Колесо Фортуны (СИ) - "ЛуКа" - Страница 18

Внезапно хозяин взял Эверета за плечо и, развернув, потащил к выходу, но у подножия лестницы их остановил мужской голос:

— Куда же ты уходишь? Разве так встречают старого товарища?

Маг обернулся, не отпуская Эверета.

— Старый товарищ занят, служа богатому хозяину.

«Тот человек с рынка!» — осенило Пажа.

Он выглядел моложе Мага, но, присмотревшись, Эверет увидел в его русых волосах седину, под покрасневшими глазами пыльного серого цвета залегли глубокие круги. Лицо осунувшееся, как от недоедания и тяжелой работы, кожа желтоватая.

«Он явно нездоров».

— Неужели решил взять себе ученика? — «Мертвоглазый» посмотрел на Эверета, и мальчику стало не по себе. Казалось, от слов хозяина сейчас зависела жизнь Пажа.

— Видимо, да, — ровно ответил Маг. — Но не ожидал увидеть тебя в таком… злачном местечке. Еще в Эйторитовых горах ты говорил, что устроишься на службу, самое меньшее, к советнику короля, — не без ехидства отметил он.

Мужчина пожал плечами:

— Все меняется. Но пока что я решил задержаться здесь. Хайзенц исправно платит. Меньше, чем при дворе, но зато все прочие удовольствия бесплатные.

— Особенно плоть оборотня, из которой можно столько всего повынимать да продать втридорога под видом эликсира регенерации или зелья для увеличения сил, кажется, теперь я понял, почему градоправитель так за вас держится. Уик, я и не думал, что ты станешь промышлять подобными делишками, а ведь как маг ты подавал надежды.

От обличительной речи Мага взгляд Уика стал злым, но он по-прежнему улыбался:

— Так, может, сравним, кто из нас одареннее? Можешь даже поставить на самого себя, а я договорюсь с Хайзенцем. Он порядком подустал от оборотней и прочих монстров. Хочется человеческого мордобоя, как в старые добрые времена, — мужчина потер кулак.

— Может быть, в другой раз, а сейчас мне с учеником нужно идти, — Маг подтолкнул Эверета к лестнице. — И вот еще что. По старой памяти, ты не мог бы замолвить хозяину за меня словечко? Завтра я привел бы к нему на бой своего оборотня. Если выиграю, разделим гонорар пополам.

Уик призадумался и довольно хмыкнул:

— Приводи, Хайзенц обрадуется свежей плоти. Мы не прощаемся…

Маг понял, что задача усложнилась. «Уик просто так не отцепится. Если не сегодня, то завтра попытается спровоцировать, а там и Хайзенц подзадорит стражу Дума».

«Ты неплохо придумал с оборотнем», — похвалил женский голос.

«Это потребует максимальной концентрации и энергии», — Маг нахмурился.

«Я готова!»

— Нет, — процедил мужчина, оказавшись на свежем воздухе под ночным небом.

— Что вы сказали? — не понял Эверет.

— Завтра у тебя будет задание, и раз ты до сих пор не озвучил свою просьбу, то рекомендую сделать это сейчас, пока я не передумал.

Мальчик всмотрелся в его глаза:

— В-возьмите меня в ученики, — голос дрогнул. — Прошу вас!

«Просящий да обрящет», — таков был один из заветов ордена Солнца и Луны. Маг, которого одаренный попросил об ученичестве, не имел права отказать.

— Да будет так, Эверет Кроули, — мужчина присел перед ним, положив ладони на плечи подростка и впившись хищным взглядом в его глаза. — Ты сам избрал свой путь, и не дай Фортуна тебе с него свернуть. С этого мига ты будешь выполнять все, что я тебе велю, и не посмеешь ослушаться.

Паж кивнул, и они побрели в сторону городской конюшни. Маг вывел инфернального скакуна из стойла, отшвырнув в сторону чью-то отрубленную руку, и та скрылась под пучком соломы. Дум лишился еще одного карманника.

— Кто-то остался без возможности самоублажаться, — Маг оскалился, идя к розовому домику госпожи Лиары. Здесь стойло было рассчитано на пять лошадей, и чернобокий занял последнее свободное место.

В комнате с двумя отдельными койками Маг протянул Эверету пузырек.

Мальчик понюхал жидкость, но не посмел отказаться и, выпив залпом, мгновенно почувствовал, как язык онемел, а горло словно затянуло льдом. Перед глазами стало все расплываться, и единственное, что Эверет услышал во тьме — голос Мага, нашептывающего странные неразборчивые слова, напоминающие речь морских дев: то же щелканье и напев.

Эверет не мог пошевелиться. Жар разливался по его телу, переплетаясь с холодом и охватывая разум. Мышцы закололо многочисленными иглами, кости вывернуло, причиняя невероятную боль, а изо рта вырвался полурык.

Пажу казалось, что с того глотка прошла вечность, когда он распахнул глаза и увидел за окном ночь. Маг сидел на полу, тяжело дыша. От его ладоней шел свет, а к плечу склонялась полупрозрачная девушка.

Мальчик смежил веки и погрузился в крепкий сон, не видя, как по его телу бродит пробужденная магическая энергия, растекаясь по венам мерцающими песчинками, пока те окончательно не впитались в плоть, растворившись в крови.

Маг откинулся на бортик кровати и тяжело вздохнул. Инициация ученика отняла у него силы, но его ждало еще одно дело.

«Отдохн», — предложил женский голос.

Мужчина качнул головой. Если он сейчас уснет, то завтра им не поздоровится.

Выпив эликсир, он закрыл глаза и сосредоточился, заставив проекцию отделиться от тела. Та пронеслась над городом, остановившись над лестницей в бойцовскую яму, и канула вниз.

В самой большой из клеток с животными сидел оборотень. На дверце висел массивный замок. Хищник сменил ипостась на человеческую: пустой взгляд устремился в потолок, где сквозь небольшую щель виднелся кусочек ночного неба. Его руки и ноги не были скованны, но оборотень и не пытался сбежать, неторопливо обматывая порезы на теле лоскутами от разорванного полотенца. Ткань быстро пропитывалась кровью, но оборотень даже не морщился.

Выйдя из тени, Маг скользнул к прутьям. Оборотень резко обернулся. В его глазах вспыхнул хищный огонек, ноздри раздулись, а из горла вырвался рык.

— Завтра ты будешь сражаться с другим противником, нежели обычно, будь осторожен с ним, — прошелестел голос Мага.

Оборотень фыркнул:

— С чего бы? Ты, видно, спутал клетки, чародей, — и тихий смех коснулся его ушей.

— Я знаю о тебе все, Фортуна поведала о боли и вине терзающих твое сердце, но вспомнишь ли ты о них вновь, когда перед тобой окажется невинная душа? Тебе лучше проиграть ради свободы…

— Убирайся! — взревел оборотень, схватившись за прутья, но те не позволили ему вырваться. По клетке прошел синеватый разряд магии, запахло обожженной кожей.

— Мы еще увидимся, помни, кто твой друг, а кто враг, — тень растворилась, а вместе с ней и эхо голоса мага.

Оборотень откинулся на холодные прутья и тяжело вздохнул, издав протяжный, полный боли вой.

Следующей ночью к нему, как обычно, пришел Уик, провел ладонью над замком, и тот со щелчком открылся. Оборотень неторопливо вышел, разминая руки и ноги, хрустя суставами. Немытая грива волос упала на лицо, и он стянул ее кожаным шнурком.

— Сегодня будет бой с оборотнем, — по лицу Уика пробежала тень, и заключенный это заметил. Обычно маг был само спокойствие, а тут… что-то действительно намечалось.

— Убей противника — вот все, что от тебя требуется, выигрыш целиком твой, — продолжил Уик.

Хайзенц всегда отбирал у оборотня большую часть, а перед новым боем запирал того в клетке, чтобы на него, как говорил маг, не посмел никто напасть и заранее вывести из игры. Только оборотню было ясно — жадный ублюдок делает это, чтобы потешить самолюбие. Заточил оборотня в клетку, каков смельчак! Даже чародей при нем — блажь человека, не имеющего к магии никакого отношения, но желающего быть не хуже короля. Ведь похвастать личным магом и оборотнем на коротком поводке может далеко не каждый. Единственный, кому Хайзенц не скупился платить, — Уик. К остальным, даже самым умелым бойцам, он относился как к кускам мяса. В нужное время те позволяли расквасить себе физиономии и своими проигрышами приносили ему ощутимый доход. Если что, маг более-менее их подлечит, но лучше оборотень сам залижет раны, чем о чем-то попросит Уика (да и лечил тот из рук вон плохо).