Кандидат. Том первый (СИ) - Стаматин Александр - Страница 11

— Ещё любитель скупать по дешевке стартапы просто так.

— Именно. По отдельности — ничего особенного, каждый второй делец промышляет чем-то таким, но добавь щепотку излишней наглости и густо воняющего дерьма — и получишь Шостака. Подсказать, какого именно?

— Педофилия?

— Браво, командир. Ты неплохо поработал. Что же тебе нужно от старого Лаэраса?

— Я не понимаю, какая индульгенция прикрывает его, — признался Эрнест.

— А ведь мы договорились — никаких умных слов, — сокрушенно покачал головой Лаэрас, обладатель докторской степени по экономике. — Что ж, вряд ли кто-то из твоего нынешнего круга расскажет всю подоплеку истории, без обид.

— Никаких обид, — шутливо поднял руки А.Н. Посредник помолчал. Покрутил в руках бокал, сделал пару глотков и, наконец, начал:

— Я давно имею дела с его кланом. В основном, правда, с сыном — он поадекватнее папаши. Но вообще Шостак — очень древняя семья. Первый из них, Михал Шостак, в своё время влил кучу денег на переселение людей из разрозненных посёлков в нынешний Старый Город и постройку нескольких заводов Мыловарни. Причем не жалел ни средств, ни здоровья. «Хозяева» не успели его отблагодарить, так что почести достались его потомкам.

— Несчастный случай?

— В виде джосера. К делу отношения не имеет.

— Допустим.

— Допускать нечего. Дела давно минувших дней, и многие поколения, включая Тимона, спокойно имели и имеют дела с арахнидами, — посредник затянулся. Эрнест воспользовался паузой, чтобы отхлебнуть пива. — Благодарность «хозяев» поддерживалась уже несколько поколений. Последние Шостаки подзабыли, что хорошее отношение следует прогревать отличными делами. И, прежде чем упороться по благотворительности, наш герой решил под прикрытием золотых масок заработать немного сверхприбылей. Любым способом.

— Биржевые войны и детская проституция?

— Биржевые паники и торговля живым товаром.

— Даже так? - Эрнест поднял брови.

— Последнее совсем неточно, — признался Лаэрас, — но один мой партнёр с восточного побережья проболтался, что в Пустоши неподалеку от одной глухой посадочной площадки построен целый посёлок. Маленький, душ на двести. Но всё-таки. Вокруг — ни единого производства, только бараки. Он поставляет туда питание и не поверишь — алкоголь в рацион почти не входит. Только обычное человеческое питание и лёгкие наркотики. А сам понимаешь, это сильно сужает круг жителей.

— А контрабанда ксенотехнологий?

— Этим занимается каждый второй богач. Наверное видел на примере некоторых переселенцев, что такое изобилие неизвестных чудес науки заставляет некоторых лиц с метрополии нервно взбрыкивать. Ну, и пытаться торговать мимо «хозяев».

Бывший детектив кивнул, вспоминая некоторые из своих дел в период до Организации.

— Поэтому метрополии его смерть невыгодна?

— Невыгодна. Пока что. Но многие внутри Города с удовольствием увидели бы труп твоего визави. — Лаэрас отставил пиво и принялся загибать пальцы: — Стэнторы, которых он нервирует на почве девелоперства. Ван Вюйгенсы. Древний Амальфи, который из упрямства не умирает раньше Шостака. Дом Будатху урдалебов...

— Их-то он как достал?

— Не очень понятно, но поговаривают, что он приторговывал какими-то дешифраторами с разведкой метрополии. А моржи очень не любят нарушения статуса-кво.

Эрнест присвистнул.

— Разведка. Это может быть причиной, по которой он до сих пор жив.

— Они действуют очень осторожно и вряд ли настолько сильно интегрировались в Город. Скорее дело в благосклонности «хозяев». Но повторюсь — их терпение не бесконечно. Последние лет так пятнадцать наш меценат не получил ни единой «затур», малой «бусины», - посредник покачал головой и затянулся. Выдохнул: - а ведь иные получали «загаль», большую, даже за в разы меньшую сумму, влитую в благотворительность. Говорят, что старый Шостак скоро устроит очень богатый прием в честь прохождения одной их кометы через его счастливое созвездие. В оккулатории на улице Третьего Высочайшего. Он надеется откровенной ксенофилией задобрить наших четырёхруких покровителей и замириться с урдалебами.

— Об этом даже светские хроники говорят. Только без упоминания организатора. Как по твоему мнению, поможет?

— Сложно сказать. У владык своя логика, далекая от человеческой. Могут выдать... индульгенцию, могут отнестись безразлично. А могут вежливо поблагодарить, повязать синюю ленточку и вскрыть пузо хуртукулем на синем камне. У всех на виду.

— А потом закусить сердцем?

— Сомневаюсь, что Тимон заслужит когда-нибудь такой чести.

Некоторое время они молчали. Лаэрас смял сигариллу и закурил новую, Эрнест разлил по бокалам ещё пива. Отказался от сигариллы, хотя аромат её дыма был любопытным. Отдавал чем-то банановым, и А.Н. искренне надеялся — не фазисом.

— Позволь узнать, — прищурился посредник, — Ты собираешься его валить?

— Секрет, — буркнул Эрнест.

— Брось. Я же тебе сказал — имею дела не с ним, а с его сыном. У меня есть некоторые акции в теневых фирмах Шостаков, и теперь ты меня озадачил — не стоит ли их сбросить, пока они на пике.

— Рекомендую продать половину, — тонко усмехнулся Эрнест. — Но не сейчас. Завтра вечером, в момент начала приема в оккулатории. А дальше держи руку на пульсе событий.

— Благодарю, — склонил голову посредник. — Но от жетонов всё равно не откажусь, сам понимаешь.

Место: Старый Город

Локация: улица Третьего Высочайшего, д. 12. Отель «Виндинг»

Время: Пятница, 02:14

Из «Игни» Эрнест сразу отправился в отель неподалеку от оккулатория. Небольшой семейный отель, молчаливый портье, «зеленая» сегрегация. Чистота, горячая вода и никаких звонков с предложением «феечек». Отличное место, чтобы расслабиться перед делом. Хоть курить в номерах и было запрещено, но комната выходила на личный балкон, с которого открывался отличный вид на ржавые крыши и лазурную ленту реки.

В принипе, всё необходимое для задания уже находилось в номере. Свои выкладки А.Н. не доверил даже бумаги. Только себе, аккуратно структурировав полученные от осведомителей сведения в мозгу. Костюм доставили к вечеру, набор карманного оружия (на один вечер, всего-то) и технические аксессуары — уже посреди ночи. К тому времени Эрнест уже несколько часов как штудировал план здания. Их по первому запросу предоставила куратор, неохотно признав необходимость для дела.

Здание оккулатория, хоть и четырёхэтажное, но сильно возвышалось над окрестными домами. Причина крылась в очень высоких потолках, в два раза выше обычных. Вероятно, даже сами «хозяева» чувствовали себя в них неуютно. Первый этаж — малый зал приемов, гардеробные, обслуживающий персонал. Второй этаж — главный зал приемов. Третий этаж — священные покои. Четвёртый, открытым атриумом соединённый со сложной системой линз на крыше — ритуальный.

Как и любое здание Старого Города, оккулаторий имел обширный подвал. В теории, он мог быть отличным местом для проникновения штурмовой группы. Или же — одиночного, наиболее отчаянного убийцы. Однако диггеры наотрез отказались провести его дорогами Подбрюшья в «синие районы», а обслуживающие подземные коммуникации монтёры только покачали головой — любое строение хозяев отделялось от остального города практически непроходимой стеной.

И они напомнили — говоришь «Подбрюшье», подразумеваешь кордулов. Разумеется, будь у кого-то достаточно сил и упрямства, они бы смогли зачистить бесправных сороконожек и взломать преграду. Однако Организация, судя по всему, не имела отношения к готовящемуся покушению. «Хозяевам» не было нужды в столь сложных ухищрениях. Остальным не хватало того или иного.