Газлайтер. Том 4 (СИ) - Володин Григорий - Страница 25

Мда, дела.

— Я не уверен, что это поможет…

— Поможет, — прерывает меня князь Степан. — А в качестве бонуса ты получишь два миллиона. За каждый спарринг.

Недешево.

— А сколько их всего потребуется?

— Десять точно, может, пятнадцать.

Десять мордобоев по два миллиона каждый. Считай, что два годовых бюджета «Валентино» на телемаркетинг, за который я сегодня уволил рекламного директора. У князя денег куры не клюют.

— Если бы я не был уверен в успехе, то не предлагал бы столь крупные суммы, — замечает Степан Алексеевич. — Просто я потеряю намного больше, если не унять Диму.

Ох е… От таких денег нелегко отказываться. Да и опасно. Если князь захочет по-тихому убрать меня, то Морозовы даже не узнают. Старший Паскевич это не младший. Любой, столько времени продержавшийся во власти, является хитроумным интриганом либо имеет таких ловкачей в советниках. Лучше не заделывать себе такого влиятельного врага.

— А если княжич окажется сильнее меня?

— Такой вариант наиболее вероятен, — усмехается Степан Алексеевич. — В это случае тебе тоже волноваться не о чем. Потерпишь всего десяток избиений, а там Диме и надоест.

Ага, значит князь рассчитывает на это. Ну да, в спаррингах княжич может вдоволь утолить свой садистский голод. Даже если он изобьет меня до смерти, то у Паскевичей будет отмазка для Морозовых: дурак Вещий сам согласился помереть, вот договор, читайте. А что бумажный договор будет, я и не сомневаюсь.

— Спасибо за доверие, Степан Алексеевич. Я должен подумать.

— Думай, — легко разрешает князь. — Три месяца у тебя точно есть. Дима раньше не вернется.

На этой ноте бы и закончить, но тут раскрывается дверь и внутрь входит бойкого вида барышня. Синие глаза, вздернутый носик, спортивная фигура в трениках и майке. Темные волосы заплетены в тугую косу, которая перекинута вперед, подчеркивая крупную грудь. Девушка немного взмыленная, явно после тренировки.

— Зина, — сдвигает брови князь. — Почему ты без стука вторгаешься в мой кабинет?

— Папа, прости, но я услышала, что он пришел… — девушка замечает меня за высокой спинкой стула и яростно вскидывает тонкие брови. — Это он⁈ Это из-за него мой брат гниют в казармах на восточной границе⁈

Барышня упирается кулаками в бока. Князь лишь вздыхает и ничего не отвечает. А тишина, между тем, затягивается. Неужели мне опять отдуваться?

— Без понятия, кто вам нужен, сударыня, — бросаю ровным тоном. — Я — Даниил Вещий, к вашим услугам.

— Это ты! — восклицает девушка, вздрогнув грудью и тем самым привлекая мой взгляд к выступающей части юного тела. — Из-за тебя всё! Отец, неужели ты его отпустишь?

— А что ты предлагаешь сделать, Зина? — громко спрашивает князь. — Я пригласил юношу в гости. Как я могу еще с ним поступить? Тебя в Токийской Академии должны были учить японскому гостеприимству.

— Меня и учили, — дергает девушка нижней губой. — А еще учили, что за родных нужно стоять горой. Я только два дня назад вернулась домой, но уже вижу, что ты не вступаешься за брата.

— Зина, осторожно, — тихо произносит князь, и девушка под грозным взглядом родителя опускает голову.

— Я лишь говорю о том, отец, что из-за вранья чужака ты выбросил родного сына на помойку Царства! — в меня уже и маникюренным пальчиком тыкают. — Даниил, да? Если у вас есть крупица чести, вы не откажитесь от поединка со мной, — она брезгливо оглядывает меня. — Ох, точно вы же простолюдин…Тогда хотя бы спарринг.

Я смотрю, вся семейка Паскевичей помешана на спаррингах.

— Видимо, вы уже размялись, Зинаида Степановна, — равнодушно оглядываю разгоряченную девушку. — И вам не терпится заняться рукопашным боем. Но не думаю, что спарринг решит хоть один вопрос.

— Из-за вас мой брат прозябает на пограничье, — повышает голос девушка. — Вы наврали про Диму и будете держать ответ за клевету.

— Зина, выйди, — велит князь.

— Но…

— Сейчас же, — громче произносит князь. — И больше не смей врываться без стука.

Девушка не смеет ослушаться, но уносится демонстративно как метеор, еще и хлопнув дверью.

— Как я говорил, дети у меня в семье уважают только силу, — спокойно произносит Паскевич. По нему совсем не видно, что он рассержен на дочь за ее выходку. — По-другому их не воспитать нормально. Мудрость приходит с годами, а в этом возрасте они хотят попробовать своих обидчиков на зуб.

— Сочувствую вам, — будто бы искренне отвечаю.

— Поэтому я попрошу тебя, юноша, согласиться на спарринг с Зинаидой, — неожиданно подводит князь. — Если у тебя получится сбить спесь с моей дочери, то и с сыном есть шанс.

Ох, и угораздило же меня встрять. Вот только разборок с княжеской семьей не хватало для полного счастья. Мало мне Вороновых, мало жука Прокина, так давайте еще вдобавок княжну Паскевич.

— Так что, юноша? — деловито спрашивает Паскевич-старший. — Позанимаешься с дочерью?

Я задумчиво смотрю на князя. Можно попробовать отвертеться и уйти. Но чуйка вопит — за предложением князя кроется двойное дно. Далеко не так прост Степан Алексеевич, как кажется.

Слишком уж он лоялен к дочке. Она тут такое учудила — и ворвалась, и проявила непослушание, и чуть ли не огрызалась на сиятельного отца при свидетеле. А князь спокойный как удав, только разве что один раз повысил голос, и то будто бы для виду.

Возможно, эта Зина и сама не понимает, что вспылила в угоду отцу. А возможно, ей было велено так сделать. Слишком уж она грубая и громкая для княжны. Маша и ее подружки Лопухина с Меньшиковой совсем не такие — эти девочки деликатные, вежливые и вообще солнышки. Хотя то, что притворство, вовсе не факт. Может, японская культура так агрессивно влияет на русских женщин? Зинка ведь совсем недавно прибыла из Токио.

Да леший с этой княжной. Вообще не суть. Весь соус в том, что князь от меня что-то хочет. Если я одолею Зинку, то типа буду признан годным для спаррингов с избалованным сынком? Или наоборот?

— Какого ранга ваша дочь? — спрашиваю.

— Воин, последний ранг, — отвечает Степан Алексеевич. — Думаю, ты недалеко ушел. Только вот она ледовик с щитами. Тебе придется несладко.

Ха, напугали. Всё возможно, конечно. Но если не соглашусь спарринговаться — и с дочкой, и сыном, — то какой дальнейший прогноз событий? Сученыш Паскевич-младший рано или поздно вернется в Москву, и мне опять с ним мучиться. А князь явно имеет какое-то решение. Главное, чтобы оно меня не угробило.

— У нас есть целитель в штате медиков, — увидев мою задумчивость, добавляет князь. — так что летальный исход тебе не грозит. А переломы тебя залечат.

— Хорошо, один спарринг, — соглашаюсь с неохотой. — Надеюсь, он удовлетворит Зинаиду Степановну.

— От тебя зависит, парень, — усмехается князь, вставая из-за стола.

— И, Степан Алексеевич, ваше предложение всё еще в силе? — он смотрит на меня недоуменно, и я уточняю: — Насчет цены за спарринг? Почему бы не применить это условие здесь и сейчас?

— Два миллиона? — вскидывает он брови. — Многовато. Зина не Дима, здесь тебе проще будет. А посему — полмиллиона, и только в том случае если победишь.

— Хорошо, — пожимаю плечами. Теперь есть резон немного постараться в спарринге.

Через коридор мы проходим в пристройку спортзала, что вплотную примыкает сзади к господскому дому. Удобно, что не нужно надевать-снимать уличную одежду. Захотел снаряды побить — пара шагов и ты на месте.

В большом спортивном зале никого кроме Зины. Княжна бешено колотит по груше. Бедный снарядный мешок с каждым ударом скрипит, словно прося пощады. Гибкая фигурка девушки кружится вокруг кожаного врага, изящные руки разят с молниеносной скоростью. На симпатичной моське застыл яростный оскал. Не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, кого Зина представляет на месте стонущего снаряда.

— Зинаида, — князь зовет дочь.

Княжна оборачивается на оклик. Нежное лицо вытягивается, глаза загорается щенячью радостью. Так голодная волчица веселится при виде кролика. Мне почти приятно.