Мать и Колыбель (СИ) - "Alexandra Catherine" - Страница 9

— От кого? — Лорен скривился и со спины подошёл к сестре.

— От Селима, — заявила Акме, пряча карточку. — По дороге в больницу встретила его на улице, и он проводил меня.

— Ты сама же жаловалась на него вчера, — удивился Бейн.

— Почему жаловалась? — спросил Лорен. — Он уже успел что-то натворить?

— Он извинился, — парировала Акме. — Да и проводил меня не без пользы. Хотя бы нёс эту тяжеленную корзинку с обедом.

— Я просил тебя не гулять, а сидеть дома! — строго сказал дядя Бейн.

— Дома я сошла бы с ума от мрачных мыслей, прогулка и работа в больнице пошли мне на пользу.

— Прогулка или сладкая физиономия Селима? — паясничал Лорен. — Этот идиот попал впросак. Ты любишь розы и не признаёшь других цветов.

— Племянник Герина Дальна, — задумчиво пробормотал Бейн Фронкс. — Он состоятелен, а Селим унаследует его состояние. И он недурен собой. Для барышень твоих лет это важно.

Акме, поглаживая лепестки лилий, закатила глаза и раздражённо выдохнула.

— Меня не интересует его состояние.

— А что интересует? — усмехнулся Лорен, отправляясь на кухню кусочничать, раздражая и без того ворчливую Эрипу. — Вчера ты глазела на него, как голодная кошка. Сегодня тоже?

Девушка вспыхнула.

— Акме!.. — укоризненно воскликнул дядя Бейн, тяжело опускаясь в кресло перед камином и с облегчением откидываясь на спинку. — Ты глазела на мужчину? Что за недостойное поведение?

«Я выбью из тебя всю дурь, смазливая ты бестолочь!» — мысленно прорычала сестра целителя. Она ворвалась в кухню, где, уперев руки в бока, укоризненно качая седой головой, стояла Эрипа, а Лорен собрался отправить в рот жареное куриное крыло, как девушка подлетела к нему и кулаком ткнула его в бок.

— Как смеешь оскорблять меня?.. — прошипела она. — Немедленно проси прощения!

— Ах ты ведьма! — закашлялся тот, схватившись за бок.

Он быстро поднял кувшин с водой и плеснул в неё. Акме успела отпрыгнуть и унеслась вверх по лестнице, воскликнув:

— Дядя, останови своего племянника!

Бейн Фронкс не шевельнулся. Он горько и мрачно глядел куда-то вдаль, не слыша, что происходит вокруг.

Подобные ссоры часто заканчивались беготней и шумом. В детстве Акме наставляла брату синяков, а тот ломал её кукол, после дело ограничивалось муко̀й, молоком или водой.

— Если эта ведьма посмеет притащиться завтра в больницу, я и шагу туда не ступлю! — гремел Лорен, пугая немногочисленных слуг.

— Не смей так называть сестру! — громыхнул Бейн, стоявший в дверях комнаты племянницы и пытавшийся уговорить её поужинать.

Акме же, сложив руки на груди, фыркнула и отвернула голову к окну, мягко заверив дядю, что не голодна.

Вечер ознаменовался тем, что и Бейн Фронкс, раздражённо хлопнув дверью племянницы, спустился по лестнице, громко топая и причитая:

— О Небо! За что ты испытываешь меня? Я потратил столько сил на их воспитание!

— Когда она уже выйдет замуж и избавит меня от своего общества?! — не забывал вторить Лорен.

— Скорей бы ты женился на какой-нибудь истеричке, которая каждый день будет трепать тебе нервы! — крикнула Акме, заперла дверь и, вздохнув, упала на кровать.

Прошло не меньше часа, пока всё угомонилось. Крики и ворчание сменились тихой беседой между племянником и дядей. Акме сидела в кресле в коридоре на втором этаже у открытого тёмного окна и глядела в расползающиеся по заднему двору сумерки. До неё долетал шёпот весеннего ветра и уличный гул последнего рабочего дня недели. Когда все до одного солнечные лучи погибли в пучине ночи, а небо засверкало звёздами, девушка, ругая себя за легкомыслие, проверила, легко ли вынимались её кинжалы из ножен, рукоять которых напоминала трезубец, заперла комнату, спрятала ключ и тихо, чтобы не попасться на глаза дяде или брату, выскользнула из дома.

Она не знала, что хотела выяснить. Даже если незнакомец вернётся, он всё равно не раскроет ей карт. Более того, её ночная прогулка была опасной. Но она хотела знать правду.

Акме медленно и осторожно вышла к колодцу. Над садом повисло безмолвие. Лишь тихо шуршали на ветру листья сирени, разливая дивный аромат. Где-то вдалеке лаяла беспокойная собака, но лес был тих. Девушка присела на край колодца и глубоко вздохнула в напряжённом ожидании, не представляя, что творит и чего собирается ждать.

— Зачем ты пришла?

Акме подпрыгнула от неожиданности: так напугал её хриплый голос незнакомца. Тот стоял недалеко от колодца — высокий, завёрнутый в чёрный плащ с низко надвинутым на голову капюшоном. Девушка даже не слышала, как он вышел из темноты на тусклый свет, лившийся из окна.

— Это мой дом и мой сад. Я могу выходить сюда, когда пожелаю, — тихо возмутилась она.

— Вернись в дом, запрись в комнате и дрожи под одеялом.

— Идите и сделайте это сами! — заявила Акме.

— Если ты будешь постоянно высовываться и откажешься ценить свою жизнь, я не смогу гарантировать твою безопасность, — в голосе незнакомца послышалась усмешка. — Дядя запретил тебе выходить из дома вообще, но ты наплевала на его волю. Стоило какому-то болвану подарить тебе веник цветов, и ты тотчас обо всём забыла.

— Вы и днём следили за мной! — её зубы заскрипели от гнева, ей почему-то стало обидно. — А ну говори правду! Преследование в Эрсавии запрещено законом!

— Большой вопрос — кто кого преследует, — ответил тот. — Я спокойно выполняю свой долг, никому не мешаю. Если бы не та тварь, ты обо мне бы даже не узнала. Но ты всё-таки зачем-то вышла вчера на улицу. Другая, более благоразумная девица, и носу бы на улицу не высунула. Ты же выходишь из дома под покровом ночи и пристаёшь к незнакомцу, который может оказаться кем угодно: вором, разбойником, убийцей, насильником. Твой дядя явно ленился воспитывать тебя как подобает.

— Пристаю? — возмущённо прорычала девушка. — Ты оскорбил меня достаточно. Сейчас же говори мне всю правду! Иначе я позову стражу.

Мужчина тихо засмеялся и сладко пробормотал, неторопливо приближаясь к ней:

— Как она заговорила!..

— Не приближайтесь! — резко выдохнула она, и незнакомец остановился: в его грудь был направлен длинный узкий клинок одного из парных кинжалов.

— Кинжалы Эрешкигаль… — не без восторга пробормотал он. — Это оружие — большая редкость в Архее. Во всех летописях тёмную богиню изображают с ними. Откуда в твоей семье оружие старых богов подземного царства?

— От отца.

— Твой отец тоже не верил в древних богов?

— Верил. И много рассказывал о них. А дядя Бейн не верит ни в Шамаша, ни в Нергала, ни в Иисуса Христа. Только в себя самого.

— Бейнардий Фронкс — на редкость разумный человек, — в голосе незнакомца послышалась улыбка. — Непонятно, как у такого разумного целителя получились такие бестолковые племянники.

— Да как ты!..

— Да очень просто, — процедил он жёстко. — Только безголовая дурёха вернётся на следующий же вечер туда, где ей накануне едва не отгрызли голову. Как он в Орн-то тебя отпустил?

— Не делай вид, что знаешь что-то обо мне и моей семье.

— Твой прадед, дед и отец, Иллеан Рин, были состоятельными ювелирами, а мать, Равена Фронкс, — дочерью богатого барона. И тоже целителя. После их гибели Бейнардий Фронкс оформил опекунство над вами.

Акме фыркнула:

— И что дальше? Всё это — общеизвестные факты. Как тебя зовут?

— Если тебе угодно, называй меня Ана̀р.

— А настоящее?

— У меня много имён.

— И все — лживые, — заявила та.

Акме развернулась и молча направилась к дому. Быть может, завтра он станет сговорчивее.

— Уже уходишь?

Девушка не ответила, сжав кинжалы. Анар оказался предсказуем. Он догнал её, но девушка сделала выпад и заставила мужчину отскочить.

— Вздумала огрызаться? — промурлыкал тот. — Чёрт возьми, я спас тебе жизнь вчера, а ты угрожаешь мне оружием!

— Я позову брата и дядю! — шикнула она.

Анар ловко выбил из её рук кинжалы, схватил со спины, сжал так, что она не могла ни вскрикнуть, ни пошевелиться, и прошипел так зловеще, что у неё кровь застыла в жилах: