Лавка «Любовные снадобья» - Ма Татьяна - Страница 3

Обернувшись на здание, из которого ее вытолкали тетки, Лиза удивленно ахнула: больница, или лекарня, представляла собой двухэтажное здание таких ярких оттенков, что больше было похоже на пряничный домик в разноцветной перламутровой глазури. В сгустившихся вокруг сумерках лекарня полыхала яркими огнями фонарей. «Может, я попала в больные фантазии шизофреника?» – строила догадки Лиза.

Правда, все остальные дома, расположившиеся по обе стороны длинной улицы, по которой ее вели, выглядели не столь весело. Они были обычными. Ну, если можно считать обычным, что дома эти были будто сошедшими с картинок девятнадцатого века: каменные, фахверковые, с многощипцовыми крышами. Аккуратненькие такие домики. Все они миленько ютились внутри обихоженных садов и утопали в цветах роз, рододендронов, азалий.

Лиза вдруг поняла, что на улице, кроме нее да теток, никого не было, и только теперь осознала, что рассветные лучи солнца только-только окрасили восток. А еще она догадалась, что идут они по одной из боковых улочек, потому что то тут, то там, между домами мелькали повороты, судя по всему, на более просторные улицы.

Будто прочитав мысли Лизы, одна из женщин сказала:

– Сансторм – город большой, можно и заплутать, но со временем привыкнешь.

– Это тебе не Шэббидол, где ты жила, – усмехнулась матушка Чаттербокс.

– Какой еще Шэббидол? – начала было Лиза, но замолчала, потому что женщины остановились у последнего дома по улице.

– Вот и пришли! – расплылась в сахарной улыбке третья женщина. – Твой дом.

Она толкнула покосившуюся калитку, и та, скрипнув, поддалась. Лиза с ужасом смотрела на то, что женщина обозвала домом. Даже в утренних потемках было видно запустение, царившее здесь. Вокруг дома громоздились голые стволы кривых деревьев и лишенные листвы кустарники. У самой земли, в клумбах, торчали засохшие остатки цветов. Ни тебе зеленой травиночки, ни летней былиночки. Дом взирал на пришедших покосившимся крыльцом и закрытыми наглухо бесцветными ставнями. «Это какое-то ведьмино логово!» – подумала Лиза и тут же вспомнила свою «паспортину». Как там было написано? Потомственная ведьма-колдовница?

– Я не могу здесь жить. – Лиза попятилась. – Тут все мхом заросло. И наверняка мыши.

– В Сансторме уже лет двести как нет мышей, – возразила одна из теток. – Твоя прапра-Кортни всех повывела.

– Да-да, слава Вечному Прщуру, – тут же поддакнула другая.

– Так, с меня хватит! – взвилась Лиза. – Я вам никакая не Кортни. Жить в этой дыре я не буду. И вообще…

– Пойдемте! – скомандовала матушка Чаттербокс и сунула Лизе в руку какой-то узелок. – Мы свое дело сделали. Жива-здорова, а дальше уж ты сама. Здесь вот все твои вещи. Дом сама отопрешь. Лавка с другой стороны!

И женщины бойко попятились, а уже через секунду их и след простыл. Только издалека в утренней тишине доносился их трещеточный говор.

– И что мне теперь делать? – всхлипнула Лиза.

Не догонять же их? Или догнать? Так ведь они ее опять сюда притащат.

– Господи, что происходит-то, а?

Лиза поднялась по скрипучим ступенькам и толкнула входную дверь. Она не поддалась. Лиза толкнула сильнее – безрезультатно. Девушке показалось, что дверь не заперта на замок, но будто кто-то держал ее изнутри. Лиза толкает – там держат. Лиза толкает – там опять держат. Лиза упиралась и кряхтела, с той стороны тоже доносилось шипение.

– Вот, блин! – рявкнула Лиза. – Может, хватит уже!

Лиза снова пнула дверь, и та наконец-то поддалась. Внутри, однако, Лизу ждало еще менее привлекательное зрелище, чем снаружи. Здесь было темно, а света, проникшего из приоткрытой двери, хватило только на то, чтобы разглядеть старую потрепанную мебель, прогнившие доски пола и паутину, которая густо затянула все углы и потолок.

– И это они называют домом! – фыркнула Лиза.

Вдруг в черном зеве дверного проема, в самой темноте, полыхнули два зеленых огонька. Лиза взвизгнула и резко дернулась назад, отчего наскочила на ребро раскрытой двери и больно ушибла спину.

– Черт! – выругалась Лиза.

Из темноты раздался шорох, и навстречу Лизе выступила кошка. Она была миниатюрной, но Лиза сразу догадалась, что это уже не котенок, а именно взрослая кошка. Ярко-рыжий окрас будто светился в темноте. Кошка села, уставившись на Лизу двумя огромными зеленющими глазами, которые Лизе что-то напомнили. Глаза эти оценивали ее, нагло бегали по девушке и будто делали отметки, что да где было не так в Лизе. Не выдержав такого критичного взгляда, Лиза показала кошке язык и вышла наружу.

Солнце уже взошло, и стало совсем светло. Вмиг уставшая Лиза шлепнулась на рассохшиеся ступеньки и закрыла глаза. «Господи, может, я умерла и попала в чистилище? – думала Лиза. – Или я в коме? Что ж это такое творится-то, а?» Ответить на свои вопросы она не могла. Да и вряд ли кто-то еще мог.

Взгляд Лизы упал на чудного вида сумку, что вручила ей женщина. Лиза потянула за шнурок и заглянула внутрь. Там она обнаружила паспортину на имя Элизабет Кортни. Раскрыв бумагу, Лиза еще раз убедилась, что с картинки на нее по-прежнему смотрело ее собственное изображение. Хитро так смотрело, будто с насмешечкой. Также в сумке лежал ее собственный бюстгальтер. «Хоть что-то знакомое!» – обрадовалась Лиза. Какая-то черная обугленная прямоугольная штука. Рассмотрев ее со всех сторон, Лиза поняла, что это ее мобильник. Правда, теперь толку от него было мало: он оплавился и расплылся тонкой лепешкой. Видимо, ему тоже досталось от ударившей молнии. На дне сумки Лиза нашла несколько листков бумаги, которые оказались письмами. Лиза видела, что буквы в письме, как в общем-то и в паспортине, были ей незнакомыми, но почему-то они сами собой складывались в слова, которые девушка без проблем понимала.

Раскрыв первое письмо, Лиза прочитала:

«Дорогая мисс Элизабет Кортни. Мы пишем вам из города Сансторма. Вы наверняка слышали о нем, ведь Сансторм известен на всю страну своими любовными снадобьями. За любовными снадобьями Кортни приезжают даже высокородные господа из обеих столиц.

Хотя, может быть, в последние годы новости о нас до вас не долетали. Все дело в том, что вот уже десять лет, как лавка Кортни «Любовные снадобья» закрыта. Видите ли, последняя колдовница Кортни была дамой весьма нелюдимой и не приворожила ни одного мужа для самой себя. Зато на слоаву Сансторма она трудилась отменно.

С прискорбием сообщаем, что ваша бабушка Прэнни Кортни умерла десять лет назад. В завещании же указала ваше имя. Мы долго вас искали. Каких только Кортни нам не попадалось в наших поисках: Лизетта, Элиза, Элайза, Лайза, Заза, Бетта и даже Зазабетта, но ни одной Элизабет. К счастью, мы все-таки вас нашли.

Засим просим вас незамедлительно приехать в Сансторм и снова открыть лавку «Любовные снадобья», без которой всем нам живется очень плохо.

С уважением и ожиданием, городские стряпчии мистер Юридикль и господин Адвокатусс».

Второе письмо было коротеньким и написано ее, Лизиной рукой:

«Выезжаю. Буду в Сансторме четвертого дня четвертого месяца.

С радостью и любовью, колдовница Элизабет Кортни».

– Вот так дела! – протянула Лиза, дочитав письма.

Что ж теперь делать-то? На крыльцо, вальяжно вышагивая, вышла кошка, внимательно посмотрела на Лизу и села на противоположный конец кривой ступеньки.

Лиза заглянула в кошачьи глаза и вспомнила, почему они ей показались знакомыми: глаза-то у рыжей красавицы точь-в-точь, как у нее, Лизы.

Не зная, как выбраться из странной ситуации, в которую Лиза попала, она приняла единственное возможное решение: придется обживаться.

Для начала Лиза решила впустить в дом побольше света. Она вошла внутрь, пошарив рукой по стенам: никаких тебе выключателей. Только в паутине испачкала пальцы и взвизгнула, почувствовав, как что-то пробежало по руке мелкими ножками.

Девушка снова вышла на крыльцо. Снаружи уже вовсю рассветлелось. Правда, настроения это Лизе не подняло: ее убогий домишко и увядший сад как были бесцветными, так и остались.