Невеста рыцаря - Фетцер Эми - Страница 9

• Предыдущая
• 9/70
• Следующая

— Я спрашиваю тебя еще раз, дочь.

— Я слышала, отец. — Шинид закрыла глаза. Действительно, безразличен он ей или нет? Сколько можно задавать себе все тот же вопрос? Впору было посмеяться над собственной сентиментальностью. Но все же что-то было. Узнав о том, что Коннал возвращается, она испытала радость и надежду, и с новой силой дала о себе знать сердечная боль детских лет. А увидев его, она испытала желание, которое женщина испытывает к мужчине, которого любит.

Сильный и властный, Коннал навек вошел в ее сердце, и, хотя она не могла сказать, что сейчас было сильнее — давние воспоминания или новые возможности, — она желала его. В тот момент, когда он коснулся ее руки, ее бросило в жар, словно теперь была не студеная зима, а жаркое лето.

— Шинид? — Мать тоже ждала ее ответа.

— Конечно, мне он не совсем безразличен. Я с детства его знаю, мама.

— Он тебе как брат?

Шинид резко обернулась, недоумевающе глядя на мать.

— Коннал? Упаси Бог, в жизни не питала к нему сестринских чувств. Что вы хотите от меня услышать?

— Ответь только на один вопрос, дорогая, — попросил Рэймонд. — Если бы ты могла выбирать и все между вами было хорошо, ты бы выбрала Коннала?

Шинид удивленно округлила глаза.

— Что значит «если бы»? Если бы он не был холоден и желчен, выбрала бы я его тогда? Если бы он смотрел на меня как на желанную невесту, а не как на досадную помеху в его жизни, которую он должен принять из чувства долга? Если бы он не обвинил меня в том, что я творю над ним заклинания, едва ли не с первых мгновений нашей встречи… Если бы он столько раз не разбивал мне сердце… — Шинид возбужденно заходила по комнате, и огонь в очаге грозно вспыхнул, под стать ее гневу. — Если бы он не презирал меня за то, что я могу колдовать! — выкрикнула она. — И не презирал меня просто как женщину… Если бы он был тем человеком, которого я однажды в нем рассмотрела, тогда… да! — Шинид остановилась и посмотрела на родителей. — Я бы выбрала его.

Отец усмехнулся, мать сумела сдержать улыбку.

Шинид яростно тряхнула головой, и огненная грива волос рассыпалась по ее плечам.

— Но он совсем не тот, каким мне казался. — Голос ее надломился, и она отвела глаза. Что стало с тем мальчиком, что некогда жил в нем? — Нам не с чего даже начинать. Вы с отцом любили друг друга, а у нас и этого нет.

— Любовь приходит со временем, девочка.

Шинид подняла глаза на мать и заговорила совсем иным, отчужденным тоном:

— Но у Коннала времени не так уж много. Для меня, для Ирландии, для будущего, которое открывается, если наш брак состоится. Все свое время и все свое сердце он посвятил служению королю, который предпочел забыть о собственной стране и у которого нет на нее времени.

Рэймонд открыл уже рот, чтобы возразить дочери, но тут в дверь постучали. Фиона взмахнула рукой, и дверь отворилась сама.

На пороге стоял Коннал, в роскошном наряде из темно-зеленого бархата, казавшегося почти черным, расшитого серебром.

Взгляды их встретились, и сердце Шинид екнуло. Дыхание участилось. И она вспомнила свои ощущения. Так же точно она реагировала на его взгляд и в четыре года, и в девять, и в этом смысле ничего не изменилось за тринадцать лет его отсутствия. Зов сердца.

Она почти ненавидела его за то, что он возродил в ней этот зов, но поделать с собой ничего не могла.

Коннал стоял, пригвожденный к месту неземной красотой этой девушки.

— Я хочу поговорить с тобой, Шинид. — Он шагнул к ней, поклонившись Рэймонду и Фионе. — Милорд, миледи, я бы хотел остаться с Шинид наедине, если можно.

— Мне этого не хочется, Пендрагон! — отрезала Шинид, скрестив на груди руки. — Нам нечего обсуждать!

— Тут ты не права, принцесса, — хмыкнул он. Голос его был слегка хриплым, и по телу Шинид разлилось тепло.

Она ему не доверяла.

— У нас с тобой общее будущее, хочешь ты этого или нет.

Рэймонд кивнул жене, и они направились к двери.

— Папа!..

Рэймонд оглянулся у порога, но Фиона поспешила выскользнуть из комнаты.

— Разве ты не говорила, что тебе ничего не грозит?

Шинид расправила плечи и вздернула подбородок. От такого взгляда иному стало бы не по себе, но Рэймонд только усмехнулся и вышел вслед за женой.

— Проходи, Коннал, выскажи все, что у тебя на душе, ибо не сомневайся: я выложу тебе все начистоту.

— Вот в этом я нисколько не сомневаюсь.

— Тебе не понравится то, что я скажу.

Коннал поднял бровь.

— Итак, мы готовимся к очередной схватке, не так ли?

Шинид почувствовала странное возбуждение. Наверное, именно это испытывают бойцы перед сражением.

— Ты угадал, и я на твоем месте не стала бы загадывать, кто из нас победит.

Зеленые глаза его блеснули и потемнели, лицо приняло жесткое выражение.

— Я еще ни разу не проигрывал, Шинид.

— Тогда приготовься, Пендрагон, сегодня тебе предстоит испытать горечь поражения.

Она открыто бросала ему вызов, и Коннал поднял перчатку. Он закрыл за собой дверь и с этого мгновения ни разу не отвел от Шинид взгляда.

Впрочем, у него и не было желания смотреть куда-то еще.

Поскольку независимо от того, каков был его долг, независимо от его поступков и желания, Шинид О'Доннел из рода де Клер, принцесса Девяти Лощин северного Антрима, заставляла его помнить одной только силой взгляда, что он — мужчина.

И ведьма или нет, она была самой желанной женщиной в мире.

«И эта кельтская красавица твоя», — билась мысль в его голове.

Или будет его, если он сумеет ее приручить.

Но сейчас он уже сомневался в своей способности одержать над ней верх, поскольку, как выяснилось, он ею увлекся. Но какой мужчина не захотел бы видеть такую женщину своей женой? Воплощение красоты и очарования. Сэр Гейлерон, завзятый шутник, не раз говорил ему об этом с того момента, как они ступили на ирландскую землю.

Но Коннал не нуждался в его высказываниях. Стоило лишь взглянуть на нее, и сразу разыгрывалось воображение у любого мужчины. Скрестив руки на груди, он взирал на Шинид, которая совсем еще недавно была для него лишь девочкой из далекого детства.

Она стояла в центре комнаты — воплощенное ирландское упрямство. Он помнил ее непослушным ребенком, вечно создававшим проблемы окружающим, девочкой на пороге переходного возраста, влюбленной в него, а теперь ему предстояло узнать ее как женщину.

Как жену.

До конца дней.

Звучит как недобрая шутка. Он мечтал о браке ничуть не сильнее, чем она. Для этого у него были свои причины, но почему не хочет замуж Шинид? Девушки ее возраста уже давно вышли замуж, но о причинах ее затянувшегося девичества догадаться было нетрудно. Она была упряма, дерзка и своевольна. Ни один мужчина не захотел бы иметь такую жену.

Женитьба призвана принести в жизнь мужчины покой и предсказуемость, но с Шинид его могли ожидать лишь бесконечные скандалы. Бесконечная борьба. Вот и сейчас она с трудом сдерживалась, чтобы не сцепиться с ним. Эта ее поза, это нетерпеливое постукивание ногой о пол — все говорило о том, что на мирные переговоры она не согласна. Он медленно скользнул по ней взглядом, снизу вверх — от узкой ступни, с удовольствием задержавшись на женственных формах ее тела, такого соблазнительного в ниспадающем зеленом платье. Пояс на бедрах из кожи и серебра привлекал внимание к удивительно тонкой талии. Ткань ниспадала красивыми складками с полной груди. На шее красовался широкий обруч из золота и серебра в виде свернувшегося дракона, хвост которого, причудливо изогнутый, опускался на грудь, неспособной оставить равнодушным ни одного мужчину.

Такая женщина может явиться разве что в волшебном сне. Как искушение, как призыв.

И Коннал не замедлил откликнуться на этот призыв. Он был всего лишь человеком, и ничто человеческое ему не было чуждо.

— Почему ты так на меня смотришь? В голосе ее звучала неприязнь.

— Как именно я на тебя смотрю?

• Предыдущая
• 9/70
• Следующая