Призови меня тихо по имени (СИ) - Крынов Макс - Страница 45

Отец желал делать всё с размахом. Для кроличьей клетки заказал грузовичок с досками, нашел где-то схему и клетку выстроил огромную, с восемью гнездами, с отсеком для молодняка и с удобными кормушками. Купил нам, молодым подросткам, скутер. Новые ворота для ограды получились большими, крепкими — даже тараном не сразу возьмешь. Машина (первая машина родителей) — белая тойота, в которой приятно пахло нагретой кожей. Когда отец намывал машину, она сверкала в солнечных лучах так, что было больно смотреть.

Только что-то обязательно шло не так. Ворота не запирались — отец слегка не рассчитал, и створки либо слегка покосили столбы, либо оказались на полсантиметра длиннее, чем нужно, и упирались друг в друга. Мы закрывали их не на засов, а набрасывали на выступающие сверху доски железное кольцо.

Несмотря на своевременную кормежку, кролики умудрялись сбегать из клетки, прогрызая выход наружу или открывая надежные с виду дверцы, а пёс потом притаскивал задушенные тушки с переломанными ребрами, клал передо мной и садился рядом с довольной мордой, будто спрашивая: «Я молодец? Я хороший мальчик?».

Машина, которую купил отец, осталась в кювете, когда папа спьяну перевернулся на ней. Крыша сплющилась всмятку, как и гордость нас, ребятишек, за купившего первую бибику отца, а на лице бати появились две ссадины. Или синяк, точно не помню.

Скутер сломался. Не помню, что именно в нем навернулось, но в нашей деревне не нашлось человека, который мог починить эту технику. Отец, видимо, подумал, что мы плевали на его подарок. Второго шанса на собственные покатушки нам никто не дал — скутер отправился в соседнюю деревню за треть цены от покупки.

Всё, что попадало к нам в ограду с прицелом «на будущее»: доски для новых сходен, свернутая в рулон сетка-рабица для куриной ограды — ржавело и гнило, в ожидании своего часа и новой (и новой, и новой) межвахты отца. Куры дохли в курятнике, потому что не могли обогревать друг друга в минус сорок — мы находили новые и новые тушки в навозе под насестом, либо — застывшие прямо на досках насеста. Родители не подумали, что в минус сорок пять куры окажутся неспособны обогреть себя сами. Спешно купленная инфракрасная лампа не вывозила, а привезти из города в деревню обогреватель — целая эпопея, которой не занималась ни мать, ни отец.

Когда я стал постарше, уже перестал верить в лучшее. Понял, что у нас не будет ни машины, ни кроликов, ни нормальных ворот — все придет в упадок, заржавеет и сгниет, как поставленная в гараж «до ремонта» машина. Интересно, что на фоне общей неизменности усадьбы отец продолжал вещать о том, что не надо столько времени проводить за книгами, что нужно гулять с друзьями, заниматься спортом и прочими важными, по его мнению, вещами. У отца не получилось стать таким человеком, как он хотел, и он пытался создать что-то достойное из нас. Только вот его потуги не уходили дальше моральных бесед, заезженных, надоевших и затертых, будто кассета магнитофона.

Я не говорю, что отец был плохим. Мы выросли благодаря тому, что он работал и обеспечивал нашу семью, но... Но что-то в нашей семье явно пошло не туда, очень сильно не туда. Это сквозило в пристрастии отца к алкоголю, в пристрастии отца к наркотикам, в ругани между родителями и в том, что мы, дети, боялись батю и старались пропадать на прогулках и в гостях, чтобы как можно меньше контактировать с ним. Отец вечно был недоволен, и никто не знал, за что можно в очередной раз получить лекцию или по шее — за неправильно поставленный велосипед «Урал», который бросился под ноги отцу, за то, что играешь в приставку, криво сидя перед телевизором, или не сделал работу, которая по мнению бати, должна быть сделана. Последняя вообще бралась едва ли не с потолка. «Сидишь, играешь, а мог бы по краям огорода траву скосить». «Половину дня где-то шастал, а мог бы домой воды натаскать». «Вы куда-то ушли, а могли посидеть с братом».

Гораздо позже, во время учебы в университете, начались телефонные разговоры на тему «я хреновый отец, прости папку». Хотя я на тысячу, сука, процентов уверен, что вернись он на десять лет назад, все пошло бы по тем же самым рельсам. Может, иначе пошло бы, со знанием будущего, но абсолютно так же в плане возложения болта на воспитание детей — попросить прощения гораздо проще, чем годами жить правильно, показывая на собственном примере, как нужно поступать, чтобы делом подкреплять сквозящую в разговорах мораль.

А теперь, когда я стою на траве собственного (пусть и съемного) домика, этого тягостного чувства нет. Теперь я взрослый (пусть и ментально) и с деньгами. Ограда не зарастет травой, кролики не будут сбегать из клеток, а в саду (настоящем!) появятся (настоящие!) яблоки. Если и появятся какие-то проблемы с утеплением дома, с дорожкой, со скотиной и даже с расширением сада, их можно будет щедро замазать серебром. Маг-природник тебе любые плодовые растения за сутки до семилетнего возраста вырастит.

С того дня, когда получил свою первую зарплату, об одном только жалею — что не могу отправить ее себе — прошлому, тому затюканному ребенку, чтобы он себе новый велосипед купил, или хотя бы камеры для него, прекратив ездить на засунутых в шины садовых шлангах. Именно потому на Новый год своим младшим братьям и сестренке, которые жили у матери с отчимом, отправлялся большой, тысяч на восемь, контейнер с конфетами. Им отлетали мои старые велосипеды, а сестренку я еще и возил в город, чтобы та могла выбрать себе в торговом центре вещи и игрушки. Про отца, я, кстати, не забыл — ему ежемесячно отправлялась сумма в десять тысяч рублей. Мог бы кидать больше — кидал бы больше. Сейчас, правда, даже такая возможность пропала — вместе с моей смертью заблокируются всевозможные карточки, счета, и очередной автоплатеж не пройдет.

Даже если и можно отправить из этого мира демона с подарком или деньгами, предпочту этого не делать — слишком уж скользкие твари, эти рогатые. Грустно, но, похоже, если для меня смерть стала запятой, то для них моя история окончилась точкой в виде лежащего на асфальте переломанного тела. Дальше сами, ребята. Я и так достаточно сделал для вас — если бы у меня был старший брат, который слал бы мне подарки и без вопросов давал деньги на нужды, я чувствовал бы себя гораздо счастливее.

Ладно, что-то сегодняшнее утро выдалось у меня чересчур мрачным. Не иначе как встал не с той ноги и не так, как хотелось бы встать. Не после приятного, возможно — эротического сна, из-за доносящихся с кухни приятных запахов свежей выпечки, а после того, как меня десятки раз разрывали на части и мучили разнообразные чудовища. Причем разбудила меня девчонка, которая как бы сама не страшнее всех моих кошмаров.

Я помотал головой, отгоняя мрачные мысли. До учебы оставалось около четырех часов, и мне предстояло убить их, желательно — с пользой. Занятие быстро нашлось — перебрав все отложенные дела, я решил воспользоваться наградой за призванную девчонку и просмотреть воспоминания призывателя. Я вернулся в дом, сел на кровати и сосредоточился на награде. Перед глазами мгновенно возникла табличка:

Выберите для просмотра желаемое воспоминание Салама Алекума!

Позиции:

— Как призыватель проводит свой первый ритуал

— Как призыватель справляется с вырвавшимся из круга бесом

— Как призыватель придумал «Великий круг призыва», благодаря которому и обрел свое величие