Принц крови - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 40

• Предыдущая
• 40/75
• Следующая

— Спасибо, капитан, — ответил Боуррик. Он спустился на главную палубу и крикнул Сули:

— Мальчик! Иди собирай вещи!

Дурбинский попрошайка встретил Боуррика у входа на полубак. Они прошли в каюту и собрали свои скудные пожитки. Кроме ножа в ножнах и пояса Боуррик выиграл небольшую стопку монет, пару матросских рубах, штаны и несколько вещей для Сули.

К тому времени как они поднялись на палубу, матросы стояли кто где, праздно дожидаясь прибытия лоцмана. Некоторые попрощались с Бурриком и Сули, пока те шли к привешенной с подветренной стороны веревочной лестнице. У борта их дожидалась маленькая капитанская шлюпка; два гребца должны были доставить Боуррика и Сули к берегу.

— Бешеный! Мальчик! — окликнул их капитан, когда они уже собирались спуститься по лестнице. Он протянул маленький кошелек. — Здесь четверть вашей платы. Я не отпущу человека без денег в кешианский город. Милосерднее было бы дать вам утонуть.

— Капитан добрый и щедрый, — сказал Сули, беря кошелек.

Пока шлюпка плыла к берегу, Боуррик взвесил кошелек на руке. Потом убрал его за пазуху, туда, где хранились деньги, взятые им у Салайи. После чего стал раздумывать, каким будет его следующий шаг. Конечно, надо попасть в город Кеш, только как? Решив поразмыслить над этим на твердой почве, он спросил Сули:

— Что имел в виду капитан, говоря, что не отпустил бы человека в кешианский город без денег?

Мальчик не успел ответить — вместо него заговорил один из гребцов.

— Быть в Кеше без денег — значит быть покойником, Бешеный. — Он покачал головой, удивляясь невежеству Боуррика. — Жизнь в Кеше дешево стоит. Если ты какой-нибудь король Квега, но не имеешь ни гроша в кармане, тебя оставят подыхать на улице — просто перешагнут через тебя, спеша по своим делам, и проклянут твою душу, покинувшую тело прямо под ногами у пешеходов.

— Это правда, — подтвердил Сули. — Эти кешианцы — просто звери.

— Ты же сам кешианец, — рассмеялся Боуррик.

Мальчик сплюнул через борт лодки.

— Мы, граждане Дурбина, не совсем кешианцы — не больше, чем жители пустыни. Они нас завоевали, мы платим им налоги, но мы — не кешианцы. И эти

— тоже не кешианцы, — он указал на город. — Мы никогда не позволяли Кешу об этом забыть.

Настоящих кешианцев можно найти в городе Кеше. Вот увидишь!

— Мальчик прав, — сказал разговорчивый матрос. — Настоящие кешианцы — странные люди. Их не увидишь где-нибудь на побережье Драконьего моря. Они живут вокруг Оверн-Дипа. Бреют головы, ходят голыми и не возражают, если ты забавляешься с их женщинами. Вот они какие.

Второй матрос проворчал, что все это россказни, которые еще надо доказать. Первый ему ответил:

— Они ездят на колесницах и думают, что они лучше нас. Они могут убить тебя, как только глянут в твою сторону.

Оба гребца налегли на весла, приблизившись к линии бурунов. Потом первый матрос вернулся к своему повествованию.

— А если тебя кто-нибудь из них прикончит — суд выпустит его, будь спокоен. Даже если он такой же простолюдин, как ты, Бешеный. Они — чистокровные.

— Все это правда, — вставил второй матрос. — Будь осторожен с чистокровными. Они к себе относятся не так, как к другим. Если ты бросишь такому вызов, он может драться с тобой, а может и нет — ему наплевать. Но если он решит, что ты ему насолил, то будет травить тебя, как зверя на охоте.

— И погонит тебя хоть до края земли, если ему надо будет. Это истинная правда, — прибавил первый.

Волна прибоя подхватила лодку и понесла ее к берегу. Боуррик и Сули выпрыгнули в воду, которая оказалась им по грудь, и помогли гребцам развернуться, а потом, когда волна начала откатываться, хорошенько оттолкнули шлюпку, чтобы отлив унес ее в море.

— Не такого прибытия в Кеш я ожидал, — сказал Боуррик Сули, идя к берегу,

— но мы живы, и то хорошо. К тому же у нас есть на что купить еды и за нами никто не гонится. — Он оглянулся на корабль, дожидавшийся лоцманской лодки. Принц знал, что рано или поздно тот или другой матрос сболтнет что-нибудь о мужчине, которого корабль подобрал у Дурбина, и те, кто в этой части Империи дожидается новостей о нем, свяжут этот факт с его побегом. — По крайней мере, пока не гонится. — Он шутливо шлепнул мальчика по спине. — Пойдем посмотрим, что этот кешианский город может предложить по части хорошей горячей еды.

Сули горячо его поддержал.

Если Дурбин был тесным, грязным и нищим, то Фарафра была экзотичной. И тоже тесной, грязной и нищей. К тому времени, как они прошли полпути до центра города, Боуррик понял, что имел в виду капитан. В двадцати ярдах от выхода из порта в город лежало мертвое тело, гнившее под лучами жаркого солнца. По нему ползали мухи, и, судя по обглоданным местам на груди и ногах, собаки успели до рассвета полакомиться мертвечиной. Прохожие не обращали на труп никакого внимания, только ненадолго отводили глаза в сторону.

— Разве городская стража или кто-нибудь другой об этом не заботится? — спросил Боуррик.

Сули, который оглядывался в надежде разжиться медяком-другим, рассеянно ответил:

— Если кто-нибудь из купцов решит, что вонь мешает его торговле, он заплатит мальчишкам, те утащат труп и бросят его в залив. А то будет лежать здесь, пока не исчезнет. — Сули, кажется, считал само собой разумеющимся, что трупы убирала какая-то волшебная сила.

В нескольких футах дальше какой-то человек в длинном одеянии сидел на корточках, не обращая внимания на тех, кто шел мимо. На глазах у Боуррика мужчина поднялся и влился в поток прохожих, оставив на дороге яркое свидетельство того, что он сидел, не исполняя ритуал во имя какого-нибудь божества, а просто отвечал потребностям организма.

— Боги милосердные! — воскликнул Боуррик. — Здесь что, и отхожих мест нет?

— Каких таких мест? — с любопытством спросил Сули. — Я никогда ни о чем подобном не слышал. Кто бы стал их строить и чистить? Кому до этого есть дело?

— Не обращай внимания, — ответил Боуррик. — К новому, бывает, не сразу привыкаешь.

На улицах Боуррика потрясло разнообразие народов, населявших город. Встречать такое ему не доводилось. Можно было услышать речь на всех возможных языках и увидеть все возможные костюмы. Проходили женщины в одеяниях жительниц пустыни — до глаз закутанные в просторные синие или коричневые покрывала, а за ними — охотники из степей, на которых не было надето ничего, кроме набедренной повязки. Лица были отмечены татуировками разных кланов, а религиозные убеждения — рясами разных покроев. Проходили женщины с темной, как утренний кофе, кожей, одеяние которых составлял кусок холста, обматывавший тело от подмышек до колен. Младенцы с серьезными глазами смотрели на прохожих, идущих позади них, — матери несли детей в мягких люльках, укрепленных на спине. Дети в неописуемых костюмах гнались за собакой, которая ловко ныряла между ногами прохожих.

— Пес бежит так, словно спасает свою жизнь, — засмеялся Боуррик.

— Так и есть, — пожал плечами Суди. — Уличные мальчишки давно не ели.

Боуррик не мог всего заметить и осознать — так много новых впечатлений навалилось на него. Люди шли плотным потоком, кто быстрее, кто медленнее, но никто не замечал толпу вокруг себя. Для Боуррика ужаснее бесконечного шума голосов, непрестанной толкотни был запах. Немытые тела, дорогие духи, человеческие экскременты, кухонный чад, экзотические специи, запах животных

— все смещалось в вони этой, чужой ему земли. В толпе Боуррик ни на минуту не забывал о том, что за пазухой у него лежат два кошелька — более безопасного места он придумать не мог. Принц надеялся, что, когда чужая рука полезет за добычей, он не сможет этого не заметить. Боуррик почувствовал, что переполнен новыми впечатлениями и пора отдохнуть.

Они вошли в небольшую таверну, у которой не было передней стены. В полумраке комнаты было видно, что в углу за столиком сидят, о чем-то разговаривая, двое посетителей, а больше никого нет. Боуррик заказал горького эля себе и легкого эля — мальчику, заплатив из кошеля, полученного от капитана. Эль был на вкус самым обыкновенным, но Боуррик был рад и такому.

• Предыдущая
• 40/75
• Следующая