Колесо Фортуны (СИ) - "ЛуКа" - Страница 14

— Следуй за нитью… — шепнула дева и исчезла.

Маг вздрогнул и, очнувшись, увидел на пальце едва заметное свечение. На полу блеснуло подобие солнечного зайчика, как бывает при чистке зеркал от падающих с потолка лучей. Зайчик скользнул вперед, указывая путь из мастерской в узкую щель скалы. Был бы Маг толще, он бы ни за что туда не пролез. Обернувшись на черные дыры в стенах, где могли дежурить или отдыхать гоблины, Маг закусил губу. Он не видел родителей три года, первый из которых прошел для него как в тумане. Горло до сих пор саднило от пыли и каменной крошки, а в носу застрял смрад потных тел, гноящихся ран и крови, стекающей по звенящим на запястьях цепям. Став подмастерьем гоблина, Маг давно перестал их носить, но, если бы и попытался сбежать, его бы ждала смерть. Никому, даже самому старому рабочему не удавалось спастись, и гоблины это знали. Внутри горы был сложный лабиринт. Человек попадал в него как в хитрую мышеловку и рано или поздно умирал. Но Мага вело нечто иное, и, следя за серебряной полупрозрачной нитью, он карабкался, спускался, полз, обдирая ребра, макушку и позвоночник, плыл в леденящей тело и душу подземной реке, пока течение не вытолкнуло его к водопаду, и он полетел вниз, надеясь на быструю смерть. Однако воды озера вынесли мальчика к подножию горы, где его и нашел маг ордена.

— Милостью Фортуны ты остался жив, — сказал тогда наставник, влив ему в горло обжигающий эликсир. — Теперь ты должен преодолеть Смерть.

Маг не помнил, как они добрались до земель ордена, но первое, что он увидел в закатном небе, — парящих над бирюзой Эйторитовых гор драконов.

Сейчас Маг молился Фортуне, чтобы та вновь помогла ему выбраться, и гоблины их не схватили. Что может быть лучше рабочей силы, пришедшей прямо в их когтистые руки?

— Я не знал, что здесь растут цветы, — вырвал его из воспоминаний голос Пажа, и Маг едва успел схватить того за запястье, пока он не коснулся розовых лепестков колючкообразных растений.

— Это куспис. Он растет только в пещерах, неподалеку от воды. Из их стеблей гоблины вырывают ядовитые колючки и используют против непослушных рабов. Одна колючка может парализовать конечность, и если бы ты укололся, у тебя бы на некоторое время отнялась рука. Всё зависит от того, как глубоко войдет игла, если их много, жертва может погибнуть, — нравоучительно отметил Маг.

Паж убрал руку за спину.

— Они пахнут ягодным вареньем…

Мужчина невесело усмехнулся, вспоминая этот отвратительный запах. Учитель-гоблин много раз парализовывал его ноги, чтобы мальчик не отвлекался от кропотливой работы. Маг помнил, как мог не есть сутками и ходить под себя, но гоблина запах человеческих испражнений ничуть не смущал.

— Когда он не цветет, его головку обрезают. Стоит запустить таким розовым шариком в человека, и цветочная головка разрывается, выбрасывая в воздух сонную пыльцу. Так гоблины могут утащить к себе проходящего мимо горы путника, — «Кусписом оглушили мою семью».

— Вы отдохнули? — Паж покосился на Мага.

— Более-менее, нам стоит поторопиться, пока дракон не очнулся, или сюда не прилетела его подружка — там, в углу, я заметил новенькое гнездо. Пахнет свежей ртутью…

Этот запах, словно кто-то одновременно зажег несколько спичек, он ни с чем не спутает.

Идя по тоннелю внутрь горы, Маг оставлял на стенах светящиеся метки, лишь он один мог их увидеть, прекрасно зная, какие зоркие гоблины. Стоило остановиться на развилке, и Маг замер в нерешительности. Оба тоннеля были отмечены его рукой. «Как такое возможно?» — он удивленно провел пальцами по шершавой стене.

— Куда идти? — Паж тоже смог разглядеть символы, но не увидел между ними разницы. Рядом с Магом его дар быстро развивался.

— Ты ничего не рисовал? — холодно спросил Маг, но мальчик покачал головой.

«Неужели ловушка?» — мужчина прикоснулся ладонью к земле, но камешки в обоих тоннелях были тронуты или припечатаны именно их человеческими следами. «Ведь мы не могли сделать круг… или же?».

Интуиция молчала, и Маг решил довериться Фортуне. «Госпожа, выведи нас к свету», — и повернул в левый тоннель, Паж последовал за ним.

Сделав несколько шагов, Маг замер, и мальчишка врезался в него, недовольно потирая нос.

— Что-то не так, господин? Может быть, нам лучше… — Маг закрыл ему рот и прижал к себе, укрывшись в расщелине. Мимо них прошел гоблин.

Паж видел существо с двумя ногами, но с одним толстым пальцем вместо человеческих пяти, в кожаных штанах и с копьем, имеющим серебристый наконечник. «Голубой» углубился в тень и исчез в другом коридоре.

— Не вздумай кричать, — шепнул Маг, и Паж кивнул.

— Из чего его одежда? Напоминает…

— Человеческую кожу, да?

Мальчик распахнул полные ужаса глаза.

— Но этот, видать, из старожилов: раньше с людей действительно сдирали кожу и не только, гоблины, должно быть, до сих пор считают человечину неплохой заменой козлятины: в горах ведь только козы и овцы водятся.

Недолго думая, Маг схватил мальчишку за руку и потащил в сторону, откуда появился гоблин. Путь обратно был закрыт: где один стражник, там соберется несколько. Время сна — только для дракона и рабочих, гоблины же идут на обход, чтобы не упустить ни одного заключенного.

Паж дернулся, и Маг обернулся. Сквозь прутья камеры детское запястье держала крепкая мужская рука, а из тени сверкало два синих глаза. На миг мужчина принял их за драконьи.

— Пусти, если не хочешь попрощаться с жизнью, — прошипел Маг, и пальцы разжались.

Заключенный выступил вперед. В пещерах не было огня, и все трудились при свете заряженных на солнце кристаллов, другим помещениям хватало и пробивающегося через потолок солнца.

— Это же рыцарь его величества, — прошептал Паж. — Виолент Кнайт.

Маг скрипнул зубами: «Только его здесь не хватало».

— Господин Кнайт, как вы здесь очутились? — мальчишка невинно прижался к железным прутьям крошечной, напоминающей чулан камеры с низким потолком. В скале таких было вырублено множество, но на этом уровне соседние камеры пустовали.

«Значит, его поймали недавно», — понял Маг, не увидев на запястьях рыцаря цепей. В углу решетки стояла миска с зеленоватой похлебкой. Гоблины готовили ее из растущего на камнях мха и, если повезет, рыбной требухи и того, что осталось от горных козлов. Рыцарь привык есть совсем иные блюда, но посмотрел бы Маг на него после каторжных работ и дней голоданий. Похлебку приносили два раза в день, рабы ели в камерах, там же слизывали со стены стекающую воду и испражнялись в небольшие углубления, а спали на прохудившихся тюфяках. Поймать крысу было редкостью, но те, кому это удавалось, не могли ее поджарить, разве что сожрать сырой или договориться с кем-то из гоблинов за дополнительную работу.

Маг недовольно потянул Пажа за собой, но тот вцепился в решетку:

— Помогите ему, я знаю этого благородного господина… — взмолился он, и Кнайт уставился на одетого во все черное Мага. За маской его лица не было видно.

— Вы не останетесь внакладе, — добавил рыцарь.

Внутренняя борьба разрывала Мага. Сначала он спас мальчишку, и теперь тот слезливо просит вытащить этого…. Ему хотелось схватить Пажа, перекинуть через плечо и поскорее выбраться из мрака. Пусть гоблины сгноят Кнайта заживо.

«Он не виноват, — шепнул знакомый голос. — Судьба неслучайно столкнула вас здесь».

Проклиная все и всех, Маг кивнул и склонился к замку, тот был на уровне его колен, а гоблину — по грудь.

За годы жизни на воле Маг понял, что гоблины сменили обычные замки на более изощренные, и булавкой или же магией такой не вскрыть. Но почти у всех часовых были ключи.

— Нужно найти часового, хотя бы одного… — пробормотал Маг.

— Кто-то идет, прячьтесь, — предупредил Кнайт.

Двое гоблинов шли вразвалочку, о чем-то переговариваясь на своем гортанном языке, когда их окликнул рыцарь. Прижавшись к прутьям, Кнайт вытряхнул свою похлебку одному в лицо.