Становление короля (СИ) - Kimiko - Страница 32

— Лукас? — Адам сразу вскочил, глядя на брата почти испуганно. — Не думал, что ты так сразу придешь.

— Ну, я закончил здесь все дела, теперь пойду во дворец. Ланса так обрадуется моему приезду, не хочу заставлять её ждать, — улыбка короля померкла, когда Адам не реагировал на его веселый тон. — Что-то случилось? Почему вообще вы оба здесь? О, Богиня, что-то с Нерель?!

— Сестра в порядке, — быстро выпалил Адам, преграждая путь к палате. — Послушай, все не так плохо. Я помню, что стало с моим веселым и добрым братом, когда умерли родители. Я не могу потерять тебя снова.

У Дроздова было два варианта реакции — оттолкнуть Адама и влететь внутрь и спокойно прояснить ситуацию. Выбрал он неожиданный, даже не учитывавшийся вариант.

Медленно убрав руку брата, Дроздов приоткрыл дверь, ещё не глядя внутрь, сказав:

— Не беспокойся, что бы ни случилось, я больше не сломаюсь.

Но с выводами мужчина поспешил.

В кровати лежала Ланса, бледная, словно мертвая. В уголках губ запеклась кровь, а ноздри были покрыты черной коркой.

Адам вошел следом, как и его нянечка, что была подругой Лансы. Она плакала совсем беззвучно, часто вытирая крупные слёзы.

— Её нашла горничная, — тихо сказал Адам. — Ланса даже была в сознании, назвала только одно имя и упала в обморок. Её отравили настойкой Черной поганки. Она бы умерла, если бы не эта больница. Лансе промыли нутро, поставили эти штуки. Она не приходит в себя, но она жива. Ты умный, брат, ты придумаешь, как её спасти.

Дроздов лишь молча сел на кровать эльфийки, глядя словно сквозь неё. Ланса была той, кто помог ему начать в этом мире. Она всегда была рядом, каждый день, едва ли не единственная, кому он полностью доверял. Это было больно, удар в спину, по самому уязвимому. И Дроздову не нужно было спрашивать, чье имя она назвала, он и так это знал. Но злости и желания разорвать Вергеля не было.

Была всепоглощающая усталость. Усталость от войны, усталость от дороги, от травмы, но, главное, усталость от всех этих интриг и подножек. Он ничего не знал о настойке из поганок. Ни черных, ни белых. Дроздов мог лишь надеяться, что каким-то чудесным образом Лансу спасет магия.

— Мы уже вызвали лекаря от ядов, — сквозь плач сказала нянечка Адама. — Главное, чтобы она дождалась.

Дроздов попросил их ненадолго выйти, а ещё лучше — идти в замок без него. Сам он ещё долго сидел молча на кровати Лансы, пока не набрался смелости проверить её показатели. Он измерил пульс, дыхание, проверил слизистые и реакции зрачков. Сейчас ему стало правда жаль, что его знаний недостаточно, чтобы помочь нянечке. А она даже для него, почти сорокалетнего мужика, стала нянечкой. Заботливой и ласковой, даже его мать никогда такой не была. Она не выпускала сигарету изо рта, все время высказывала свое недовольство и оставляла его заботы на других.

Решив, что от расклеившегося короля никому лучше не станет, Дроздов записал все, что только смог придумать для Рони о помощи Лансе, и направился ко дворцу. Ему захотелось пройтись по освещенным светляками улочкам, вдыхая запах осени и костров. Где-то играли дети, громко выкрикивая и смеясь.

Казалось, его даже не узнают здесь. Дроздов был без слуг, без стражи, даже без Бальфура, горой возвышавшегося над юным королём. В солдатской форме, с тростью и хромотой, сейчас Лукас не походил на монарха, так что неудивительно, что люди проходили мимо.

По прибытию его войска с победой, народ учинил настоящий праздник. Они ликовали, наслаждаясь тем, что больше можно не бояться гнета немагов. Да, в своей голове Дроздов поправлял их, что они лишь на время прогнали врага, но, видимо, маги были не из тех, кто сильно одерживал победы. Так что уже это стало поводом для праздника.

Главная площадь так вообще была похожа на какой-то фестиваль. Уличные музыканты объединились, играя одну мелодию, что заливала все вокруг. Маги танцевали, кто-то в парах, кто-то сам с собой. Всюду сверкали яркие платья, звучал смех, а в воздухе витала беззаботность.

Дроздов присел на ступени, на которых сидел, когда погибла Лилия. Ничего не меняется, он все ещё испытывает тупую боль в груди и больше не чувствует в себе прежней силы. Кое-как вытянув ногу вперед, он помассировал занывшее колено, как вдруг на тыльную сторону ладони упала полоска пепла.

«Пускают салют», — с улыбкой подумал он, в мгновение осознавая, что нет в мире меча и магии никакой пиротехники, а он её пока не изобретал здесь!

Встав и подняв голову, Дроздов вдруг увидел, что все небо исчерчено алыми огнями, что куполом нависали над столицей.

С пару секунд он тупо пялился на них, пытаясь сообразить, что это вообще может быть. Страх сковал все тело, вместе с осознанием, что если у противника бомбы, то им нечего противопоставить. Но он стоял, а огни сгорали, превращаясь в пепел и усыпая им всю столицу. Люди тоже это заметили, перестав танцевать и веселиться, они выставляли руки, ловя рассыпающуюся материю.

Это не прекращалось, казалось, минут семь, пока все не покрылось серым пухом. Перед глазами встали города, сожженные немагами, принося с собой новое осознание. Пусть у него есть огнестрельное оружие, а остальные королевства лишены подобной мощи, это не умаляет ужасности происходящего.

Он здесь чужой, он не знает, на что способны их противники в плане военной мощи. Но он точно может быть уверен в том, что они кровожадны и беспощадны. И глупо проявлять свою человечность и гуманность, думать о их народе и страданиях, что он может им принести. Лучше повергнуть врага быстро, содрав этот пластырь, в конце концов, нужно заботиться о своих.

Он сжал трость, направляясь в замок. Первым делом он узнает, что за чертовщина с этим пеплом, затем разберется со скопившимися делами. Следующим же шагом он вернется в госпиталь, откуда лично заберет пленников, чтобы их доспросить. Он узнает все, о случившимся в приграничных городах. Он достанет из них всю правду, которая только может быть ему нужна.

— Ваше Величество! — министр обороны запыхался, повисая на руке Дроздова. Бедный старичок бежал, оттого и едва дышал.

— Что стряслось? — король помогал тому устоять.

— Этот пепел, — министр утер пот с лица, — это объявление войны от северного королевства!

Обсуждение планов затянулось на много часов. Дроздов качал здоровой ногой от нервов, вслушиваясь в монотонную речь советников, что спорили о целях королевства. Хотелось встать и заткнуть их, сказать, что их мнение ничего не изменит. Но пока королю лучше было держать себя в руках, постепенно выясняя, что за причины послужили объявлению войны. Все-таки, насколько бы аполитичным человеком он не был в своей прошлой жизни, Дроздов понимал, что просто так это не делают.

Пока складывалось так, что королевство Церел было жестоким и холодным, как и его правители. Народ держали в ежовых рукавицах, хотя, конечно, никого не убивали, жили мирно, в основном за счет торговли. Зима у них была суровая, начинающаяся ещё в последний месяц осени. И за пять месяцев непрекращающихся морозов, земля промерзала так, что на ней практически ничего не росло. Продовольствие они получали, торгуя как раз с южными королевствами, которым Церел поставлял ткани и нити.

Голубые шелкопряды размножались только в холоде, поэтому в остальных местах их было тяжело искусственно содержать. Но… времена изменились, и Дроздов изобрел ткацкий станок, совершенно не думая, что это приведет к войне. Церелу стало не за что покупать продовольствие, ведь торговля тканями активно началась с его королевством, в виду их дешевизны и доступности.

Дроздову даже принесли заказную книгу, где работа ткачих была расписана даже не на месяцы, а на годы вперед. Одновременно это вызывало и гордость и осознание, что такой, казалось, незначительный момент, оставил целое королевство голодать. Но с другой стороны: должен ли он, как король, думать о других? Ему бы со своими делами справиться, у него погибла сестра, нянечка при смерти, вечные нападения дикарей, так ещё и задание от богини.