Клинок войны - Ферринг Дэвид - Страница 7
- Предыдущая
- 7/48
- Следующая
Поначалу Конрад не заметил Таунгара и решил, что пришел первым, но вскоре увидел сержанта сидящим в одиночестве в дальнем углу трактира. С первого взгляда Конрад засомневался, не обознался ли он. Некоторые люди без доспехов выглядели меньше, но не Таунгар. Он не отличался высоким ростом, но был хорошо сложен и мускулист. Гражданская одежда на удивление шла его сложению и украшенному боевыми шрамами лицу. Ему следовало бы одеться грузчиком или портовым рабочим, но в хорошо сидящих светло-коричневых куртке и штанах, синей сатиновой рубашке и обмотанном вокруг шеи желтом шелковом шарфе с золотой булавкой он походил на зажиточного торговца. Сержант аккуратно расчесал короткие, как у Конрада, седоватые волосы. На его бедре висели ножны, и, судя по их виду, кинжал в них чуть-чуть не дотягивал по длине до запрещенного для ношения гражданскими оружия. Из ножен торчала рукоять чистого серебра.
Сержант покуривал трубку, а на столе перед ним стоял почти полный кубок вина. Конрад кивнул ему вместо приветствия и уже повернулся было к бочкам у прилавка, когда Таунгар жестом подозвал его к столу.
– Девчонка! – заорал сержант, как на параде.
Конрад уселся напротив него, и через несколько секунд через толпу к ним пробралась девочка. Она с трудом несла заполненный пивными кружками поднос и с видимым облегчением опустила его на их стол.
Не старше двенадцати, с практически белыми волосами и ласковыми карими глазами, она напомнила Конраду девушку, о которой он старался не вспоминать. Девочка поставила перед ним одну из кружек, заметила, что он ее рассматривает, и улыбнулась. Таунгар заплатил, она подхватила поднос и скрылась в толпе.
Ее улыбка как две капли воды походила на улыбку Кристен: теплая и искренняя, но в то же время шаловливая.
Кристен, в которую он почти влюбился. Кристен, которую он бросил, когда ушел из шахты и отправился на поиски потерянного храма дварфов. Кристен, которая попала в лапы к отбросам из войска северных захватчиков, когда шахтерский лагерь смели с лица земли. Кристен, которой, скорее всего, уже не было в живых, и он мог только надеяться, что она умерла быстро и без мучений. Кристен, которую, как он сейчас понимал, он все же любил.
Конрад поднял свою кружку и одним глотком отпил половину.
Таунгар не сводил с него взгляда и, наконец, спросил:
– Хочешь рассказать, что стряслось?
Конрад передернул плечами.
– Можешь молчать, но вдруг я смогу помочь?
Конрад внимательно посмотрел на него. Таунгар прошел много кампаний и пережил больше, чем Конрад мог себе вообразить; он побывал во всех уголках Империи, сражался и побеждал любого противника, в человеческом обличье или нет. Конрад огляделся: многие посетители трактира могли подслушать разговор.
– Лучше всего рассказывать секреты там, где шумно, – проговорил Таунгар. – И оставаться незамеченным лучше всего там, где много народу. Ну, так как?
Конрад отхлебнул из кружки.
– Хаос, – тихо произнес он.
Сержант понимающе кивнул.
Это слово использовали многие, но мало кто понимал, и даже Конрад с трудом представлял себе его истинное значение. Для большинства населения Империи подлая мощь Хаоса оставалась чем-то неведомым. Они занимались повседневными делами, даже не подозревая о его существовании, не зная, какое влияние он оказывает на их жизнь и мир вокруг.
– Он здесь, – добавил Конрад, – в Альтдорфе.
Таунгар затянулся трубкой и выдохнул дым сквозь стиснутые зубы.
– Знаю, – ответил он.
– Давно? После Праага?
– До него, и я распознал силы, что стояли за осадой. Я едва не погиб. Мы с тобой похожи, мы оба воины. Мы оба живем, играя со смертью. Я входил в состав резерва и чудом остался в живых. Иногда мне кажется, что я умер и стал призраком. – Таунгар улыбнулся своей выдумке и сделал глоток пива. – Чем старше мы становимся, тем сильнее ощущаем свою смертность. В молодости я рисковал и не заботился о последствиях.
Сержант отпил еще глоток и отставил кружку.
– Я знаю о Хаосе, – продолжал он. – Около двадцати лет назад меня отправили в замок Дракенфелс, чтобы навести порядок. Я вступил в имперскую гвардию, чтобы сражаться за Императора, – это были дни Люйтпольда, – чтобы защищать его и Империю. Как и свойственно молодым, я отличался наивностью, но вскоре перерос и то и другое. Все мои представления о мире перевернулись вверх тормашками, когда мы въехали в Серые горы и обнаружили невероятных существ, что обитали под крепостью Великого Чародея. Мы пытали их, вешали, жгли, но не смогли стереть их из памяти. Они были не просто чудовищами, не просто злобным зверьем. Они представляли полную противоположность всему человеческому. Их породил Хаос.
– А теперь они здесь, в Альтдорфе, – проговорил Конрад. – Готовят заговор против Императора.
– Против Императора всегда кто-то готовит заговор, – спокойно перебил его Таунгар.
– Скейвены собираются посадить на его место двойника.
– Вряд ли он окажется хуже Карла-Франца.
Конрад потрясенно уставился на сержанта. Не такой реакции он ожидал от имперского гвардейца. Он упомянул о заговоре Гаксара лишь потому, что нуждался в помощи. Он не собирался спасать Императора, но думал, что опасность, грозящая трону, привлечет внимание Таунгара. Ему требовался кто-то, кто знает Альтдорф и кто сумеет отыскать тайные проходы под городом.
– Что Император сделал для меня? – продолжал Таунгар, заметив недоуменное выражение лица собеседника. – Я преданно служу Империи вот уже четверть столетия, но все еще хожу в сержантах. Я всегда буду носить синий плюмаж, потому что родился не в той семье. Я долго к этому шел, Конрад, но служить стоит только самому себе. Я никому ничем не обязан, только себе. Что бы я ни делал в будущем, я буду преследовать только собственные интересы.
– Но… что если легионы Хаоса заполонят Империю… и мы все превратимся в рабов Тьмы?
– Мы и так рабы, только не осознаем своего положения. Чем один хозяин хуже другого?
– Нельзя дать Хаосу победить!
– Все это миф, который распространяют правители, чтобы мы повиновались им. Мы живем в страхе, а они наслаждаются роскошью.
– Но как же Прааг? Осада не была мифом. Ты же сказал, что чуть не погиб там! И те гнусные создания, которых вы уничтожили в замке Дракенфелс?
– Борьба во имя так называемого правого дела не принесла мне ничего, кроме боли и лишений. Почему я должен волноваться о том, что случится с Императором или Империей? Пока я жив, а у меня за спиной уже больше половины жизни, я хочу насладиться теми днями, что мне суждено прожить.
Слова Таунгара не выходили у Конрада из головы. Они перекликались с его недавними мыслями. Самым важным он считал благополучие Элиссы и не раз задумывался, какую цену готов заплатить за ее спасение. Если придется выбирать между жизнью Императора и жизнью девушки, то он ни на миг не сомневался, что выберет Элиссу. Признание в подобных мыслях граничило с ересью, но после Карла-Франца появится другой Император, чтобы возглавить Империю. А Элисса – одна.
И Конрад предавался вовсе не досужим рассуждениям. Гаксар замышлял заговор против Императора – и Элиссу держали в одной пещере с серым провидцем.
– Я рассказываю это тебе, – продолжал Таунгар, – чтобы ты не потратил впустую свою жизнь, как я растратил мою.
Конрад замотал головой:
– Нет, нет. Мы должны совмещать борьбу с Хаосом и достижение собственных целей. Одно не исключает другого.
– Ты не понимаешь. Ты так похож на меня в молодости. – Сержант наградил Конрада пристальным взглядом и крепко схватил его за запястье. – Я хочу доказать, что я прав. Когда ты увидишь доказательства, ты согласишься со мной.
Конрад ожидал совсем другого; он понял, что Таунгар ему не поможет. Он остался в одиночестве – как всегда. Лишь он один знал Элиссу и волновался о ее судьбе. Никто больше не станет ее спасать.
Конрад освободился от руки сержанта и поднялся.
– Я возвращаюсь в казармы, – заявил он.
– Лучше пойдем со мной, – возразил Таунгар.
- Предыдущая
- 7/48
- Следующая
