Доспехи дракона - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 16

• Предыдущая
• 16/72
• Следующая

Недавно властитель Шиндзаваи с помощью посредников приобрел еще несколько лошадей, которые были доставлены в его имение. Паг предполагал, что эта покупка обошлась старому Камацу недешево и потребовала, кроме изрядной суммы денег, еще и значительных дипломатических уловок. Касами не терпелось продемонстрировать Пагу пополнение своей конюшни.

Оставаясь наедине с невольниками-мидкемянами, молодой Шиндзаваи разговаривал с ними на языке Королевства и настаивал на том, чтобы они называли его по имени. Он с удивительной быстротой постигал тонкости чужого наречия и мог теперь изъясняться на королевском наречии без всяких затруднений.

— Твой друг Лори, — сказал он Пагу, прислушиваясь к возмущенным возгласам певца, которые доносились из столярки, — никогда не станет хорошим цуранийским рабом. Он слишком пренебрежительно относится ко всему, что мы привыкли считать прекрасным и заслуживающим восхищения.

— Боюсь, дело обстоит немного иначе. Он привык слишком высоко ценить свое искусство и все, что с ним связано.

Они прошли в конюшню, где на прочной привязи метался огромный жеребец серой масти. При виде людей он злобно заржал, прижав уши к голове.

— Как ты думаешь, почему он ведет себя так враждебно? — спросил Касами. — Его едва удалось доставить сюда. По дороге он чуть не насмерть зашиб нескольких рабов.

Паг внимательно смотрел на серого, который повернулся к нему и Касами боком, загородив своим телом других лошадей.

— Возможно, у него просто-напросто дурной нрав, — тщательно взвешивая слова, ответил он. — Но скорее всего перед вами — специально выдрессированный боевой конь. У нас их учат атаковать лошадей противника во время боя, не выдавать своего присутствия ржанием, если рука наездника сжимает их ноздри, и во всем повиноваться хозяину. А если это один из коней, когда-то принадлежавших знатным военачальникам, то он наверняка привык слушаться лишь одного своего господина. В бою такие кони могут постоять за себя и за своего всадника.

Касами с затаенной гордостью взглянул на великолепное животное.

— Когда-нибудь он будет повиноваться мне, вот увидишь! Какой красавец! Он наверняка даст прекрасное потомство. Ведь теперь у меня в конюшне уже пять кобылиц. Отец договорился о покупке еще пяти. Через две-три недели они прибудут сюда. Наши доверенные слуги отправлены во все концы Цурануани с заданием разыскивать доставленных с Мидкемии лошадей и скупать их за любые деньги. — Он со вздохом покачал головой. — А ведь сперва я возненавидел этих великолепных животных! Я считал их демонами, губившими наших солдат! Под их копытами погибли целые армии! И лишь потом я понял, сколько в них красоты и благородства и какую огромную пользу они приносят твоим соплеменникам. Знаешь, пленники на Мидкемии рассказывали, что в вашей стране есть знатные семейства, которые прославились на все Королевство своими конюшнями и конными заводами. Так вот, настанет день, когда конюшни Шиндзаваи станут самыми знаменитыми во всей Империи!

— Эти лошади выглядят породистыми и хорошо ухоженными, — с видом знатока произнес Паг. — Но, по-моему, их слишком мало для того, чтобы основать завод.

— У нас их будет столько, сколько потребуется. И даже больше!

— Касами, как же так вышло, что вам и властителю Камацу позволили купить этих лошадей и держать в конюшне? Неужто ваши военачальники не попытались оставить их для нужд армии? Ведь им сейчас нечего противопоставить нашей коннице. Они должны быть заинтересованы в том, чтобы основать свою.

На лицо Касами набежала тень.

— Наши военачальники и даже сам Стратег, — он опасливо оглянулся и понизил голос, — находятся во власти старых предрассудков и не желают признать очевидное. Они по-прежнему считают ваш народ варварами, дикарями, у которых ничему нельзя научиться. Им кажется зазорным перенимать у вас что-либо. Вот и выходит, что ваша конница сметает и топчет наши отряды, а Стратег вовсе не намерен обзаводиться лошадьми.

Знаешь, однажды я командовал осадой крепости на вашей планете. Я многому научился у ее защитников! Я знаю, что любой цурани счел бы мои слова предательством, но поверь, наше незначительное преимущество в том противостоянии было завоевано ценой огромных потерь. Ваши командиры куда искуснее наших. Ведь щадить жизни воинов и при этом удерживать свои рубежи гораздо труднее, чем посылать солдат на смерть целыми тысячами. Горькая правда, — добавил он, поморщившись, — состоит в том, что нами правят люди… — Касами внезапно осекся, поняв, что зашел в своей обличительной речи слишком далеко. Он махнул рукой и заключил: — Правда в том, что мы такие же твердолобые упрямцы, как вы! — Он пристально взглянул на Пага и внезапно широко улыбнулся. — Когда война еще только началась, мы доставили на Келеван нескольких лошадей, чтобы Всемогущие, которые состоят на службе у Стратега, могли выяснить, что это за существа и обладают ли они разумом, как наши чо-джайны. Дело это закончилось большим конфузом. — Касами усмехнулся и, снова бросив взгляд по сторонам, понизил голос: — Смотри только, не проболтайся кому-нибудь, что я рассказал тебе об этом! — Паг кивнул. — Стратег, разумеется, настоял, что он первым проедется верхом на лошади. А жеребец, которого он себе выбрал, нравом был, я думаю, вроде моего серого. Стратег подошел к нему сзади, и тот лягнул его так, что едва не убил на месте. Разумеется, с тех пор никто из военачальников и думать не смел о том, чтобы повторить попытку своего командира. Что не удалось ему, то не должно получиться ни у кого другого. А сам Стратег просто побоялся приблизиться к другой лошади. Ему хватило и одного удара копытом. — Касами и Паг рассмеялись. — Алмеко, наш Стратег, слишком уж крут нравом даже для цурани, — закончил Касами свой рассказ.

— Как же тогда вы решились ослушаться его приказа и стали учиться верховой езде? — полюбопытствовал Паг. — И кто позволил господину Камацу покупать лошадей, доставленных с Мидкемии?

— Видишь ли, — с хитрой улыбкой ответил Касами, — нет такого приказа, который нельзя было бы обойти, не нарушая его при этом впрямую. Мой отец — весьма влиятельный член Совета. Он волен в любых своих действиях. К тому же Стратегу и в голову не придет, что старый властитель Камацу Шиндзаваи вздумает прокатиться верхом на коне! Но главная причина в том, что я и лошади находимся здесь, а Стратег — в Священном Городе. В своем поместье мы сами себе господа, Паг!

С тех пор, как они с Лори прибыли в имение, Паг не сомневался, что отец и сын Шиндзаваи затеяли какую-то сложную политическую интригу. Иначе зачем старику тратить столько денег и сил на поиски и приобретение лошадей, а сыну — так настойчиво учиться верховой езде и королевскому наречию? Пагу хотелось бы узнать, что они замышляли, но осторожность взяла верх над его любопытством. Он счел за благо не задавать Касами вопросов, а молча ждать дальнейшего развития событий. Теперь же он заговорил о предмете, занимавшем его гораздо больше:

— Касами, я хотел бы кое о чем спросить вас.

— Говори.

— Имеют ли рабы право вступать в брак?

Касами невозмутимо пожал плечами.

— Имеют. С согласия своего господина. Но господа редко дают свое позволение на это. Ведь по закону рабов-супругов нельзя разлучать. Также и дети, прижитые ими в браке, не могут быть проданы отдельно от родителей. Если всем рабам будет разрешено жениться и заводить детей, то через одно-два поколения их станет слишком много. Поместье не сможет обеспечить их всех работой, прокормить всех их ребят. Понимаешь, браки между рабами невыгодны господам прежде всего с экономической точки зрения. Но в виде исключения такие разрешения даются. А почему ты спрашиваешь? Хочешь жениться на Кейтале?

Паг опешил:

— Так вам все известно?

Касами ответил, чеканя слова:

— Ничто из происходящего в имении не укрывается от взора моего отца. А он полностью доверяет мне. Это большая честь!

Паг задумчиво кивнул.

— Я еще не знаю, готов ли взять ее в жены, — пробормотал он. — Она мне очень нравится, но что-то удерживает меня от этого шага…

• Предыдущая
• 16/72
• Следующая