Дело спящей красавицы (СИ) - "Каин" - Страница 58

— Слушаю.

— Удивительное дело, — послышался в динамике бодрый голос Беловой. — Сегодня очень странный день, не иначе, как тебе благоволят звезды. Иванов с лёгкостью согласился на твою авантюру. А дежурный прозектор сегодня на удивление трезв, и с нетерпением жаждет принять участие в эксперименте. Так что если ты не передумал…

— Не передумал, — быстро заверил я Алису.

— Тогда встретимся через полчаса у прозекторской центрального бюро лекарской экспертизы. Адрес знаешь.

— Конечно, я ведь там проходил практику, — ответил я, и Белова отменила вызов.

Я же одним глотком допил остывший чай и вскочил с кресла.

— Опять работать? — послышался за спиной осуждающий голос Виноградовой, которая материализовалась из ниоткуда. — Напомню, молодой человек, сегодня вечером у тебя свидание с Нечаевой. И если ты на него не явитесь, то сильно разочаруешь хорошую девушку. И меня тоже, что немаловажно.

— Явлюсь, обязательно явлюсь, — не оборачиваясь заверил я призрака. — Мне просто ненадолго нужно отлучиться. Дел на час не больше. Найдите, пожалуйста, Фому и передайте ему, чтобы готовил «Империал».

За спиной послышался тяжёлый вздох, а затем Любовь Федоровна произнесла:

— Ладно. Но если ты опоздаешь…

— Не опоздаю, — ответил я и открыл дверь, ведущую в мою комнату.

Сборы были недолгими. И когда я вышел из особняка, машина уже стояла у крыльца.

— Куда едем, вашество? — поинтересовался Фома, как только я сел на пассажирское сиденье.

— Нам нужно в центральное бюро лекарской экспертизы, — ответил я. Слуга кивнул, завел двигатель, и машина покатилось к арке.

Я оглянулся и увидел, что на пороге стоит Любовь Федоровна и баюкает на руках кота.

— Иногда так странно, когда мохнатые взмывают в воздух и давай мурчать, — пробасил Фома, бросив взгляд в зеркало заднего вида. — И ведь не боятся они нашего призрака. Странно это, вашество.

— Но мы ж с тобой ее не боимся, — заметил я.

— Поначалу мне было не по себе, — признался парень. — Это потом я понял, что она хорошая и зла не причинит. Но животине откуда это знать. Иногда диву даюсь, какие они умные.

Я подумал о том, что самого Фому когда-то много лет назад согревал на сеновале обычный кот. Тоже наверно знал, что спасает хорошего человека. Или почти человека.

Дорога до нужного адреса не заняла много времени. Парковка у центрального бюро была практически пустой. Только на двух стояночных местах разместилась пара машин. Красный седан и черная «Победа», которая принадлежала, скорее всего, Иванову.

— Прибыли, вашество, — произнес слуга, косясь на двухэтажное здание из красного кирпича. — Только если вы не против, я лучше вас в машине подожду. Вряд ли с вами что-нибудь случится в мертвяцкой. Только если домой кого-то притащите.

— Нет уж, не притащу, — ответил я. — Ты можешь подождать меня тут.

Я вышел из машины, пересек бетонную площадку, торопливо поднялся по ступеням крыльца, потянул на себя тяжёлую деревянную дверь, на которой красовалась табличка:

«Центральное бюро судебно-лекарской экспертизы».

В холле меня уже ждали Иванов в строгом светлом костюме. Было странно видеть его без формы. В штатском он все равно казался суровым. Рядом стояла Белова в голубом платье, которое подчеркивало ее фигуру. Она заплела волосы в косу, и ей это очень шло. Жандармам составлял компанию какой-то мужчина лет сорока пяти, облаченный в застиранную рясу, которая когда-то была белой. На груди виднелась нашивка жреца. Заметив меня, он улыбнулся и дал знак сидевшему на вахте тучному жандарму, чтобы пропустил меня. Тот нажал на кнопку, я повернул турникет и прошел в холл.

Иванов коротко пожал мне руку и отчего-то принялся рассматривать носки своих туфель, когда я здоровался с Беловой.

— Павел Филиппович Чехов? — поинтересовался прозектор. И дождавшись утвердительного кивка, затараторил:

— Петр Ильич Боткин. Работаю тут, почитай уже… страшно подумать.

Он протянул мне ладонь, и я ответил на рукопожатие.

— Спасибо, что согласились помочь.

— Что вы, — махнул рукой Боткин. — Признаться, впервые мне пришло такое интересное предложение. Принять участие в оживлении мертвого. В возвращении умершего с той стороны. Скажите, Павел Филиппович, кто бы в здравом уме отказался бы от такого предложения?

— Почти весь Петроград, — едва слышно произнесла Белова, но Петр Ильич сделал вид, что не заметил сказанного девушкой.

— Прошу, идёмте.

Он сделал знак рукой, и мы за ним направились по узкому коридору. Всю дорогу я косился на Боткина, который шагал рядом, и думал, за какие грехи перед Синодом его сослали сюда. Мужчина был аристократом и имел титул, а значит, числится экспертом-криминалистом при жандармерии. Но вскрывать тела и писать заключения? Вряд ли дворянин пошел бы на такое. Однако интересоваться причинами такого выбора карьеры я не решился.

Коридор привел нас к двустворчатой двери с надписью «Прозекторская».

— Добро пожаловать в мою обитель, — с гордостью произнес Боткин и распахнул двери, приглашая нас войти.

— Спасибо.

Мы прошли в большое холодное помещение, в котором пахло формалином и ещё чем-то химическим. Но даже сквозь эти ароматы, ощущался крепкий удушающий запах тлена. Тут рядами стояли обитые металлом столы. На некоторых лежали накрытые простынями тела, у каждого из которых была бирка на большом пальце ноги.

Боковым зрением я заметил, как поежились Иванов и Белова:

— Жаль, что у вас не дают курток, — произнесла Алиса.

Дмитрий молча стянул с себя пиджак и набросил его на плечи девушки. Она попыталась возразить, но смущенно замолчала, когда жандарм скрестил руки на груди и повернулся в нашу с лекарем сторону.

— Простите, теплый климат вредит моим пациентам, — ответил Петр Ильич. — А вот холод очень даже идёт на пользу. Итак, кто нам нужен?

Боткин подошёл к столу, на котором лежала стопка папок. Быстро перебрал их, вытащил нужные:

— Борзов и тот неопознанный криомастер, — пробормотал прозектор. — Вот они, голубчики, Идёмте, господа и дама.

Он направился к одному из столов с трупом. Подошел к нему, осторожно откинул простыню, взглянул на бледное лицо. И взглянул в открытую папку:

— Тело не опознано, — начал читать он. — Цвет силы синий, школа льда, ранг криомастер. Особые приметы, отчёт о вскрытии. Вам это нужно, Павел Филиппович.

Боткин оторвался от чтения и с интересом взглянул на меня. Но я покачал головой:

— Ничего из того, что вы узнали при вскрытии. Сейчас я на время подниму тело. Вашей задачей, Петр Ильич, будет засвидетельствовать, что тело подаёт признаки осознанного существования, и может внятно отвечать на поставленные вопросы.

Боткин сглотнул, бросил короткий взгляд в сторону, а затем кивнул. Положил открытую папку на простыню, которой был накрыт труп. И дрожащей рукой вынул из кармана диктофон.

— Так будет проще, — пояснил мне прозектор. — Я обычно записываю нужные мысли, чтобы потом не забыть.

— Это удобно, — кивнул Иванов.

Я же щелчком призвал тотемы. А затем принялся создавать плетение оживления мертвеца.

— Скажите, Павел Филиппович, вы же сейчас призовете с той стороны душу этого бедолаги? — с интересом уточнил Боткин.

— Нет. Просто напитаю тело энергией, и он на время оживет, — ответил я и взмахнул рукой, активируя плетение.

Секунду ничего не происходило. А затем мертвец внезапно открыл мутные глаза, дернулся, а потом резко сел, хрустнув суставами. Уставился на меня и защелкал зубами, будто разминая челюсть. В зрачках покойника загорелись багровые угольки.

— Искупитель меня защити! — послышался испуганный голос Беловой.

— Да, зрелище не из приятных, — согласился Иванов и уверенно завел девушку себе за спину.

Обрадовался такому повороту только Боткин. У лекаря-прозектора от счастья засветились глаза. А на лице расплылась глупая, но довольная улыбка. Сейчас Петр Ильич выглядел словно ребенок, который, наконец, получил игрушку, о которой так долго мечтал. Казалось, учёный муж вот-вот пустится в пляс. И в этот момент я понял, что Петр Ильич и правда любит свою работу.