руки его все мяли букеты, прикидывали их на вес, трепетно и с интересом шуршали целлофаном — комиссар выбирал «настурции» помахровее, посвежей.

— Лапин! Рядовой Лапин, товарищ генерал-майор! — Андрон отдал честь, притопнул, вытянулся струной. — Командир роты товарищ старший лейтенант Сотников, товарищ генерал-майор!

— Лапин, Лапин, рядовой Лапин. Сотников, Сотников, старший лейтенант Сотников. — Напрягая память, генерал прищурился и жестом триумфатора протянул Андрону руку. — Так и запомним — рядовой Сотников, старший лейтенант Лапников!

Странно, но память комиссара не подвела — светлой годовщине дня рабочей солидарности Андрон урвал второй крест, первой степени, а старший лейтенант Сотников поднялся в капитаны…

Под вечер в каптёрке второй роты Сотников, Зимин и старшина крупно разговаривали по душам с сержантом Скобкиным, а Андрон и художник Загумённый, сидя у окна за стеллажом, тихо предавались прекрасному — обсуждали колорит и композицию новой картины мэтра.

Это был рисунок — монументальный, два на три метра, на обратной стороне плаката по ГО. Молодая высокогрудая и крутобедрая смуглянка в ожерелье, чулках в крупную сетку и туфлях-лодочках грациозно и пленительно поставила стройную ногу на спинку стула. Цветущее тело её вакхически изогнулось, давая полную возможность рассмотреть все потаённые, вызывающие сердцебиение подробности, полные, сердечком, губы красавицы улыбались загадочно, маняще, напоминая о безудержных наслаждениях цветущей плоти. Манера Загумённого напоминала чем-то стиль Рубенса, Брюллова и молодого ван Дейка, чувствовалось, что глаз его верен, душа возвышенна и рука тверда. И не только рука…

— Я тебя, суку, на ноль помножу, ушатаю, вые…у и высушу! — пообещал напоследок Сотников и зверски ощерился. — Завтра же поедешь на губу. Эй, Лапин, готовь зеленое хэбэ этому засранцу.

вернуться

4

Великое дело любовь (лат.)

вернуться

5

Все суета (лат.)

34
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Вересов Дмитрий - Сердце льва Сердце льва
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело