Ирландская колдунья - Фетцер Эми - Страница 4

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая

У Фионы тревожно екнуло сердце. Ей не требовалось видеть лицо, спрятанное под железным забралом, чтобы знать, кто командует этой безжалостной сворой. Она чувствовала его так отчетливо, словно сама оказалась в его шкуре: как он часто и глубоко дышит, как потеет под тяжелыми латами, как наклоняется к мощной шее своего жеребца, чтобы удержаться на скаку, и сжимает бедрами конские бока. А в следующий миг она вспомнила все, что так упорно старалась забыть все эти годы. Тот восторг, с которым он смотрел на нее однажды. Всего лишь однажды. Когда он был ранен и лежал в ее постели. Фиона не хотела, чтобы англичанин запомнил ее, и вытравила свой образ из его памяти с помощью колдовских трав. До сих пор все англичане, с которыми ей приходилось иметь дело, были грабителями и убийцами. И этот рыцарь, судя по всему, немногим отличался от остальных.

Захваченная врасплох, Фиона застыла как зачарованная, пока не услышала у себя за спиной детские голоса. Она резко обернулась. Трое малышей увлеченно возились прямо на дороге, гоняя по земле деревянными палочками плоский камень. С тревогой оглянувшись на англичан, Фиона громко закричала и кинулась к детям. Двое мальчишек испугались одного ее вида и тут же отбежали подальше. И только их упрямая приятельница не желала двинуться с места — дочь Фионы.

— Сойди с дороги, Шинид! — кричала Фиона. — Скорее!

Только теперь Шинид соизволила обратить внимание на конный отряд. До нее дошло, к чему привело ее детское упрямство, но от страха ее ноги словно приросли к земле. Фиона быстро прошептала несколько слов и взмахнула рукой. Невидимая сила моментально сбила девочку с ног, и она откатилась на безопасную обочину. Фиона оглянулась и поняла, что ее саму вот-вот затопчут. Не раздумывая она воздела перед собой руки ладонями вперед.

Жеребец предводителя отряда со злобным ржанием взвился на дыбы, и его всадник кубарем полетел в грязь. Тяжело вооруженный рыцарь со страшной силой грохнулся о землю так, что по лесу пошло гулять гулкое эхо.

Фиона снова взмахнула рукой — и черный жеребец остановился как вкопанный.

Остальным двум всадникам едва удалось вовремя натянуть удила, и их кони загарцевали на дороге, стараясь не наступить на неподвижно распростертого человека. Фиона как ни в чем не бывало, оттолкнула в сторону черного жеребца, чтобы прийти на помощь поверженному рыцарю. Она наклонилась, собираясь привести его в чувство, и вдруг услышала тихий, но отчетливый голос:

— Пошла прочь.

Он поднес к шлему огромную руку в латной рукавице и поднял забрало. Фиона О'Доннел оказалась лицом к лицу с Реймондом де Клером, лордом Антрима и хозяином замка Гленн-Тейз.

И она увидела, что Реймонд в ярости.

— Вы напрасно стараетесь убить меня взором, сэр рыцарь, — дерзко заявила Фиона, и не подумав опустить глаза. — Во всем виновата ваша собственная глупость.

— Виновата моя собственная глупость?!

— Ну вот видите, вы со мной согласны!

— Провалиться мне на этом месте! — Реймонд даже задохнулся от злобы, не в силах разглядеть черты лица Фионы под краем низко надвинутого капюшона. — Ты в своем уме, женщина?!

— Да, в своем! И он явно служит мне лучше, чем ваш!

— Мой?.. — Реймонд чуть не лопнул от ярости. Она что, принимает его за деревенского дурачка?!

— Но ведь это не я, а вы до сих пор валяетесь в грязи посреди дороги! — ехидно заметила молодая женщина.

— Тысяча чертей! — прокряхтел Реймонд, с трудом сев и кое-как поднимаясь на ноги.

Его свита спешилась, но предпочитала держаться в стороне, наблюдая за тем, как Реймонд снимает шлем и подшлемник.

— Нечего было кидаться под копыта! — Проклятие! Можно подумать, он нанимался к ней в воспитатели!

— А что еще мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как ваши английские копыта топчут ирландских детей? — Убедившись, что жизнь Шинид вне опасности, Фиона моментально успокоилась.

— Я не видел никаких детей! — Рыцарь гневно сорвал рукавицы.

— Это только лишний раз подтверждает мою правоту, — заявила Фиона, подбоченившись. — Я всегда говорила, что англичанам угодно видеть лишь то, что они сами пожелают увидеть!

Ну вот, снова она говорит с ним как с идиотом! Реймонд почувствовал, что его терпение на исходе и он вот-вот сорвется.

— Слушай, милая леди… — зарычал он, но Фиона выразительно указала куда-то в сторону, и слова застряли у Реймонда в горле.

Он тупо уставился на обочину.

Фиона как ни в чем не бывало помахала рукой Шинид и ее дружкам. Все трое по прежнему сидели на земле и ошарашено таращились на дорогу. Шинид опомнилась первая. Она вскочила, потирая ушибленное место пониже спины, и возмущенно крикнула:

— Ты меня ударила!

У Фионы тоскливо сжалось сердце, хотя она понимала, что только чудом успела спасти свою дочь от ужасных копыт.

— В следующий раз будешь слушаться старших! — строго произнесла Фиона и наградила свою строптивую дочку самым суровым взором.

Шинид виновато потупилась, и вся троица бегом припустила подальше в лес. Оставалось лишь надеяться, что девочка сразу вернется домой, под опеку Коллин. Фиона вздохнула, не в силах подавить тревогу. Даже без помощи словоохотливой Шинид мальчишки украсят сегодняшнее происшествие сказочными подробностями так, что к вечеру вся деревня будет шушукаться о том, как по приказанию ведьмы земля разверзлась под копытами у англичан и поглотила всадников вместе с конями.

— Чем ты успела обидеть эту малышку?

Фиона растерянно обернулась. Обращенный на нее инквизиторский взор вовсе не располагал к откровенности, и она коротко ответила:

— Мне пришлось столкнуть ее на обочину. В этом не возникло бы нужды, если бы вы смотрели на дорогу! — «Или если бы Шинид не приспичило поупрямиться именно в этот момент».

— Но ведь ты тоже стояла на дороге! — нахмурился Реймонд, положив на седло свои рукавицы.

— Неужели вам удалось хоть что-то разглядеть из-под этой железной заслонки на вашем шлеме?

Рыцари из свиты дружно захохотали, и Реймонд сердито буркнул:

— У тебя слишком острый язычок, милая барышня!

— Ах, сэр рыцарь, это отнюдь не самый ужасный из моих недостатков! Если мне не изменяет память, совсем недавно меня обвиняли в том, что я не в своем уме!

Реймонд и сам не знал, злиться ему или смеяться вместе с остальными. Тонкая рука с удивительным изяществом поднялась к краю капюшона, и он невольно затаил дыхание в надежде увидеть лицо женщины. Плотная ткань накидки упала на плечи. На Реймонда посмотрели до боли знакомые голубые глаза. В тот же миг ему стало не до споров.

— Черт побери! — невнятно вырвалось у сэра Алека. Николай чертыхнулся на своем родном языке.

Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой — так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.

Величавое движение головы — и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.

— Я тебя знаю!

У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.

— Вы ошибаетесь, — процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая