Измена. Путь обмана (СИ) - Гераскина Екатерина - Страница 3

Тот император, которого в народе прозвали Свихнувшимся, насколько мне удалось выяснить, поспрашивав на рынке людей, умер четыреста пятьдесят лет назад. Слава местной богине, она так и не наградила его истинной. С тех пор сменилось несколько императоров по совершенно другой линии, и мы обе смогли выдохнуть с облегчением. Нам ничего не угрожало. Однако я по-прежнему была всего лишь человеком, а моя мама оставалась на Земле.

— Дорогая, я думаю, что тебе лучше всего отправиться отдыхать, — Эдмунд вытер свой рот льняной салфеткой, небрежно отбросив ее в сторону.

Лауренсия бросила взгляд из-под опущенных ресниц на Эдмунда и отложила приборы, перестав, наконец-то пилить несчастный кусок говядины на стружку.

— Я не устала, дорогой, — ответила я, изрядно накрученная бабушкой.

— И все же я настаиваю на этом, — Эдмунд был непреклонен и затем встал, помогая баронессе выйти из-за стола. — Леди Розендали, ожидайте меня в кабинете.

Та молча сделала легкий поклон и вышла, так и не посмотрев на меня, а я чуть было не задохнулась. Она знает, где его кабинет? Потому что ее никто не собирался провожать. Эдмунд тем временем подошел ко мне и нетерпеливо протянул руку. Я нервно бросила столовые приборы, и звон металла о фарфор резанул по ушам. Эдмунд скривился, но промолчал. Я сама отодвинула стул и встала.

— Я не устала, Эдмунд. Почему ты заставляешь меня идти в спальню? Кроме того, я решительно против, чтобы нашим особняком занималась баронесса. Я сама неплохо справляюсь с обязанностями.

— Вот именно что неплохо, — с непрошибаемым достоинством ответил он.

— Что? — я запнулась на полуслове, ведь точно знала, что это было не так.

— Что слышала, дорогая. А теперь пройдем. Я провожу тебя до твоей комнаты и советую не спорить со мной, — он подхватил меня под локоть и просто потащил вперед.

Я была поражена его настойчивостью, поэтому молчала в первые мгновения. А потом мы уже вышли в коридор, где то и дело бесшумной поступью ходили слуги. Мне пришлось заткнуться и подавиться возмущениями.

Только на лестнице, ведущей в хозяйское крыло, я позволила себе выдернуть руку из крепкого захвата Эдмунда, что ему явно не понравилось. Его губы поджались, а глаза недовольно сверкнули.

— Мне больно! У меня останутся синяки от твоих пальцев! — я растирала локоть под бешеный стук своего сердца.

Меня впервые напугало поведение моего супруга.

— Я попросил тебя отдохнуть. Что было в этом сложного? Всего лишь быть покорной и услужливой супругой? Разве я о многом прошу в обмен на твою сытую и роскошную жизнь? — Эдмунд пренебрежительно усмехнулся.

А я замерла на верхней ступеньке, глядя на него и не узнавая.

— Ты попрекаешь меня за то, что… у меня ничего нет? — мне было сложно скрыть удивление в своем голосе.

— Ты должна быть благодарной. Вот поэтому я решил напомнить тебе об этом, — а потом он настойчиво развернул меня и практически затащил в нашу комнату.

— Эдмунд!

Но ответить мне было уже некому, так как супруг плотно закрыл дверь. Я ошарашенно смотрела на искусную резьбу, которой было украшено полотно. Ну уж нет! Никто не заткнет меня за пояс и не поставит в угол, как ненужный элемент мебели.

Я решительно открыла дверь, желая позвать Эдмунда, но его и след простыл. Я спустилась вниз, быстрым шагом перебирая ступеньки, и отстукивала каблуками рваный и напряженный ритм. Дойдя до кабинета, я рванула ручку и поняла, что дверь закрыта. Я даже не могла провернуть чертову рукоятку. Затем я прислонилась к деревянному полотну, но оттуда ничего не было слышно. Значит, Эдмунд поставил артефакт-заглушку.

«Он там с ней наедине», — снова появилась бабушка.

«Вижу!»

«Я говорила тебе, что он сволочь», — проворчала она.

«Я не понимаю… его», — удрученно проговорила я.

«Надоела ты ему. Вот что случилось».

«Он любит меня».

«Он любит своего наследника в тебе. Если он, конечно, способен на это чувство!»

«Ты чересчур строга к нему».

«А ты не хочешь многого замечать! — припечатала бабушка. — Уходи отсюда. Незачем тебе подпирать дверь».

«Но…»

«Уходи. Потом поговоришь с ним, когда остынешь».

«Хорошо».

После диалога с бабушкой я направилась на улицу, не желая сидеть в четырех стенах. Добравшись до белоснежной беседки в глубине парка, я села на резную изящную скамейку. Почему-то мне казалось, что этот день станет поворотным в наших отношениях. И от этого осознания мурашки страха побежали по плечам. Я прижала руки к пока еще плоскому животу, желая обрести частичку равновесия.

Глава 2

Время до вечера пролетело быстро. Я решила возвращаться, тем более, что подул прохладный ветерок. Когда я вышла на центральную дорожку к особняку, то замерла, наблюдая за тем, как мой супруг вел под руку, бережно и нежно поддерживая за талию, баронессу, как будто она могла оступиться или упасть. Женщина прижималась к нему и что-то шептала на ухо, а Эдмунд согласно кивал. Я опешила от столько близкого контакта с чужой женщиной. Потом Эдмунд заметил меня и стал вмиг серьезным. Его лицо исказилось, как будто он не думал, что будет застукан за столь тесным контактом с другой. Он не привык ни перед кем отчитываться, а тут такое недоразумение в виде законной жены.

Не видя смысла скрываться или поворачивать обратно, делая вид, что ничего не заметила, я направилась вперед и только сейчас заметила, как слуги позади тащили… чемоданы?

— Эдмунд? Что происходит? — с достоинством произнесла я, хотя видит их местная богиня, как мне хотелось вцепиться в него и потрясти как следует.

Я даже не обратила должного внимания на баронессу, что весьма довольно растягивала губы в улыбке. Она держалась с достоинством и лишь слегка недовольно скривила уголок губы, когда Эдмунд убрал руку с ее талии.

— Ты должна была быть в комнате.

— Беременным женщинам необходимы прогулки на свежем воздухе, — заметила я и посмотрела на баронессу, чтобы донести до нее свое положение. — И что это за вещи?

— Я предложил леди погостить у нас, пока она перенимает все дела особняка и стаи.

— А меня ты спросить не хотел?

— Встретимся за ужином, — вот и весь ответ, которым я была удостоена. Сама же наблюдал за тем, как баронесса и мой супруг скрылись в доме. А слуги с виноватыми лицами шли мимо, занося в особняк четыре больших чемодана. Точно не на несколько дней.

Благо бабушка никак не прокомментировала эту ситуацию. Я же злилась. Хотела избавиться от баронессы. Но как?

Ужин я проигнорировала, так как не смогла просто утихомирить ураган чувств, бушующих внутри меня. Поведение супруга меня бесконечно обижало и расстраивало. Я привыкла быть центром его жизни, купаться в его любви и ласке и уж точно не думала, что однажды испытаю такое сильное и разрушительное чувство, как ревность. Меня убивала мысль, что он там, внизу ужинает с баронессой, не вспоминая обо мне.

Я приняла ванну, особенно там не задерживаясь. Затем набросила на плечи черный шёлковый халат, присела перед косметическим столиком и невольно начала сравнивать нас с баронессой. Мне так нравилось, когда Эдмунд шептал мне о том, какая я исключительная, как прекрасна. Но теперь, вспоминая строгие, прямые и аристократические черты баронессы, я сомневалась в правдивости слов своего супруга.

Даже мои светлые, обычного пшеничного цвета волосы не казались мне столь роскошными, как черный атлас волос Лауренсии. Ее правильные черты лица — против моих плавных. Я была круглолицей, без ярко очерченных скул, белокожей, в отличие от ровного бронзового цвета кожи баронессы. Ее красота была жгучей, страстной, а моя — спокойной и безмятежной. Я была обычной земной девушкой, симпатичной, но не более, которая имела небольшую грудь, чуть округлые бедра. Ничего примечательного и особенного, что могло бы так нравиться мужчинам.

Но ведь я рассчитывала на то, что Эдмунд узнал меня, раскрыл мой внутренний мир, что мы с ним почувствовали единение душ. Меня не интересовали деньги супруга или подарки, что он мне дарил. Мне нужен был он сам по себе.