Баобаб маленького принца (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 19

…

Снова нервная процедура включения маршевых двигателей после холодного перерыва. Переброска тумблеров на пульте. Смена цветов индикаторных лампочек. Зажигание. В смысле — запуск комбинированного фюзорного плазменного движка). В межпланетном пространстве вспыхивает яркий конус плазмы, а вокруг закручивается будто водоворот, гигантский, призрачно мерцающий. Его размер таков, что на Земле он занял бы Тихий океан целиком. Его условная поверхность, сформированная ионами солнечного ветра, закрученными около магнитных силовых линий (подобно полярному сиянию на Земле) являлась своего рода зеркалом для радиоволн. На этом строился эксперимент «Magnetic-mirror». Если верна интерпретация прошлых наблюдений и Чуббака действительно отправил планетобот на Титан – спутник Сатурна, и если планетобот транслирует данные по радио — то даже при узконаправленном радиолуче возникает коническое расхождение волн. Ионное зеркало Алкйоны отразит часть расходящихся волн и направит их к околоземным орбитальным телескопам. Если все получится – то далее предстоит расшифровка…

…А пока бортовой кибер под контролем экипажа управлял магнитной воронкой с целью удержания оптимальных углов, пока Алкйона проходила интервал предельного сближении с Сатурном. По плану эксперимента «Magnetic-mirror» этот интервал начинался и завершался дистанцией 30 миллионов километров, а в середине интервала дистанция составляла 26 миллионов километров. Эксперимент длился около 70 часов — это чудовищно долго для двухсменной работы (а при экипаже из двух человек негде взять третью смену). Чисто теоретически можно было поручить работу бортовому киберу – но тогда слишком велик риск потерять уникальный шанс ловли чужого сигнала, ведь такой трюк делается впервые, значит, устойчивого алгоритма для него нет. Задача решается отчасти – математически, но отчасти — интуитивно: по возможности, отсечь мощный радиошум Сатурна, чтобы отражался в основном радио-поток от Титана…

…Практически это оказалось очень непросто даже при работе двух людей и бортового кибера одновременно, так что Ликэ и Зенон в течение эксперимента могли лишь несколько раз подремать попеременно — на полчаса или час отвлекаясь от мониторов и пульта мостика.

К финалу эксперимента они были так измотаны, что, только выпив по тройной порции крепчайшего эрзац-кофе приобрели на короткое время достаточную бодрость, чтобы в регламентном режиме без ошибок выполнить гашение маршевого двигателя и возврат реактора-фюзора на малую мощность. Алкйона снова перешла в состояние условно-пассивного космического тела и продолжала путь прочь от Солнца. С этого момента никакие особые внешние действия более не предполагались до визуального контакта с Чубаккой в конце июля. Начинались супер-каникулы примерно 18 недель, но Ликэ и Зенон пока не задумывались об этом. Просто исчерпалась способность думать. Они рухнули в глубокий сон, хотя успели получить с Земли поздравления (алло, Алкойона, похоже, попались фрагменты трансляции джамблей, и если так, то это фантастика!).

…

Следующие 20 часов прошли преимущественно в состоянии сна с перерывами лишь на сортир и стакан свежевыжатого фруктового сока. По итогу, Ликэ проспала дольше, чем партнер, и застала его на камбузе уже в процессе какого-то кулинарного эксперимента, проводимого при помощи роболатории. Зенон Пекош был одет в фартук на голове тело, поэтому удобно было совершить игривый шлепок, дополнив вербальным сообщением:

— Классная задница!

— Тебе оттуда виднее, — отреагировал он, протянул левую руку и энергично пошевелил пальцами. Ликэ охотно подставила бок для почесывания, и спросила:

— Чем ты так глубоко увлечен?

В ответ Зенон быстро выполнил ряд манипуляций с лотком роболатории и протянул ей нечто похожее на лепесток темно-гранатового цвета.

— Попробуй.

— А что это должно быть?

— Не скажу, чтобы соблюсти чистоту дегустационного эксперимента.

— Ладно… — она с осторожностью пожевала лепесток, — … Даже не знаю, как передать словами. Похоже на упаковочную бумагу, в которую надолго заворачивали жирную селедку, радикально пересоленную в надежде, что она не протухнет, но она все-таки протухла. Теперь открой тайну: что это должно быть?

— Вообще-то хамон. Первая пристрелочная версия.

— Хамон… — задумчиво и чуточку мечтательно откликнулась Ликэ, — …Вероятно, здесь потребуется тонкая настройка по таблице полного факторного эксперимента. Сколько вкусовых параметров обычно отмечают у хамона и близких видов вяленого мяса?

— Я не искал, — признался Зенон, — я ориентировался только на анализы состава, которые залиты на сайт потребительского контроля синтетических пищевых продуктов.

— А что, кто-то уже делал синтетический хамон?

— Да, компания HortuX еще в позапрошлом году вывалила на рынок полусинтетический веганский хамон из соевого белка и серии специальных добавок. Именно его я пытался воспроизвести в роболатории максимально быстро, чтобы успеть к твоему появлению.

— О! Это трогательно, будто первые весенние цветы! — воскликнула она с артистизмом, достойным, как минимум, любительского театра, — А если вдруг найдется что-то более массивное на завтрак, то я от счастья сплетусь с тобой в экстазе прямо тут.

— Тогда узри! – в тон ей ответил он, и снял крышку с пластиковой емкости, — Тут древа хлебного плоды, плюс сквид-грибы, и к ним томаты. Все это в пиццу превратится, при соблюдении рецепта, если мне поможет кто-то в этом, ведь двух рук тут явно мало.

— Желаньем трудных подвигов сгорая, с тобой мне не страшна пучина зол! — мгновенно процитировала Ликэ строку из Данте, и тоже надела фартук.

Игра с переходом из обычного диалога – в стиль пьес доиндустриальной эры стала для экипажа чем-то вроде мгновенного попадания на жанровую вечеринку. По мере роста дистанции от Земли (и времени ожидания в диалогах с земными респондентами), росло разнообразие таких заменяющих игр. Некоторые получались похожими на ярмарочные состязания, или на мастер-классы – как сейчас. На Земле никому не пришло бы в голову провести мастер-класс по созданию авторской пиццы — без понятия о том, как делается обычная пицца, и без набора компонентов, считающихся обязательными. Кстати, некий рецепт (на который ссылался Зенон в своей реплике) был лишь выдумкой-экспромтом, практически реализуемой впервые…

…То, что вышло из этого рецепта (подвергшегося корректировке по мере реализации), могло считаться аналогом пиццы – как и мексиканские тако, грузинские хачапури, или японские окономияки. В любом случае, эта штука оказалось позитивно-съедобной, что выгодно отличало ее от представленного ранее экспериментального веганского эрзац-хамона, съедобного лишь весьма условно. Настроение неимоверно улучшилось, и уже мотивировало к чему-нибудь физически-подвижному и умственно-креативному. Такое непросто реализоваить, находясь в пределах обитаемого симплекса из четырех сфер и четырех коридоров (плюс пятый коридор с обсерваторией). Но экипаж уже освоился с изобретательской деятельностью в этом замкнутом пространстве.

После нескольких минут раздумья за чашкой кофе, Ликэ внезапно сорвалась с места, и метнулась через туннель из сферы-камбуза в рекреационную сферу. Зенон не успел еще построить ни одной версии о причинах этого действия, когда последовало возвращение компаньонки с круглым предметом в руке. Это был мячик из вспененного фторопласта диаметром три дюйма — из тех, которыми наполнены массажные кресла-матрацы.

— И что мы с этим сделаем? – полюбопытствовал Зенон.

— Идем! – ответила она, и потянула его через другой туннель в сферу с бассейном. Там, прицелившись, она метнула мячик под острым углом в воду. Последовал отскок, вылет дальше до изогнутой стенки, отскок от нее, снова отскок от воды, затем падение у края бассейна, так что Ликэ достала мячик из воды, встав на одно колено и наклонившись.