Японская разведка против СССР - Кириченко Алексей Борисович "Стильно" - Страница 12

…Если мусульман использовать так же, как англичане использовали арабские войска в Палестине во время мировой войны, то можно будет достичь. Тюрки в этом отношении превосходят другие мусульманские народности. Если же сравнивать мусульман и украинцев, то первые в смысле воинственности есть первые. Следует также подчеркнуть, что китайские мусульмане исключительно воинственны».

Большую работу с лидерами мусульманских группировок, находившимся в эмиграции, в 1931–1932 годах вел военный атташе Японии в Польше полковник Хата Хикосабуро (впоследствии генерал-лейтенант, начальник штаба Квантунской армии). Подобная же работа проводилась японской разведкой и в других странах. Однако первым на важность «национального» фактора обратил внимание Хасимото Кингоро. Первым — в работе разведки, потому что в теории и практике революции национальному вопросу особую важность первым придал В.И. Ленин.

В КГБ, как и в каждой советской организации, были свои, наработанные годами привычки и правила, своеобразный неписаный кодекс, в котором довольно верно отражались моменты повседневной жизни.

Главным оружием чекисты шутя называли шило и иголку с ниткой. В докомпьютерный период эти орудия труда были необходимы для того, чтобы подшивать документы к делам, ибо в конце каждого года осуществлялась проверка ведения делопроизводства, и если у тебя обнаружат пропажу какого-либо документа или документы не внесены в опись, то неприятностей не миновать, если даже у тебя блестящие успехи на оперативном поприще.

В Центральный аппарат контрразведки приходило довольно много документов разного качества и важности — как из территориальных органов с просьбами и предложениями, так и различных руководящих циркуляров. Съевшие зубы на практических делах оперативные работники рекомендовали прежде всего оценить поступивший документ и подумать, что предпринять:

а) нельзя ли документ переправить на исполнение в другое подразделение;

б) если вопрос не срочный, то документ должен отлежаться, не нужно торопиться его исполнять, так как начальство вдруг откажется от ранее наложенной резолюции в силу изменившейся ситуации;

в) никогда не проявлять инициативу, ибо инициатива наказуема тем, что сам же и будешь ее выполнять.

Были и другие нравоучения, которые подсказала жизнь. Например: жена — самый близкий человек, но опасайся ее пуще иностранного шпиона, а посему держи язык за зубами. Опаснее ее может быть только теща.

Зря Михаил Сергеевич Горбачев все выкладывал Раисе Максимовне. Сразу видно, что не было у него оперативной закалки.

В кабинете № 694, где мне пришлось располагаться несколько лет, трудилось шесть человек, большинство из которых нещадно курили. Это заставляло меня почаще покидать прокуренный кабинет и выходить в город на «свободную охоту».

Главной же причиной к этому служило желание добиться какого-то положительного результата. Я с первых дней усвоил перефразированную поговорку: «опера и волка ноги кормят», которая и стала моим кредо. Пусть только не подумает читатель, что я ошалело гонялся по городу, выискивая таинственных шпионов, как в детективных фильмах.

Контрразведывательная работа — совсем простое занятие, как некоторым кажется. Есть иностранец или их сообщество, которые представляют определенный разведывательно-информационный орган страны противника, и перед ними стоит задача собирать интересующую их информацию в пользу своего государства. Советская же контрразведка должна была срывать эти действия и устраивать врагу всякие каверзы и препоны, а главное — ловить презренных шпионов, то есть тех советских граждан, которые по тем или иным причинам работают на врага. Точно так же противоборствующая сторона делает и у себя на родине против наших разведчиков, только роли меняются.

И такое противоборство происходило, происходит и будет происходить в каждой стране, только в различных масштабах, ибо пока существуют государства, до тех пор будет существовать разведка и контрразведка, так как каждое государство нуждается в таких органах защиты.

До Второй мировой войны и особенно когда она началась, японская разведка считалась одним из главных противников органов государственной безопасности СССР. И на это были две веские причины.

Во-первых, действительно военная разведка Японии вела в отношении Советского Союза довольно активную разведывательную работу.

Во-вторых. После нападения гитлеровской Германии на СССР сложилась уникальная в мировой практике ситуация, когда Советский Союз и Япония оказались в разных воюющих блоках, но между собой не воевали, так как были связаны заключенным в апреле 1941 года договором о нейтралитете. Япония поддерживала союзнические отношения с Германией и воюющей против нас Италией, а Советский Союз — с Соединенными Штатами Америки и Великобританией, воевавшими с Японией. Так как представительства воевавших против СССР государств на территории нашей страны были ликвидированы, а активная контрразведывательная работа по союзникам была запрещена, остались только дипломатические и другие представительства Японии, сотрудники которых и стали главным объектом интереса советской контрразведки.

Вместе с тем необходимо отметить, что в довоенный период сознательно или ошибочно, но НКВД СССР преувеличивал возможности и масштабы деятельности японской разведки того периода. Это привело к тому, что немало советских граждан было обвинено в японском шпионаже и незаконно репрессировано. Порой человека привлекали к уголовной ответственности только за то, что он работал по найму в японском дипломатическом представительстве или случайно познакомился с японцем.

После восстановления в 1956 году дипломатических отношений между СССР и Японией какой-то большой начальник, имевший довоенный опыт работы по японской линии, не учел разительных послевоенных перемен в Стране восходящего солнца и решил, что все возвращается к старому. Поэтому японская разведка снова была отнесена к главному противнику. Меня как раз и определили на направление главного удара советской контрразведки. И с первых же дней я ринулся в бой.

Однако в жизни нередко случается, что слова разительно расходятся с делом. Так оказалось и в данном случае. Те данные о деятельности японской разведки, которые я почерпнул во время учебы в чекистском вузе, оказались дремуче устаревшими, ибо базировались на практике, которая стала достоянием истории. Власти Советского Союза просто не хотели верить в происшедшие в послевоенной Японии коренные изменения и рассматривали ее только как одного из основных партнеров США на Дальнем Востоке, игнорируя самобытный характер развития этой страны. Япония действительно стала союзницей США, но не стала слепо следовать их требованиям.

Япония поступает так, как считает нужным, в соответствии со своими национальными интересами. Борьба с расточительством и экономия на каждой иене, которая очень характерна для послевоенной Японии, не позволяла, например, расходовать на оборону более 1 % национального бюджета. Это касалось и разведки, в том числе военной. Япония на практике осуществила тот «принцип разумной достаточности», о котором без устали разглагольствуют наши теоретики и стратеги от науки.

Одним словом, чекистская действительность опровергла то, что так красиво рисовали на занятиях.

В то время еще были живы-здоровы Дятлов Александр Иосифович и Юдин Федор Афанасьевич, которые имели богатейший опыт работы на японской линии с довоенной поры. Они были невысокого мнения о деятельности даже довоенной японской военной разведки, которая в погоне за информацией без разбора заглатывала все, что ей подсовывали.

Ситуация еще больше изменилась после поражения Японии в войне. А.И. Дятлов, работавший в то время в аналитическом подразделении, знал до мелочей положение по японской линии по всему СССР. Поэтому он, оценивающе поглядывая на меня, сказал:

— Японского шпиона вы вряд ли поймаете. — Но, увидев мое расстроенное лицо, усмехаясь, продолжил: — Но завербовать японца сможете. Если работать будете.