Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 19

Мэтт расправил плечи. На посетителе был надет светло ментоловый спортивный костюм, эффектно облегающий все самые выдающиеся части тела. Особенно Мэтту понравился вид сзади, потому что грудь у посетителя была не больше второго размера. В принципе, и второй был хорош, но всё внимание на себя притягивали именно ягодицы – на штанах прямо между ними была сделана какая-то нелепая, как по Мэтту, складка, но вот попа посетителя выглядела в них не то слово занимательно.

Он тоже улыбнулся.

– Я тебя не видела тут раньше, – сказал посетитель.

– Я и сам себя не видел тут раньше. Мэтт, – представился он.

– Сансабей!

– Санса – значит, самая красивая дочь короля? (Намёк на книгу «Игра престолов», Джона Мартина).

– Нет! – расхохоталась Санса. – Сансабей – это отель в Тайланде, где имело счастье случиться моё зачатие. Как видишь, мои родители не мудрствовали лукаво, всё куда как прозаичнее.

– Ну… я бы не сказал, что прозаичнее. По крайней мере, смысл у имени есть, и он не какой-то там абстрактный, и не скучный выбор из списка имён.

Сансабей довольно улыбнулась, а Мэтт… Мэтт думал о том, что Ева – первая женщина на земле. На итальянском она звучит как «Эва», на английском – «Ива», но суть от этого не меняется.

Мэтт решил для начала размяться на беговой дорожке, потом рискнуть и поработать над мышцами груди на баттерфляе. Со сломанной рукой затея казалась провальной, но можно же уменьшить нагрузку и просто попробовать.

Не успел Мэтт встать на беговую дорожку, как соседнюю тоже заняли. Сансабей явно страдала самолюбованием, уж больно энергично вилял её зад при каждом шаге. Мэтт заткнул уши наушниками и попытался сосредоточиться на ходьбе. У него это сразу получилось. Однако уже на третьем километре ушибленная нога начала подавать признаки страдания. Вытерпел он недолго – ещё километр, и решил попытать счастья на баттерфляе.

Первый мах удался на славу, Мэтт было даже подумал, что перестарался с убавлением нагрузки, но вот от второго его прострелило такой болью, что аж потемнело в глазах. Боль, казалось, случилась одновременно по всему телу, но спустя пару мгновений её удалось локализировать в груди и в руке. Мэтт сидел какое-то время, скрючившись и прижав ладонь к месту, где когда-то у него была рана, а теперь под футболкой красовался розовый шрам, потом поднял голову и понял, что соседка по фитнесу ничего не заметила.

Он дал себе время ещё немного отдышаться и убрал руки от груди, чтобы никого не провоцировать на сочувствие.

Почти весь следующий день он провалялся: с утра в постели, а после на полу в собственной гостиной. Вначале он смотрел на то, как уверенно живёт без него город, а потом просто в потолок.

Вывел его из состояния анабиоза деревянный кубик. Мэтт рассмотрел его в темноте довольно узкой щели под диваном. Достав кубик и надышавшись пыли, он принял два важных решения: сменить уборочную компанию и не сдаваться без боя.

Он отпер болезненную комнату, аккуратно положил кубик на горку в коробке, затем снова запер на ключ. София утащила его любимый гигантский телевизор вместе с игровой приставкой, но зато оставила ему игрушки и вещи Брайсона разбросанными по всей квартире. Первый вечер дома, вместо того, чтобы отлёживаться и набираться сил, Мэтт провёл с бутылкой виски и детскими зайцами, столиками, поильниками, качалками и прочим скарбом – всё это он собрал и закрыл в комнате Брайсона.

Спрятав кубик подальше от глаз, Мэтт энергично переоделся и отправился на фитнес этаж. В этот день его целью были не столько тренажёры, сколько дамочка с волшебным задом, зачатая на курорте Таиланда.

Сансабей, однако, не было на месте. Вместо неё на дорожке шагала другая девушка, но она не проявила к Мэтту ни малейшего интереса: коротко поздоровалась и сразу отвернулась.

«Ива номер два», подумал Мэтт и тоже занял дорожку.

Со второй попытки ему удалось пройти уже шесть километров, и, довольный собой, он снова убавил нагрузку на батерфляе с твёрдым намерением покачать грудь, поскольку мышцы безбожно ныли, требуя внимания. Иногда Мэтту казалось, что они даже чешутся от простоя.

Однако долго позаниматься он опять не успел: от первого же взмаха в грудь снова вбили кол. Мэтт даже выругался сквозь слёзы, брызнувшие из глаз от боли. А может, и не только от боли: Маттео был одним из тех парней, для кого физические нагрузки – это гарант психического здоровья и душевного равновесия. Качаться он начал лет с четырнадцати, когда гормоны принялись устраивать фейерверки у него в голове, и с тех пор никогда не прекращал. Он просто не мыслил своей жизни без спорта.

– О, боже, Мэтт! – воскликнул кто-то возле него. – Что случилось? Ты в порядке?

Сансабей нежно поглаживала его шею, щёки, грудь и даже бёдра. Боль как-то сразу стала отступать, а потом слово за слово, ладонь за ладонью, в общем, случилось то, что случалось всегда, когда Мэтт давал девушке понять, что заинтересован – они поцеловались. Причём так, что Сансабей, тяжело и учащённо дыша, предложила:

– Пойдём ко мне?

– Ну пошли… – сделал ей одолжение Мэтт.

Он даже не понял, как выглядела её квартира – настолько быстро всё развивалось. Целоваться они продолжили ещё в лифте, в холле своей квартиры Сансабей скинула топ, а за ним и спортивный бюстгальтер, потом хотела стянуть с Мэтта футболку, но он сам не понял, почему её остановил.

Сансабей и не думала обижаться или обращать ситуацию в неловкость – она явно хотела секса и не собиралась от него отказываться из-за каких-то там нелепостей. Она усадила Мэтта на диван в своей гостиной, поцеловала в губы, затем в шею и, так как её лишили довольно широкой – даже невзирая на вынужденный фитнес-простой – мужской груди, занялась непосредственно тем, что должно было в ближайшем будущем доставить ей удовольствие.

Мэтт вначале наблюдал за её действиями, стремительно возбуждаясь, а потом закрыл глаза и уложил свой затылок на спинку дивана, чтобы кайфовать с комфортом. Однако едва он это сделал, перед ним вдруг возникла шея Ивы. Точнее, её основание с ямочкой и ключицы. Ива была очень худой. Этот факт его почему-то ранил. Не так сильно, конечно, как смерть сына, но… что-то очень близкое.

Мэтт распахнул глаза.

Санса с самоотдачей трудоголика работала над его эрекцией, а та, будучи каких-то пару секунд назад его гордостью, вдруг стремительно стала спадать, пока и вовсе не приказала долго жить.

Его член обмяк прямо во рту у Сансы.

Когда Мэтт понял, что произошло, на него накатил ужас: заниматься оральным сексом с одной девушкой и в этот же самый момент представлять себе другую?

Санса, похоже, приняла его ужас за стыд и неловкость:

– Ничего страшного, Мэтт. Я всё понимаю. Понимаю, потому что знаю: не так давно ты пережил страшную потерю и сам очень пострадал в аварии.

«Да мне глубоко наплевать на тебя и на твоё сочувствие, и уж тем более на то, что у меня упал», подумал про себя он. А потом сразу же вспомнил, что когда-то давно, вот точно также ему было наплевать и на Иву Джонсон.

– Да. Ты права, – сказал он. – Это всё из-за аварии. Давай, может, в другой раз? Когда я буду в лучшей форме.

Голос его был хриплым, жаль только не от возбуждения.

Вечером Мэтт напился.

Глава 11. Трудные роды

На следующее утро Мэтт проснулся с вселенской апатией и уставился в потолок. Как-то сразу вдруг вспомнилось, что Бен вот уже тысячу раз зазывал его к себе на ферму – развеяться, погостить, выпить пива. Бен и в больнице звал, когда приходил, и в разговорах по телефону, которые всегда проходили примерно по одному сценарию:

– Клубники ещё нет, но скоро будет. Там и малина пойдёт и черника. А в июле-августе я тебя и овощами снабжу, всё своё без химии, без пестицидов. А сейчас мы можем по пивасику хряпнуть – у друга неподалёку пивоварня – очень хорошо варит. Приезжай!

Мэтт боялся увидеть троих живых детей друга. Точнее, он боялся себя, когда их увидит.