Ниочема (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 28

По телевизору показывали новости. Это — тоже часть работы. Личный порученец графа должен быть в курсе всего, что происходит в городе. Николай Александрович взял со столика бокал с коньяком. Покачал, погрел в руках, вдохнул тонкий аромат… Он может позволить себе лучшие напитки.

В это время в телевизоре сменилась картинка. Полицейская хроника. Где-то кого-то арестовывают. И это правильно: нарушил закон — отвечай. Только так и можно добиться порядка. Каждый преступник должен знать, что рано или поздно суровая рука закона доберется и до него.

Хвостов поднес бокал к губам, сделал было глоток, и тут на экране крупным планом появилось лицо этого самого Песцова.

— Скажите, — спрашивала его молоденькая энергичная репортерша, — у вас есть предположения, кто мог организовать все это — прослушку, видеонаблюдение, баллон с ядовитым газом?

— Никаких, — развел руками пацан. Но могу сказать, что бригаду рабочих, которая в процессе ремонта установила все эти устройства в моей комнате, должен был прислать ко мне Николай Александрович Хвостов, личный порученец графа Орлова, во исполнение нашего с ним соглашения.

— О каком соглашении идет речь? — тут же ухватилась репортёрша за возможную сенсацию.

— Пока я не могу об этом говорить. Но если Николай Александрович не свяжется со мной до полудня завтрашнего дня, вы непременно всё узнаете. И, может даже, из первых рук.

Хвостов поперхнулся коньяком.

Глава 13

Рабочий кабинет мэра Санкт-Петербурга

— Сколько? Двести тысяч? И ты ему заплатил?

После просмотра вечерних новостей Орлов был зол. Когда он пребывал в подобном настроении, никто, даже домашние, не решались к нему подходить. И хоть за ночь и половину дня гнев мэра несколько поутих, разговаривать с ним было довольно опасно. Хвостов бы с радостью потянул денек-другой, пока шеф окончательно не успокоится, но другого выхода у него не было: работа такая, говорить шефу неприятные вещи. Он стоял прямо, сохранял на лице невозмутимое выражение и отчаянно боролся с желанием бросить всё и в панике сбежать куда-нибудь подальше.

— Я был вынужден. Дело в том, что видео снимали сразу несколько человек, и тут же выкладывали в интернет на популярные стриминговые ресурсы. Когда информация дошла до меня, удержать ситуацию в тайне уже не было никакой возможности. Вопрос стоял о возбуждении уголовного дела сразу по четырем статьям, две из которых проходят по разряду особо тяжких. И мне пришлось постараться, чтобы убедить Песцова, во-первых, не подавать заявление в полицию, а во-вторых, не пускать в ход материалы, компрометирующие вашего сына. К сожалению, строительную фирму пришлось отдать на растерзание полиции.

— Что? И фирму?

Против воли, колени Хвостова дрогнули. Чтобы продолжить доклад ему пришлось собрать в кулак всю свою волю.

— Когда нашли баллон с газом, делом занялась имперская безопасность, отдел по борьбе с терроризмом. У нас нет влияния в этой службе, даже простого информатора удалось внедрить с большим трудом и только с пятой попытки.

— И как ты собираешься отмазываться от безопасников?

— Работники фирмы будут молчать. Об этом я уже позаботился.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Они просто НЕ СМОГУТ ничего сказать.

Да, иногда бывают потери. Иногда приходится зачищать хвосты. Но репутация шефа должна быть кристально чистой.

— Ладно, — буркнул Орлов. — Выжди пару недель, чтобы вся эта шумиха улеглась, и дай команду местным бандитам. А то еще кто-нибудь решит, что с меня можно безнаказанно трясти деньги.

Где-то в Санкт-Петербургской гимназии для одаренных

В общем и целом Олег был доволен своей жизнью. Деньги есть, и довольно неплохие. Причем достались они без труда. Можно сказать, их ему принесли с доставкой на дом. И это не две с половиной сотни Орлова. За них пришлось серьёзно повоевать, так что можно с полным правом считать их военной добычей. А вот деньги господина Пряничкина, директора воронежской гимназии № 57, упали ему в руки без особого труда. Всё сделало государство. Он лишь надлежащим образом собрал доказательства и подал заявление в суд. И — вуаля! Девятнадцать с половиной тысяч как с куста, буквально на ровном месте. Вот что бывает с людьми, которые не принимают его всерьез. И всего-то нужно было сказать вслух правду, признать свою неправоту. Как там в кино было? У кого правда, тот и сильней? И ведь работает! Не всегда, к сожалению, но работает.

Приехали уже почти все будущие одноклассники. Еще, может, пара-тройка человек задерживалась. И действительно: со всей страны набрали тинейджеров. Подавляющее большинство в одиннадцатом ранге. Несколько человек в двенадцатом, вместе с печально известным Орловым. Тот, кстати, из гимназии исчез и больше не появлялся. Если папаша решил держать его дома и привозить только на занятия, это будет просто замечательно. А если его втихую отчислили, впору идти и праздновать столь знаменательное событие.

Среди девчонок были две, догнавшие по рангу Олега. Блондинки, одна натуральная, другая крашеная. Одна из Карелии, другая из Екатеринодара. Надо признать, обе очень даже красивые, и на лицо, и на фигуру. Ходили вечно парочкой, задравши носы. Другие девчонки их сразу же невзлюбили. И за ранги, и за спесь, и за внешность. Зато Лиза мгновенно наладила контакты со всеми, кроме этих двоих, и подружек теперь у нее полтора десятка без двух — ясно, которых.

Магия магией, но в ГУМе подбирали элитных учеников так, чтобы мальчиков и девочек было строго поровну. Ровно тридцать человек, пятнадцать от прекрасной половины человечества и пятнадцать от ужасной. Зачем? Пока непонятно. Уж не евгеникой ли решили заняться имперские магические министры? Подозрительно.

Откровенно некрасивых гимназисток среди отобранных просто не было. Но изо всех них Олег отметил для себя лишь уже более-менее знакомую Лизу и еще одну девочку из Череповца. Она и впрямь была хороша. Этакая симпатичная позитивочка с белозубой улыбкой, не склонная к полноте (по крайней мере, сейчас), с ямочками на щеках, задорными черные глазками да старомодными косичками немалой толщины. В общем, полцентнера ходячего обаяния. Но парни, большая их часть, почему-то принялись западать на заносчивых блондинок. Ну и кто им в этом разе злобный Буратин?

Потихоньку-помаленьку Олег вживался в новый мир. Переезжать в другую комнату он отказался, лишь одну ночь перекантовавшись в свободной комнате. А уже на другой день сам нашел подходящую фирму и сам договорился с отделочниками. Те, памятуя о судьбе их предшественников, сделали ремонт быстро, недорого, с идеальным качеством и без дополнительных устройств. За это рабочие получили небольшую, но приятную премию помимо кассы, а фирма — пространный хвалебный отзыв на своем сайте. И все остались довольны: фирма, рабочие и Олег.

Вечерами элитники, не желая ограничиваться гимназической столовой, выходили прогуляться по Питеру, посидеть в многочисленных кафешках и кофейнях, поглазеть на замерзающие каналы, разводящиеся мосты, да и просто полюбоваться городом, воплотившим в себе историю государства Российского за последние три сотни лет.

Олег внезапно вспомнил свою студенческую молодость и на самом деле ощутил себя молодым: с удовольствием гулял с веселой компанией, отпускал солёные шуточки вслед проходящим мимо девчонкам, много смеялся и вообще оживал душой. Как много, оказывается, ощущений дарит молодость! И плевать на холодный ветер с Невы, на слякоть под ногами и нудную морось с неба. Он и его приятели веселы, молоды, чуточку пьяны и вся жизнь у него впереди.

Как там говорили замшелые деды? Если бы молодость знала! Если бы старость могла! Но вот здесь и сейчас Олег и молод, и умудрен опытом. Где бы он был сейчас без этого опыта? Наверняка, валялся бы где-нибудь в лесу под Воронежем. Или исследовал дно Невы с тазиком цемента на ногах. Зато теперь он не полунищий студент с содержанием полторы сотни в месяц, и может позволить себе сполна насладиться всем тем, что дает сочетание молодого здорового тела и достаточных финансовых возможностей.