Дьявол сказал "бах" (ЛП) - Кадри Ричард - Страница 1

Перевод Иванова Г.А., 2023

Я выбираю мелодию в музыкальном автомате и проверяю, чтобы он был включён погромче. Я загрузил в музыкальный автомат сотню или около того дьявольских мелодий. Адовский Совет терпеть не может, когда я прихожу на совещание с полным карманом мелочи. Дикий Билл, бармен, тоже это ненавидит, но он проклятая душа, которую я нанял на эту работу, так что понимает, почему я это делаю. Я направляюсь обратно к столу и киваю ему. Он качает головой и возвращается к протирке стаканов.

Лес Бакстер[1] заканчивает зловещий «Дьявольский культ», когда я подсаживаюсь к остальным членам правящего Совета Ада. Мы здесь, в «Бамбуковом доме кукол» уже пару часов. У меня болит голова от отчётов, пересмотренных графиков и компетентных мнений. Если бы у меня не было музыки, чтобы всех раздражать, то, скорее всего, к этому времени я бы их уже поубивал.

Буер[2] пододвигает в мою сторону набор чертежей.

Адовцы похожи на маленьких демонов на той картине Иеронима Босха «Сад земных наслаждений». Некоторые выглядят вполне по-человечески. Некоторые выглядят как зелёные дьяволы на старых бутылках из-под абсента. Некоторые похожи на то, что выблёвывают монстры после долгих выходных поедания других монстров. Буер выглядит как каракатица в костюме «Хьюго Босс» и пахнет как мусорный контейнер зоомагазина.

— Что ты думаешь об этих колоннадах? — спрашивает он.

— Колоннадах?

— Да. Я переделал колоннады.

— Что, блядь, за колоннады?

Генерал Семиаза, верховный главнокомандующий легионами Ада, вздыхает и указывает на ряд опор в центре страницы.

— Это колоннада.

— А.

Я ни черта не могу сказать, отличаются ли эти рисунки куриной лапой на чертежах от последней пачки рисунков куриной лапой, которые показывал мне Буер. Я говорю первое, что приходит в голову.

— Те статуи были здесь раньше?

Буер размахивает своими маленькими щупальцами каракатицы и водит пальцем по бумаге.

— Они новые. Разные значки для каждой из Семи Благородных Добродетелей.

Он не лжёт. Они все здесь. Все они там. Все эти личностные причуды, придающие адовцам огромный культурный стояк. Коварство. Беспощадность. Свирепость. Лживость. Молчание. Сила. Блаженство. Они представлены коллекцией демонических мраморных фигур с кожистыми крыльями и раздвоенными языками, изогнутыми шипами и острыми как бритва спинными плавниками, группами глаз на стебельках и паучьих лап. Колоннады выглядят как самое ебанутое поле для мини-гольфа во Вселенной, и они расположены там, где должна быть новая Городская Ратуша.

— У меня идея. Как насчёт того, чтобы вместо «Легиона Смерти» поставить «Крысиную стаю» с композицией «Удача быть леди»?

— Прошу прощения? — говорит Буер.

— Я имею в виду, что это выглядит слегка по-фашистски.

— Спасибо.

— Это был не комплимент.

Я отталкиваю чертежи заострёнными пальцами уродливым протезом левой руки. Буер не знает, как реагировать. Как и никто из них.

Присутствуют строитель Буер, генерал Семиаза, ведьма Обизут и политик Мархосиас[3]. Подобные Советы были у древних греческих королей, и так как один друг намекнул, что мне следует почитать о греках, у меня тоже есть Совет. Последний член Совета — Люцифер. Это я. Но я вернусь к этой части позже. Мы пятеро — те самые светлые умы, предположительно отвечающие за Ад. В действительности мы кучка второразрядных механиков, пытающихся не дать колёсам оторваться от пылающего бензовоза, который несёт прямо на школьный автобус, полный сирот и котят.

Весь Совет уставился на меня. Я здесь уже сотню дней и, тем не менее, каждый раз, когда я произношу что-то, кроме «да» или «нет», они смотрят на меня, как на говорящего жирафа. Просто адовцы не привыкли, чтобы люди отвечали им. Ничего страшного. Я могу это использовать. Пусть они считают меня немного странным. Немного непонятным. Играть в Дьявола проще, когда никто понятия не имеет, что ты собираешься сделать или сказать дальше.

Они всё ещё ждут. Пусть ждут.

Подобные совещания у нас каждые пару дней. Мы восстанавливаем Ад после того, как тот сгорел в огне, как бикини из флэш-бумаги, когда первоначальный Люцифер, настоящий Люцифер, свалил из города, всучив мне эту работу. Проблема для остальных членов Совета заключается в том, что я не знаю, как быстро хочу вернуть Даунтаун в рабочее состояние.

— Я не против адовской гордости. Сейчас смутные времена, команда на последнем месте, и им нужна группа поддержки. Клёво. Но я не хочу, чтобы столица Ада выглядела так, словно мы вот-вот собираемся печатным шагом войти в Польшу, — говорю я Буеру.

Обизут поворачивает чертежи к себе. Я всё ещё не знаю, как она выглядит. На ней маска из слоновой кости, скрывающая всё, кроме глаз, а их прикрывает занавес из золотых бусин.

— Дизайн Буера расширяет и подчёркивает многие классические исторические мотивы адовского дизайна. Мне они нравятся, — говорит она.

Обизут отвечает за духовную сторону восстановления, и обычно не комментирует подобные вещи. Я её расстроил. Хорошо.

— Эти атрибуты нацистского Диснейленда — слишком дёшево и просто. Похоже на то, что придумали бы Кисси, — говорю я.

Это удар ниже пояса. Назвать адовца Кисси — это как назвать Чака Нориса Иосифом Сталиным. Буер смотрит так, словно хочет сигнальным факелом затолкать эти чертежи мне в глотку. Обизут и Семиаза глядят на меня так, словно застукали меня за поеданием печенья перед ужином. Мархосиас поднимает брови, что равносильно тому, что она в шаге от того, чтобы вызвать меня на дуэль на рассвете.

Обычно подход Плохой Папа работает. Адовцы помешаны на социальной иерархии, и мне приходится регулярно напоминать им, кто на вершине. Теперь им нужно, чтобы Хороший Папа погладил их по головке, прежде чем всё пойдёт как в «Гензель и Гретель», и я окажусь в духовке печи.

— Буер, ты талантливый парень. Ты собираешься перестроить весь Пандемониум впервые за примерно миллиард лет. Ни у кого больше не будет подобного шанса. Отбрось хрень Альберта Шпеера[4] и используй современный подход. Когда Бог зашвырнул вас, падших ублюдков, в Ад, строители были единственными, кто видел его как нечто больше, чем груду камней и пыли. Сделай это снова.

Не могу поверить, что я учусь, как работает политика и придворные интриги. Я немного чувствую себя подлым. Я скучаю по избиению людей. Это честная работа, но в последнее время мне не часто приходится заниматься ей.

Мархосиас качает головой. Она тощая, бледная и похожа на птицу, но инстинкты у неё скорее, как у велоцираптора.

— Не уверена. В нестабильные времена народ нуждается в утешении. Им нужно знакомое.

— Нет. Не нужно. Им нужно увидеть, что у руководства есть яйца и видение. Им нужно увидеть, что мы создаём новый, больший и лучший Ад, чем у них когда-либо был прежде.

Обизут слегка кивает сама себе.

— Я бросала камни сегодня утром, и, хотя мне нравится работа Буера, если всё должно поменяться, то знаки в благоприятном расположении для этого.