Необычное и обыкновенное (СИ) - Волковский Андрей - Страница 1

Annotation

Калейдоскоп историй обо всём на свете: об оборотнях и сектантах, о магах и обычных студентах, о дружбе и ненависти, о волшебных мирах и о нашем мире. Примечания автора: В сборник войдут конкурсные и внеконкурсные рассказы (от мистики до сказок, от фэнтези до детективов).

Андрей Волковский

А морю было всё равно… (фэнтези, драма)

Солнечный день (городское фэнтези, наш мир)

Алиша (фэнтези)

Пропавшие (реализм, детектив)

Тик-так (фэнтези, сказка)

Зачем вы зарыли его под берёзой? (реализм, расследование, юмор)

Весеннее волшебство (городское фэнтези, наш мир)

Чужие дела (реализм, детектив)

Абсолютное благо (экшн, магия, современность, криминал, другой мир)

Город дождей (сказка, фэнтези)

Хэллоуин (мистика, ужасы)

Северная сказка (сказка, фольклорные мотивы)

Как волшебник Лайн экзамен сдавал (фэнтези)

Соседи (мистика)

Если герои не справятся… (дарк фэнтези, жестокость, ужасы)

Пламя (городское фэнтези, расследование, другой мир)

Андрей Волковский

Необычное и обыкновенное

А морю было всё равно… (фэнтези, драма)

Лодка мерно покачивалась на волнах. Море сегодня было спокойным, а люди в лодке нет.

Ривин сидел, прижимаясь плечом к брату, и с тоской смотрел на отца.

— Готовься, Лук-кас, — сказал отец, внимательно вглядываясь в карту. — Поселение маринов почти под нами.

Лук-кас ободряюще коснулся руки брата и вскочил.

Ривин еле сдержал всхлип. Он спорил с отцом вчера и позавчера, и много дней до того, но бесполезно. Тот не желал слушать, отмахиваясь взрослым “ты сам потом поймёшь”, “это для твоего же блага” и “Хватит! Успокойся!” Ривин пробовал говорить с братом, но тот лишь улыбался в ответ и говорил, что отец со всем разберётся.

Но то, что задумал отец, неправильно. Нельзя просто сдаться и позволить ему сделать то, что он задумал.

— Не надо, папа…

— Надо, Ривин. Это для твоего же блага, — ну вот, опять он за своё. — Лук-кас, ты ведь согласен?

Названный брат кивнул:

— Да, отец.

— Вот и хорошо. Мы на месте. Иди сюда.

Лук-кас подошёл и замер у борта, глядя вдаль — туда, где вода сливается с небом.

Отец позволил ему несколько секунд полюбоваться морем, а потом сказал:

— Пора.

Брат бросил взгляд через плечо, улыбнулся и прыгнул в воду.

Море шумело равнодушно и гулко. Ему всё равно, кто попадает в его бесконечную глубину.

Ривин с трудом встал, доковылял до борта и попытался разглядеть брата, уплывающего к поселению маринов. Не разглядел.

— Папа…

— Ривин, хватит, — не отрывая взгляда от карты, отрубил отец. — Мы уже обсуждали это. Лук-кас принесёт Рог Моря — и тогда я смогу тебе помочь. По-другому никак.

Ривин знал, что уродлив. Когда он шёл, то переваливался с боку на бок, с трудом волоча короткие ноги — одна длиннее, другая короче. Мешковатая одежда не скрывала чересчур длинных рук, болтающихся вдоль тела, и скособоченной фигуры. Лицо Ривина покрывали морщины, длинный кривой нос нависал над перекошенным на правую сторону ртом.

Отец говорил, что пока он такой, люди будут его сторониться. Им плевать, что Ривин — сильный маг. Что он умеет лечить и прекрасно рисует. Что он добрый и заботливый, жизнерадостный и приветливый. Всем всё равно, объяснял отец, люди замечают страшное лицо, некрасивое тело и нелепую походку — и им нет дела до талантов и доброго сердца уродца.

— Ты не женишься. Не сможешь нормально работать. У тебя не будет ни друзей, ни партнёров. Люди много внимания уделяют внешности. Хочешь хорошо жить среди них — будь, как все! — повторял отец.

Ривин понимал, что отец прав. Что с его, Ривина, уродством надо что-то делать. Но выбранный отцом путь не годится. Не такой ценой. Почему ради того, чтобы он стал нормальным, должны пострадать несчастные марины?

Отец в нетерпении постукивал пальцами по карте. Для него всё просто: есть проблема, которую нужно решить, — и для её решения годятся любые средства. Сын проклят, а чтобы защитить его от проклятья, нужен мощный артефакт. Человеческие защитные артефакты слишком огромны, творения дивного народа не годятся для людей, у оборотней нет защитных амулетов. А вот вещи, созданные маринами, морским народом, подходят.

Отец проводил исследования всё время, сколько Ривин себя помнил, и теперь был готов трансформировать Рог Моря в защитный артефакт, способный рассеять проклятье.

Но Ривин так не может, ведь, как он узнал недавно, Рог Моря охраняет поселение маринов, морских людей, от подводных чудовищ. И если Рог забрать, деревня окажется беззащитной и всех, кто там живёт, сожрут акулы, морские тигры и другие жуткие твари глубин.

Отец говорил:

— Ерунда. Они даже не люди.

— Но Лук-кас тоже марин, — пробовал возражать Ривин.

— Поэтому я его и вырастил. Увы, человек никак не может войти в храм маринов и забрать Рог. Иначе я бы сам это сделал. Ведь я люблю тебя, сынок. Ты — всё, что у меня есть.

Ривин тоже любил отца.

Он не привык спорить и думал, что сможет смириться, но сейчас сидел и представлял, как вернувшихся с праздника маринов рвут на части акулы и морские тигры, и ему хотелось плакать.

Он должен остановить брата.

— Папа, так нельзя. Я прошу тебя — остановись! Верни Лук-каса!

— Давай поговорим, когда Рог будет у нас, ладно?

— Папа! Ты меня не слышишь? Я прошу тебя: не надо!

— Надо, Ривин, надо, — пробормотал отец, листая большую книгу и делая пометки на карте.

— Посмотри на меня, отец!

Мужчина нахмурился, отложил книгу и повернулся к сыну.

— Ривин, я знаю: ты волнуешься за брата. Ему ничего не грозит. Марины, эти местные лягушата, на празднике в людском поселении. Храм ничем не защищён от таких, как Лук-кас. Он справится.

— Но марины, они же умрут без Рога! — закричал Ривин.

— А вот это не твоя забота, сын. Перестань вести себя как капризный ребёнок! Всё. Закончили!

Если Ривин просит, то от него просто отмахиваются, а если кричит, то он — капризный ребёнок. Слушать его отец не собирается.

— Нет! — ещё громче крикнул Ривин и вскинул руку.

С тонких кривых пальцев сорвалась молния, на лету превратившаяся в искрящуюся сеть, и врезалась в отца. На его лице отразилось недоверчивое удивление, словно он никак не мог поверить в то, что сын атакует его. Собственно, Ривин и сам с трудом это осознавал.

Мужчина рухнул, скованный заклинанием. Ривин подошёл вплотную и сказал:

— Прости, папа. Но так нельзя! И если ты не остановил Лук-каса, то это сделаю я.

Его сердце бешено колотилось. Тело покрылось потом. Почему-то заболела голова, и в левом виске будто спицу проворачивали.

Ривин наклонился, морщась от боли, и вытащил из отцовского дорожного сундука шкатулку. Сосредоточился, создавая Разбей-ключ, открыл шкатулку и вынул из неё Усмирение Вод.

Отец, лежащий на палубе, яростно вращал глазами, тщетно пытаясь вырваться из-под власти заклинания и запретить сыну совершить самую большую глупость в его недолгой жизни.

— Прости, папа… — ещё раз повторил Ривин и сдавил в ладонях синий шарик с заклинанием.

Шарик пошёл трещинами, из них просочились лёгкие, как клубы дыма, вихри Усмирения, за несколько ударов сердца окутав мальчика непроницаемым коконом.

Ривин с трудом перебрался через борт и прыгнул в воду.

Плавал он неплохо. Его неудобное тело с детства удивительно легко приспособилось к воде. Конечно, до стремительной грации Лук-каса ему было далеко, но названный брат никогда не насмехался над его неуклюжестью, не пытался показать, что он лучше, хотя перепонки на пальцах и жаберные щели давали ему неодолимое преимущество.