Беседка - Деверо Джуд - Страница 19

— Но в Нью-Йорке таких, как я — пруд пруди. Там я перестала быть чем-то особенным.

— Неправда, — спокойно сказал Том. — Я живу в Нью-Йорке, и мне не каждый день встречаются такие красивые девушки.

— Но они все равно есть. Они рано встают и поздно ложатся. А днем их третируют, заставляют подняться, сесть, взглянуть и… сделать все, что только можно придумать, — она поморщилась, — и еще критикуют. Как раз этого мое самолюбие не смогло вынести.

Том какое то время греб молча. Потом спросил:

— А за что тебя можно критиковать?

— У меня один глаз немного меньше другого. И слишком толстый зад.

Том хмыкнул.

— Ты совершенство! Если у тебя есть какие то изъяны, то они есть и у девиц с журнальных обложек.

Мэдисон улыбнулась.

— Ну, конечно, есть! И они учатся их скрывать. Здорово помогает освещение. Когда свет поставлен грамотно…

Мэдисон не закончила фразу. Том вновь угадал: она не стала моделью потому, что не захотела, а вовсе не ради Роджера.

— А почему ты пошел в медицину?

— Когда мне было девять лет, на моих глазах утонула моя двоюродная сестра. И я захотел научиться сохранять людям жизнь.

Мэдисон помолчала.

— До травмы Роджера у меня на глазах умирала моя мать. Долгие четыре года…

Течения почти не было, и вода сверкала на солнце.

— Ты ухаживала за матерью вместо того, чтобы учиться в колледже?

Мэдисон удивленно покачала головой.

— Я начинаю подозревать, что ты ясновидящий.

Он усмехнулся.

— Просто читаю детективы. Мне нравится наблюдать за людьми. Я люблю по крупицам собирать факты, складывать их воедино и смотреть, что получилось.

— Да? И когда ты увидел меня впервые, то решил, что я собираюсь выудить у тебя деньги. Или шантажировать твою сестру.

Том склонил голову набок.

— Меня сбила с толку твоя красота. А что еще ты хочешь узнать обо мне? Я ведь классный парень! Много где побывал и много повидал.

— В мединституте? Я думала, там студенты круглые сутки учатся!

— Мне тридцать один, так что я не всю жизнь просидел за партой.

Для Мэдисон, которой было двадцать три года, его возраст казался почти старостью, по крайней мере, очень солидным.

— Я была только в Монтане и Нью-Йорке. Но я бы очень хотела поехать в Тибет. В Перу. В Марокко. На какой-нибудь тропический остров. В Австралию. На Галапагосы, чтобы увидеть черепах.

Том улыбнулся.

— Я расскажу тебе об этих странах.

— Ты был там? — спросила она с недоверием.

— Да. С чего начнем?

Она на минуту задумалась.

— С Австралии.

И до конца дня Мэдисон слушала рассказы Тома. Она не заметила, как сильно у нее болят ноги. Но когда солнце село, Том подвел лодку к берегу для ночлега, и Мэдисон ступила на землю, ступни пронзила острая боль.

Том заметил, что она сморщилась и хромает. Он усадил Мэдисон на большой плоский камень, положил ее ногу себе на колено и расшнуровал ботинок.

— Я должен был догадаться, что твоя обувка совсем износилась, — хмуро сказал он и показал ей мозоли на большом пальце и на пятке. — Они могут воспалиться! Сын бывшего президента умер оттого, что растер ногу, играя в теннис.

Том опустил ее ногу, расстегнул свой рюкзак и достал аптечку. Мэдисон рассмеялась.

— А как же прогресс здравоохранения?

Но Том не улыбнулся. Он смочил стерильный бинт чистой водой и вытер кровь.

— Прогресс прогрессом, но я видел, как в Англии, например, снова лечат пиявками.

И Мэдисон с интересом выслушала его рассказ о том, как врачи используют пиявок, чтобы те высасывали лишнюю кровь из ампутированных пальцев, которые снова пришили к руке.

— А тебе никогда не хотелось заняться медициной? — вдруг спросил Том.

— Стать сиделкой?

— Да нет, врачом, — тихо отозвался он, перебинтовывая ей ногу.

— Мне?! Врачом? — воскликнула Мэдисон таким тоном, что Тому все стало ясно.

Он нахмурился.

— Ты уже занималась лечением двух людей. Почему бы не продолжить?

— Да, но один из моих пациентов умер, а другой… Роджер ненавидит меня за то, что я сделала для него. Он заявил, что у меня такие же способности ухаживать за больными, как у садиста.

Том фыркнул.

— Роджер просто тебе завидует.

— Мне? — снова удивилась Мэдисон.

— Конечно. От него исходит зависть, как вонь от рыбы, пролежавшей неделю на солнце. Роджер прекрасно знает, что ты умнее его, да к тому же красивее и добрее. Как он может вообще сравнивать себя с тобой?

— Со мной, — повторила Мэдисон, — с крутой девицей из Монтаны.

Том ничего не ответил и не извинился за то, что назвал ее так еще до того, как увидел. Он продолжал бинтовать ей ноги, и Мэдисон подумала, что он делает это слишком долго. Но пусть так держит ее ногу — или прикасается к ней — хоть всю жизнь.

Скоро стемнело. Они были совсем одни, а вокруг вздымались высокие скалы, и рядом текла река.

Мэдисон пристально смотрела на него. А если он сделает первый шаг? Ну, например, проведет рукой по ее бедру?

Том внезапно выпустил из рук ее ногу и поднялся.

— У нас два спальных мешка и одна палатка. Если мы ляжем спать в одной, так сказать, комнате, ты будешь посягать на мою добродетель?

Мэдисон хитро прищурилась.

— Смотря какого цвета у тебя белье!

— Красного, — быстро сказал он.

— Тогда нет, можешь быть спокоен.

— Извини, я перепутал. Черного!

Мэдисон улыбнулась.

— Все равно нет.

— А если зеленого? — с надеждой спросил Том.

— Оставь свое белье в покое! Скажи лучше, что ты подашь мне на ужин? Я такая голодная! Могу съесть целую лошадь!

— А а, вот теперь я, наконец, вспомнил! У меня белье цвета пони. Знаешь, такое белое, с коричневыми пятнами. Я похож в нем на лошадь. Ужасно похож!

Мэдисон расхохоталась.

— Отстань! Давай все-таки поедим! И где бы мне… ну… сам понимаешь…

— Я провожу тебя, — подмигнул он.

— А как же насчет «никакого романа»?

— Я сказал это до того, как ты мне сильно понравилась, — сказал Том.

Он смотрел на нее с широкой улыбкой. Глаза стали круглыми — вовсе не узкие щели — морщинки между бровями разгладились, а губы казались очень мягкими…

— Уверена, у тебя было много женщин во время твоих путешествий. Стоит тебе только перестать хмуриться, как они… — она не договорила.

Мэдисон вдруг поняла: если между ними что-нибудь и произойдет — при большом большом «если», — она ни и коем случае не должна допустить, чтобы это случилось во время нынешнего путешествия. Как бы он ни шутил и ни дразнил ее, инстинкт подсказывал Мэдисон: нарушить условия договора и испортить поход нельзя.

— Ты мне тоже нравишься, — сказала она Тому, как маленькому, и ушла за кусты.

— Люди должны чаще делиться! — прокричал ей вслед Том. — Мир стал бы куда лучше, если бы люди делились друг с другом своими игрушками!

Смех Мэдисон громким эхом отозвался в нависающих над ними скалах.

— Он мне симпатичен, — сказала Лесли, доедая последний кусок пиццы. — И вам было бы намного проще, если бы вы признались в любви.

— Да, — согласилась Мэдисон, закуривая очередную сигарету. — Но мы будто договорились не поддаваться соблазнам.

— Это, наверное, трудно, — заметила Лесли, глядя на Мэдисон поверх стакана с кока колой. — Вы были столько времени наедине…

— В первую ночь я просто мгновенно заснула, — улыбнулась Мэдисон. — Я очень устала. Вы не представляете, что такое ухаживать за Роджером круглые сутки! А на следующий день мы встретили друзей Тома. И я думаю, мы провели время лучше, чем вдвоем. Что бы мы с Томом делали? Всеми силами пытались удержаться, чтобы не наброситься друг на друга? А если бы зашли слишком далеко, я бы постоянно думала, что изменяю мужу!

— Вся страна спит с кем попало! — заявила Элли. — У тебя муж, которого ты терпеть не можешь, ты наедине с мужчиной своей мечты и не знаешь, стоит ли с ним переспать? Ну и ну!