Когда время штормит (СИ) - Ангелов Августин - Страница 36

Как такое было возможно, капитан второго ранга не понимал. Но, он пока вполне полагался на мнение замполита, который уверял, что пираты из прошлого, как и яхта из будущего, просто стали жертвами необычного природного явления, которое с эсминца наблюдали недавно. Внешне это напоминало очень интенсивное и объемное полярное сияние, сопровождавшееся громовыми раскатами и магнитной бурей с мощными импульсами, вызвавшими сбой всех электрических систем и прерывание радиосвязи. Вот только тот факт, что, как только природный феномен исчез, радио вновь заработало, но связь теперь имелась лишь между яхтой и эсминцем, очень тревожил Колесникова.

Ведь сколько радисты не слушали эфир, но ни на каких частотах ничего не обнаруживалось. Не было ни обыкновенных радиопередач, ни позывных эскадры, ни шифровок из штаба флота, ни радиомаяков, ни даже сигналов с искусственного спутника планеты, выведенного на орбиту ракетчиками Советского Союза 4-го октября, как раз перед отправлением эсминца в этот учебно-боевой поход. Вообще ничего по радио не передавали, как будто на всей планете разом исчезли все радиостанции. Но, специалисты утверждали, что, возможно, это из-за последствий все той же магнитной бури. Командир БЧ-4 даже высказал предположение, что после того самого природного явления со свечением могла образоваться вокруг них в атмосфере некая полусфера, временно непрозрачная для радиоволн и накрывшая их, словно огромным невидимым колпаком. И сделать с этим что-либо не представлялось возможным. Оставалось лишь ждать прояснения ситуации.

Спокойная вода и равномерный гул двигательной установки корабля убаюкивали Колесникова. И, стоя на ходовом мостике, он даже начал поддаваться дремоте и клевать носом в какой-то момент. Но, внезапно оператор радиолокатора доложил, что прямо по курсу «Вызывающего» в пятнадцати морских милях обнаружены очертания неизвестного берега. Было темно, и в непроглядной ночи в океанском просторе, который освещал луч курсового прожектора, теряющийся во тьме, не просматривалось ничего. И только главный радиолокатор эсминца, который все-таки починили после сбоя, связанного, как сказали специалисты, с тем самым природным электромагнитным импульсом, проявившимся визуально в виде красивейшего свечения атмосферы, позволял достаточно уверенно вести корабль сквозь мрак.

Тем не менее, Колесников приказал сбавить ход до самого малого. Ведь пока неизвестно, какая именно земля впереди. А на подходе к ней возможны мели и рифы. Что там за фарватер, Колесников не имел ни малейшего понятия. Облачность на небе не позволяла сориентироваться по звездам. Потому капитан второго ранга принял решение проявить осторожность, пока не рассвело.

Тимур Рашидов давно привык к ночным вахтам. После командования пограничным катером, а потом перехода в гражданский флот по причине очередного сокращения кадров, он считал, что служить на «Богине» одно удовольствие. Условия обитаемости на яхте оказались просто шикарными, да и продуманные элементы управления не требовали излишнего напряжения. Эргономика, которую заложили японские дизайнеры в свой яхтенный проект, была на высоте. Вот только хозяева корабля слишком уж экономили на экипаже. Потому вместо трех судоводителей, положенных по штату, имелось их всего двое.

С капитаном Сергеем Самойловым Рашидов никогда не конфликтовал. Хотя и не считал его достаточно опытным, давая иногда кое-какие советы. Но, Сергей не обижался. Ведь он и сам о себе знал, что занимает место капитана, скорее, из-за родственных связей, а не по причине собственной опытности. И Самойлову, конечно, очень повезло, что все на «Богине» было настолько автоматизировано, что управлять этим прогулочным премиум-корабликом, наверное, мог легко научиться даже ребенок.

Вот и той ночью Рашидов сидел в удобном кожаном кресле в ходовой рубке «Богини» перед штурвалом, глядя в обзорные мониторы. Перед ним уютно светился кнопками пульт управления. Слева от него в штурманском кресле расположился усатый мичман, который, надвинув фуражку на глаза, откинулся на спинку и похрапывал, открыв рот. А сзади, подложив под подушку свой автомат, на диванчике сладко спал молодой матрос с «Вызывающего».

Такую охрану Рашидов мог легко ликвидировать. Но, ничего подобного делать он не собирался, смирившись уже с тем, что яхта провалилась прямиком во времена Советского Союза. Ведь опытные моряки везде нужны. Тем более такой, как он сам, который многое мог рассказать о морских технологиях будущего. Да и год не настолько древний. Все-таки в 1957-м уже запустили в космос первый спутник. Начинается хрущевская оттепель, впереди полет Гагарина, Карибский кризис и долгое правление Брежнева.

Не самое плохое время, ведь при Брежневе и флот постоянно развивался. И, если найти там себе место, вписавшись в события, можно очень даже преуспеть, тем более, что Рашидов на досуге прочитал много книжек, в которых через попаданческий жанр отражались и конкретные знания по истории этого времени. Так что о своей судьбе Тимур почти не волновался. Гораздо больше он переживал из-за того, что в стычке с пиратами погибли люди, в том числе и его верные помощники из палубной команды Саша и Толя.

Его в будущем не держало ничего. Родители умерли, женой и детьми пока не обзавелся. И на все произошедшее он смотрел, как на необыкновенное приключение, внезапно случившееся со всеми, кто находился на «Богине». Тимура очень интересовал вопрос, как же почувствуют себя богатые пассажиры яхты, внезапно оказавшись в Советском Союзе? Неужели те, кто привык понукать другими людьми, внезапно сделаются пустым местом для государства рабочих и крестьян?

А, может даже, их в классовые враги запишут со всеми неприятными для этих персон последствиями? Или не запишут, оттепель все-таки? Но факт, что самого Дворжецкого уже арестовали и отвезли на эсминец, говорил сам за себя. Впрочем, прочитав массу книг про попаданцев в СССР, Рашидов ничему не удивлялся. Вот только как с перемещением яхты во времена Советского Союза связано появление пиратов, Тимур не знал. Но, он объяснял это для себя неким побочным эффектом, возникшим в сам момент переноса из одного времени в другое.

Из-за электромагнитного импульса на «Богине» вышло из строя не только все электрооборудование машинного отделения, но и все электронные системы навигации. Лишь видеонаблюдение пострадало меньше других. Компьютер, куда сходились видеосигналы с камер наблюдения, успешно перезагрузился после сбоя, как только восстановилась подача электричества. Да и матрицы в самих камерах никак не пострадали. Бортовая радиостанция тоже заработала. А вот радары перестали действовать. Судовые специалисты в области электроники, весь день прозанимавшись восстановлением работоспособности силовой установки «Богини», слишком устали и ушли отдыхать в свои каюты.

Потому никто пока даже не заморачивался ремонтом радиолокаторов яхты, а Рашидов, не делая лишних движений, просто держал курс в кильватер эсминцу, ориентируясь на его ходовые огни и поддерживая связь с мателотом по радио. И Тимура, конечно, весьма удивило сообщение, что локатор «Вызывающего», который советские моряки уже исправили после происшествия, выявил впереди очертания берега. Ведь до того момента, когда необычное светящееся природное явление накрыло яхту, они находились примерно посередине судоходного маршрута между Гавайскими островами и Шанхаем, а до ближайшей земли оставалось больше тысячи миль!

После проверки документов пассажиров начали приглашать на ужин в верхний салон-бар, куда стюардессы вместе с матросами спешно перетащили немногие оставшиеся целыми стеклянные столики из главного ресторана, убрав осколки разбившегося телевизора. Этот бар с судовым камбузом, расположенным на главной палубе ближе к тренажерному залу, рядом с косметологическими и массажными кабинетами, связывал технический лифт, что облегчало и ускоряло сервировку. Ужин подавали на этот раз совсем простенький, без особых деликатесов, к которым уже попривыкли пассажиры «Богини». И возможности заказать что-либо дополнительно тоже не имелось. Ни блинов с икрой, ни устриц, ни лобстеров. Даже фуа-гра и жульен куда-то исчезли из меню вместе с экзотическими фруктами. Когда салон наполнился людьми, старшая стюардесса Анастасия Белецкая, которая, пережив очень тяжелый день, выглядела на этот раз помятой и измотанной, сделала объявление: