Физрук 2: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 43

— Я боюсь, что он и под Илгу копает…

— Кто там под меня копает? — спросила она, появляясь в комнате. — Прошу к столу. Все готово!

Мы с Маринкой встали и пошли на кухню. Там, как всегда, был полный ажур. И даже бутылочка вина.

— Боже, красота-то какая! — ахнула гостья. — А я себя уговаривала после шести не жрать, но разве перед такими яствами устоишь?

Я взялся открывать бутылку, Илга — раскладывать по тарелкам жаркое. Когда я наполнил бокалы, мы чокнулись, выпили и накинулись на еду.

— Так кто под меня копает? — снова спросила жена, когда мы изрядно закусили.

Пришлось мне пересказать ей наш, с Маринкой, разговор.

— Знаете, — вдруг вспомнила она. — Мне Аксинья Мареевна… Ну это бабушка Кирюшки, с которым я занимаюсь… Так вот, она рассказывала, что заходил к ним какой-то, как она выразилась, плюгавенький, и все выспрашивал, сколько я за занятия беру…

— Плюгавенький? — переспросил я. — Это точный портрет Киреева!

— И что ему ответила эта… Аксинья Мареевна? — спросила Маринка.

— Правду! — ответила Илга. — Ничего я с них не беру… И не возьму никогда.

— Да-а, — протянула гостья. — Теперь я уж точно поговорю с отцом… В самом деле, подлые приемчики применяет этот капитан… Я, как-никак, юрист по образованию… Если все вскроется, Кирееву можно будет предъявить превышение должностных… Но пока говорить об этом рано…

— Спасибо, Маринка! — искренне сказал я, а Илга кивнула.

Мы усидели бутылочку, и гостья стала собираться.

— Проводишь меня, Саша? — спросила она. — А то я машину далеко поставила…

— Конечно — проводи! — поддакнула жена.

В прихожей я помог Маринке одеться, оделся сам. Мы вышли из подъезда, прошли через двор, а когда оказались за воротами, сразу же наткнулись на «Жигуль», на котором я уже видел Михайлову.

— Это ты называешь — далеко поставила? — хмыкнул я.

— А как еще было тебя выманить из дому?

— Для чего?

— А вот для чего! — сказала она и кинулась мне на шею.

Прилипла так, что я еле ее от себя оторвал.

— Ну чего ты? — обиженно буркнула Маринка. — Сядем в мою машинку, заедем в парк, там сейчас никого…

— Ты решила аванс с меня получить за свою помощь?

— Дурак! — сказала она, отстраняясь и доставая из кармана пачку «Кэмел» и закуривая. — Присушила тебя эта балтийская вобла, что ли…

— «Присушила», — повторил я. — Ты еще скажи — приворотное зелье в суп подлила… Бабья терминология…

— Тогда чего ты ерепенишься?.. Я ведь знаю — не монах ты, о тебе слух по городу идет…

— Если хочешь, принцип у меня такой, — сказал я. — Если я живу с женщиной, на сторону не гляжу…

— А-а, ну ладно! — кивнула она. — Пока, принципиальный!

Она села в машину и завела мотор. Обиделась?.. Черт сломит ногу с ними, с бабами… Изменяешь — плохой, и не изменяешь — плохой… Я вернулся в дом. Илга убирала на кухне. Потом мы легли спать.

С утра у меня было «окно» и я пошел в общежитие. Пора было сдать комнату, а заодно глянуть, что за коробки оставил Кеша. Нехорошее предчувствие не оставляло меня. Я попросил у старичка на вахте ключи, благо, он меня помнил, поднялся в комнату, открыл и сразу же наткнулся на коробки. Они лежали у самого порога, сложенные штабелем.

Мне надо было забрать разную мелочевку, что оставалась в комнате. Обогнув штабель, я принялся бродить из угла, в угол, собирая разные тряпки — носки, полотенце, домашние треники. Вдруг раздался резкий стук в дверь.

— Войдите! — крикнул я, не оборачиваясь.

— Гражданин Данилов?

Пришлось обернуться. В проеме двери стоял «плюгавенький» капитан Киреев, а из-за его плеча выглядывала ухмыляющаяся рожа Фиксатого.

— В чем дело? — спросил я.

— Поступил сигнал, что вы храните у себя товар, который реализуется спекулятивным путем.

— От кого поступил?

Рогоносец напустил на себя многозначительный вид, дескать — тайна следствия, но все испортил мужик распутной Зойки.

— Я ж говорю, гражданин следователь, коробки тут к нему ночью притаранили, тяжелые, сам помогал разгружать…

Так. По крайней мере, ясно — от кого сигнал. Киреев обжег своего свидетеля взглядом, и тот сразу протух.

— Вы лучше пригласите, товарищ, кого-нибудь еще, в качестве понятого, — злобно пробурчал он.

— Ну дык… — заерзал зойкин мужик. — Я ж понимаю, гражданин следователь, не впервой… Да вон Петюня идет!.. Давай, кореш, подваливай!.. Да не ссы… Тут все по закону…

И за плечом следака замаячила перепуганная физия моего бывшего соседа. Капитан оглянулся, смерил шоферюгу взглядом и произнес:

— Товарищ, будете понятым… Сейчас у гражданина Данилова будет проведен обыск.

— А постановление прокурором санкционированное у вас есть, гражданин следователь?

— Будет…

— Ну, как будет, так и приходите.

— На основании сигнала гражданина Фомина я имею право провести осмотр, тем более это больше не ваше жилое помещение, а общественное.

Спелись рогоносцы. Ну ясно, бывшего зэка ничего не стоит припугнуть. Тем более, Зойка наверняка заявы писала на мужа за побои. Хрен, они меня так просто возьмут.

— Я живу по другому адресу, и вам, гражданин Киреев, это известно, так, что все найденное здесь ко мне отношения не имеет.

— Что же вы тогда делаете в общежитии?

— Пришел выписываться и комнату сдавать.

— Выходит, до сих пор вы занимали две жилплощади?

— Не занимал. И вы это тоже знаете.

— Предлагаю вам добровольно предъявить следствию содержимое этих коробок.

— С какой стати? Вам надо, вы и смотрите.

— Прошу ответить на вопрос: что находится в этих коробках?

— Собрание сочинений вождя мирового пролетариата, товарища Ленина! — саркастически заявил я. — Вам надо, смотрите!

— Ну что ж, — буркнул Сильвестр Индустриевич. — Так мы и поступим.

Он прошел в комнату, присел к столу, вынул из кожаной папки листок бумаги и ручку, принялся что-то карябать, потом произнес:

— Товарищи понятые, прошу внимания! Сейчас в вашем присутствии я произведу вскрытие этих коробок.

Киреев вынул из кармана медицинские перчатки и складной нож, снял верхнюю коробку и разрезал клейкую бумажную ленту. Вынул плоский квадратный конверт. Затем второй, третий, четвертый. Судя по пестрым рисункам, это были музыкальные пластинки для проигрывателя. В остальных коробках тоже оказались пласты и все — иностранного производства. Вот тебе и собрание сочинений вождя мирового пролетариата. Сука, Кеша, опять подставил меня.

— Это ваше, гражданин Данилов?

— Впервые вижу.

— Кто вам доставил эти коробки?

— Понятия не имею. Я не был в общежитии уже давно. Можете спросить у коменданта. А ключи хранились на вахте. Я их только что взял… Спросите у вахтера.

— Не беспокойтесь! — кивнул Киреев. — Спросим… Значит, вы утверждаете, что вам неизвестно, каким образом эти коробки со всем содержимым оказались у вас в комнате?

— Утверждаю, — сказал я. — Только не у меня в комнате, а в ЭТОЙ комнате.

— Свидетель Фомин, — обратился к Фиксатому следак, — опишите человека, который попросил вас помочь ему с разгрузкой своей машины.

— Ну-у… хлыщ такой, волосья короткие, но не под ноль, морда сытая, плащик там…

— Достаточно! — досадливо отмахнулся Киреев. — Гражданин Данилов, эти коробки будут у вас изъяты.

— Ради бога… Мне-то какое до них дело?..

— Вам придется явиться в управление и сдать отпечатки пальцев для дактилоскопической экспертизы. А пока — распишитесь в протоколе…

— В качестве кого? — поинтересовался я. — Изымаемые предметы мне не принадлежат, а понятые у вас есть.

— Вы заняли не лучшую позицию, гражданин Данилов!

И я не удержался:

— Позиция — это не по моей части, Сильвестр Индустриевич… — проговорил я, почти шепотом и подмигнул ему.

Надо было видеть, как он дернулся. Я смотрел на него с нескрываемой насмешкой: ну, давай, сделай мне подарок рогоносец! Однако Киреев сдержался, отвел взгляд.

— Товарищи понятые, — обратился он к Фиксатому и Петюне, которые слушали нас, раззявив рты: — Распишитесь в протоколе.