Отстойные полезные привычки - Корнелюк Алексей - Страница 1

Вся моя жизнь – не более чем декорации к самой жизни.

Я стал заложником жанра в буквальном смысле этого слова.

Как?

Рассказываю… Оказалось, что я персонаж из книги, чья задача – с умным видом бормотать о пользе правильных привычек!

Ску-ка смертная…

Каждый раз, когда с полки брали книгу, я начинал петь соловьем о распорядке дня, о том, как работает дофаминовая система, и вот это вот все… А потом я считал до 10.

1… Читатель пробегает своим пальцем с отросшим ногтем по странице.

2… Его лицо выражает примерно то же самое, что выражает поверхность камня.

3… Он сглатывает слюну, и я вижу, как его кадык, слегка опустившись, возвращается на место.

4… Первый симптом скуки: он проводит языком по небу, видимо, доедая остатки ланча.

5… Отрыжка. Ну и мерзавец а! Я-то пахну восхитительным запахом бумаги.

"Самое важное в привычках – это регулярность, пусть изменения будут крохотные, но будут", – продолжаю я зачитывать, но таймер скуки неумолим…

6… Его взгляд пробегает слева направо и наверх. Скорее всего, он думает о том, чем заняться вечером.

7… Его ноздри широко расходятся, и я вижу все непокорные волоски, за которые так и хочется дернуть.

8… Он поглядывает по сторонам в поисках симпатичной особи.

9… Его взгляд стекленеет, выдох, полный скорби и жалости.

10… Он захлопывает меня (а это неприятно) и складывает обратно на полку саморазвития и мотивации.

Все! Ни пока, ни до свидания.

А что мне делать? Сидеть в темноте и упиваться одиночеством… Как я узнал позже, книги из рубрики полезных привычек находят своих читателей значительно реже, чем бульварные романы.

Всякому терпению есть предел, и однажды я решил проучить автора этой книги и, показав средний палец, покинуть ее.

Плевать на трудовую книжку, чихать на соцпособие, я ухожу.

Уйти красиво не получилось, вместо этого я злобно пнул по корешку и покинул эту проклятую книгу.

Стало проще.

И в тот момент, когда я подумал: "ВОТ ОНА, НОВАЯ ЖИЗНЬ!", –

начались проблемы, от которых даже у литературного персонажа идут мурашки.

Но для начала тебе, думаю, любопытно, как я узнал, что являюсь литературным персонажем?

Хммм… Тогда вопрос: тебе знакомо ощущение, что каждый день одинаков, время тяяяяянется и все как под копирку? Работа, дом, отдых – и по новой, словно кто-то сверху положил на тебя кальку и забыл убрать?

Находясь в такой пучине одинаковости, я начал замечать, что что-то не так, понимаешь?

Я повторял чей-то заданный сценарий без права кардинально что-то изменить.

Этакая золотая рыбка в аквариуме. Да, кормят, да, плаваю, да, хвост красив, но… Где-то в глубине души я чувствовал, что есть жизнь по ту сторону аквариума, ой… книги.

Так что первым моим шагом была фиксация на том, что все повторяется.

Первое время я психовал, рвал на себе волосы, загибал листы в книге, корябал ногтем отпечатанные буквы и всячески показывал свой протест.

Вопрос, кому? Создателю? Так я его в глаза не видел, бьюсь об заклад, что он написал эту книгу и сидит где-то под пальмой, упиваясь порцией Пина колада, и получает роялти за каждую проданную книгу.

А раз достучаться до автора я не мог, то начал действовать…

Например, есть одна хитрость. Когда зевака берет с полки книгу, первое, что он делает, это смотрит на обложку. Затем, если что-то зацепило, читает название, а потом переворачивает книгу и читает ее описание. Я могу повлиять только на следующий шаг.

Читатель открывает книгу и, наугад пролистывая энное число страниц, останавливается и читает.

Вот на это я и влияю. Ему кажется, что это он интуитивно останавливается, а на самом деле это я удерживаю подушечку его пальца на самой ненужной и скучной части книги.

Зачем? Чтобы он закрыл ее и оставил меня в покое. Зачем мне разыгрывать перед ним представления, вилять хвостиком, встав на задние лапки, и просить: "Кууууупиииии".

"Двадцати одного дня недостаточно, чтобы привить все привычки, это заблуждение. Порой требуются годы." – Да, я проявляю коварство, подсовывая ему эту часть текста.

Я чувствую, как холодеют его пальцы, и он откладывает книгу.

Скатертью дорога, будешь курить, пока дым из ушей не пойдет!

Так я стал нервировать персонал книжного магазина.

С такими, как я, они не церемонятся. У них план и продажи на уме, не осуждаю.

Все, что не продается, убирается вниз – туда, куда заглядывают только самые странные читатели.

Все остальные хватают только те книги, которые находятся на уровне глаз или на полках с ярлыком "Бестселлер". Безвкусица.

А знаешь, что происходит с той книгой, которая валяется на нижней полке под названием "Тебя никогда не купят", знаешь?

Сначала ничего. Я слышал только топот ботинок посетителей книжного магазина, а затем у меня стало саднить горло и чесаться в носу.

Пыль! От нее нет спасения. Я чихал и плакал. Потом плакал и чихал.

Так я оказался на дне, никому не нужный, сопливый, пыльный персонаж книги, который обнаружил, что все как в долбанном "Дне сурка".

Знакомо?

Вот тогда-то я и начал разрабатывать план бегства, и вот что из этого вышло…

Я выжидал, нервничая, теребя лацкан пиджака.

Я прислушивался, поправляя непослушный галстук.

Я кряхтел, почесывая ягодицу из-за плохо сидевшего костюма.

Темнота. Ощущения обострились.

Звук шагов стал раздаваться все реже.

Я сглотнул и даже стал размышлять, а не моча ли мне в голову ударила?

Да, книга дрянная, но я же был на собственном месте, все знакомо и понятно… Я мысленно перенесся в свой кабинет.

Повествование книги шло в небольшой комнатке, создатель придумал мне образ офисного работника, нарядив в этот безвкусный серый костюм в полоску.

Каждая глава проходила в кабинете, где из предметов интерьера были широкий стол с разбросанными бумагами, стул, висевшая надо мной лампа с белым ореолом и, мать его, флипчарт. Все!

Как тут волком не завыть?

Да, литературному персонажу не нужен сон, но хоть диванчик или задрипанное кресло… Но нет, шиш с маслом!

Вместо этого я, как оживший манекен, ходил от флипчарта к столу с важным видом, ожидая, когда меня откроет очередной читатель.

Брррр.

По телу прошли мурашки, и я вернулся в реальность.

Мой кабинет остался в первый главах, я уже перебрался через скучное введение и находился в пустом форзаце.

За пределами только обложка.

Вспоминая свои серые будни, я услышал Зульфию.

Был бы я живым, женился бы на ней не раздумывая.

Баба боевая. Зульфия была первоклассной уборщицей.

Я с упоением слушал, как она что-то мурлычет себе под нос во время уборки.

Я не разбирал языка, но казалось, она говорит что-то на эльфийском.

А звуки падающих капель после промывания швабры? Ооо, я был очарован.

“Шшшш”. Эти звуки погружали меня в транс.

Моя королева чистоты и порядка.

Заканчивала она всегда одинаково.

Завершив уборку, она звонила своей подруге, и, на эльфийском говоря что-то про плов, или мне так казалось, не знаю, выключала свет и закрывала магазин.