Дело спящей красавицы (СИ) - "Каин" - Страница 23

— И чем вы можете мне помочь, юноша? — трагично протянула женщина.

— Как долго вы сидите в этой приемной? — спросил я прямо.

— Около получаса, — нахмурилась Лопатина.

— И за это время вы не удосужились подготовиться к встрече с адвокатом? — я поднял бровь и тоже недовольно скривил губы. — И зачем сюда явились, раз не знаете, что вам нужно? Только время у меня отнимаете.

С этими словами я прошел мимо опешившей женщины и бросил через плечо Нечаевой:

— Я буду занят и прошу без доклада никого не пускать.

Лопатина очнулась и резко развернулась на каблуках.

— Молодой человек… — начала она.

— Меня зовут Павел Филиппович, — холодно поправил ее я. — Или вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам не иначе как женщина в годах?

От такой наглости лицо гостьи пошло пятнами. Она несколько раз открыла и закрыла рот, но не смогла выдавить из себя ни слова. Я же решил ей не помогать. И добил:

— Паулина Ананьевна, не смею вас задерживать. Когда вы определитесь, что вам нужно от адвоката, обращайтесь к моему секретарю. Если у меня будет время, то я вас приму.

После этого я закрыл дверь в свой кабинет и выдохнул. Я встречал подобных дам. Многие считали таковой мою бабушку. Однако Софья Яковлевна никогда не кичилась своим положением в обществе или титулом. Она умела с достоинством вести себя с простолюдинами и одаренными и во мне воспитала уважение к людям независимо от их происхождения. Лопатина же, очевидно, привыкла довлеть над людьми. От таких как она бежали слуги, подобных аристократок не любили соседи. Не удивлюсь, если даже собака сбежала с ее двора, волоча за собой будку.

Отчаянный звон колокольчика я услышал даже через закрытую дверь. Мне не нужно было смотреть в окно, чтобы убедиться, что дама покинула приемную и быстро пересекает двор.

В кабинет робко постучались.

— Входите, Арина Родионовна.

Девушка заглянула и осведомилась:

— Вы правда сейчас очень заняты?

— Немного времени у меня есть, — я взял первый конверт с новым дежурным делом, который принесли накануне из жандармерии. — Но Паулине Ананьевне этого знать было необязательно.

— Здорово вы ее поставили на место.

— Верно. Прямо-таки идеально, — восхищенно согласилась с секретарем Виноградова.

— Сильно она вам потрепала нервы? — уточнил я.

— Не то слово, — девушка села на стул для посетителей. — Она пришла и потребовала, чтобы вы встретили ее едва ли не у порога. Когда я сообщила, что вы заняты, то эта дамочка принялась возмущаться и рассказывать мне, как должен работать частный кабинет адвоката. Делала она это со вкусом. Не представляю, как ее терпят слуги.

— Да кто ее терпит, — фыркнула Любовь Федоровна. — У нее манжеты потрепаны, перчатки давно не стираны, а подол платья запылен и давно нуждается в чистке.

Переводить наблюдения призрака я не стал, а просто кивнул, соглашаясь с обеими сотрудницами.

— И даже чай ее не успокоил. Оказалось, что фарфор у нас недостаточно тонкий…

Виноградова закатила глаза, и я заметил, как ее кожа замерцала, становясь прозрачной. Нечаева этого не видела и потому спокойно продолжила:

— Но ведь он лучший. Я это точно знаю. И пить чай из этих чашек — особое удовольствие. Да и чай у нас замечательный. Такой можно подавать самым дорогим гостям.

— Жуткая дама, — кивнул я.

— А еще эта Лопатина печенья не оценила. Отломила крохотный кусочек и скривилась. Фома это увидел и, кажется, очень расстроился. Его не обманешь. Он знает толк во вкусностях.

Любовь Федоровна посмотрела на мою помощницу с неожиданным теплом и сказала:

— А я говорила, что девчонка — умница. Что ты с ней не прогадал. А ты все сомневался и не был уверен, что стоит ее нанимать. Еще намекал, что мы платим ей слишком много.

От такого заявления я растерялся и не сразу нашелся с ответом. Любовь Федоровна, видимо, запамятовала, что именно она была не в восторге от кандидатуры Нечаевой и сетовала на то, что зарплата секретарю обещана чрезмерно щедрой. Впрочем, призраку не потребовалось слушать возражения. Довольная собой, она поднялась с кресла и ушла прочь сквозь стену.

Арина проследила за моим взглядом и шепотом уточнила:

— Мы ведь были здесь не одни?

— Уединиться в этом доме бывает проблематично.

— А мне порой это кажется приятным, — призналась девушка. — Когда Лопатина ожидала вас в приемной, мне нравилось думать, что я не одинока и со мной была поддержка.

Я кивнул и открыл конверт, чтобы вынуть заявку. И прочитав несколько срок глухо выругался, проглотив часть фразы.

— Что случилось? Опять кто-то из ваших знакомых оказался в беде?

— Можно и так сказать, — я уронил лист бумаги на стол, и Арина Родионовна приподнялась с кресла, чтобы рассмотреть написанное. А затем резко отстранилась и прикрыла ладонью рот:

— Не может быть. Это дело с участием Лопатиной.

— Паулины Ананьевны собственной персоной, — упавшим голосом подтвердил я и взял документ, чтобы прочесть дальше.

Итак, мне предстояло принять участие в деле о похищенном столовом серебре. У госпожи Паулины Ананьевны пропали ложки, которые она оценила очень высоко. Она была уверена, что их унесла уволенная недавно кухарка. Именно несчастную женщину, бывшую работницу дома Лопатиных, мне и предстояло защищать.

Второй конверт содержал дело о сорвавшейся помолвке, в которой обвиняли цирюльника. В третьем же я нашел дело в клевете, и имя ответчицы было мне знакомо. Ею оказалась Бона Вита, та дамочка, которую я встречал в мастерской модиста Веленцева. Видимо, девица и впрямь была известной в каких-то кругах.

Что ж, ближайшее время определённо скучно не будет.

Эти дела могут подождать день или два.

— Арина Родионовна, зарегистрируйте эти заявки. Ими я займусь чуть позже. А сейчас мне надо немного подумать.

Девушка понимающе кивнула, забрала бумаги и вышла из кабинета.

Я же открыл ежедневник на чистой странице и принялся чертить схему.

Итак, пропала Софья Потемкина. Чуть позже девочку нашли мертвой. Причем могила будто специально была сделана неглубоко. Словно для того, чтобы ее быстро нашли. Второе: девочку оттащили слишком далеко от места боя. Вряд ли Потемкина прожила несколько часов, пока похитители ее несли. Природник мог закрыть рану, но наверное лечение не помогло. Тогда зачем людям нужно было тащить тело десять километров?

Я поставил знак вопроса напротив этой фразы и принялся заполнять схему дальше.

Второе: у девочки остались родители. Причем отец относился к родной дочери достаточно холодно. А вот мачеха быстро полюбила ее и весьма беспокоилась о судьбе падчерицы, что похвально.

Третье: кто нашел тело? Привлеченные к поискам волонтеры, слуги или дружинники Потемкиных?

Четвертое и самое важное: зачем Илья оговорил себя? Зачем он придумал эту историю про нападение отряда неизвестных? Странно, что он не догадался, что ложь легко проверить.

И наконец пятое: что за природник принимал участие в той драке в лесу?

Я откинулся на спинку кресла, задумчиво постучал карандашом по заполненному листу.

Пока в этом деле было больше вопросов, чем ответов. И я был уверен, что если у меня получится закрыть эти вопросы, то мозаика сложится. И Литвинов окажется невиновен. Отчего-то я решил, что он не мог совершить злодейство, хотя еще не видел подозреваемого. Вероятно, это даже было к лучшему, потому как я мог сейчас оценить произошедшее непредвзято.

Размышления прервал зазвонивший на столе телефон. Памятуя о недавней гостье, я принял звонок с некой осторожностью.

— У аппарата, — напряженно произнёс я.

— Вам звонит мастер Медведев. Соединить вас или попросить его перезвонить позже? — голос Арины был мягким и уютным.

— Конечно, — я невольно улыбнулся.

— Павел Филиппович, это Медведев, — послышалось из динамика. — Надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел.

— Что-то случилось? — решил сразу же уточнить я.

— Нет, просто хотел сказать, что передал все бумаги от «Империи» Брагину. И мастеровой поставил последнюю партию материалов. Также он с готовностью возместил все убытки.