СССР: вернуться в детство?.. (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 15

Татьяна Геннадьевна! Я по голосу узнала. Классная тётенька, много лет в младшем блоке завучем и учителем была. Я шустро повернулась:

– Здравствуйте! Я маму ищу. Меня Оля зовут.

– Очень приятно, Оля. А я – Татьяна Геннадьевна. А как зовут твою маму?

Диалог начал напоминать сказку про Красную Шапку.

– Галина Николаевна. Или Гульчачак Нугмановна – я не знаю, как вы решили её здесь называть.

– Понятно. Она сейчас с продлёнкой на обеде. Я могу тебя проводить, только давай вещи твои в кабинете оставим, чтоб в столовую не тащить.

– Так закрыто же, – я для убедительности подёргала дверь.

– А у меня есть второй ключ! – Татьяна Геннадьевна продемонстрировала мне объёмистую связку, открыла кабинет и помогла мне разместить шубейку на довольно высокой вешалке.

И тут мне пришла в голову мысль. Сейчас проверим, насколько гениальная.

– Татьяна Геннадьевна, а может, я не буду маме работать мешать? Вы могли бы попросить библиотекаря, чтобы мне разрешили почитать в читальном зале?

– А ты умеешь читать? – удивилась она.

– И весьма неплохо, – чопорно ответила я, и Татьяна Геннадьевна засмеялась.

– Ну, пошли.

Библиотека располагалась в вечно сумрачном аппендиксе рядом со входами в спортивный зал. Мы поднялись на второй этаж, и Татьяна Геннадьевна распахнула передо мной тугую дверь:

– Заходи! – и в глубину помещения: – Анна Дмитриевна!

Тэ-экс, а библиотекарша-то не та, которую я помню...

Из-за стеллажей показалась хозяйка помещения:

– Да, Татьяна Геннадьевна, что случилось?

– Анна Дмитриевна, вот эта девушка – дочка нашей новой учительницы физкультуры. Утверждает, что неплохо умеет читать. Пусть почитает. Мать пока на продлёнку вышла, чтобы не мешать там.

– А что, учительница – и не знает, что детей до школы не нужно читать учить? – неодобрительно проворчала библиотекарша.

– А она меня не учила, – решила я заступиться за маму.

Библиотекарша посмотрела на меня удивлённо и ревниво спросила:

– А кто тебя учил?

– Никто, – я пожала плечами. – Никто не знает, как вышло, что я умею читать. Оно как-то само.

Татьяна Геннадьевна, намеревавшаяся сбагрить меня с рук и уйти, остановилась и следила за диалогом.

– Так не бывает! – категорично заявила библиотекарша.

– И, тем не менее, так есть, – я развела руками. – Возможно, я – природный феномен. А у вас есть что-нибудь о Железногорске-Илимском? Или хотя бы о железодобывающей промышленности. Мне нужно узнать, как выглядит карьерный самосвал.

– Очень интересно, – сказала Татьяна Геннадьевна. – А ты можешь мне что-нибудь прочитать?

– Конечно, могу.

Божечки мои, сеанс выразительного чтения – да пожалста!

Татьяна Геннадьевна обернулась к стойке библиотекаря и вперилась взглядом в китайскую стену одинаковых книжек с надписью «Война и мир». То ли какие-то классы дружно «прошли и сдали», то ли у них наоборот началась эта «ипапея», как у нас один пацан в классе написал.

– По-французски я не читаю, – сразу предупредила я.

– Да нет, конечно... – пробормотала завуч, а библиотекарша вынула из кучи тонких книжек, хаотически сваленных на двух сдвинутых столах, «Кота в сапогах».

Ну, что ж. Вы хочите сказочных интонаций? Их есть у меня!

Через минуту библиотекарша сказала:

– А дома у тебя такая книжка есть?

– Честно говоря, не помню. Возможно.

– Так она наизусть рассказывает! – торжествующе «разоблачила» меня Анна Дмитриевна.

Нет, я даже возмущаться не буду, ещё не хватало!

– А принесите что-нибудь... – Татьяна Геннадьевна неопределённо провела рукой в воздухе, – сложное.

Анна Дмитриевна исчезла за стеллажами и вернулась с толстым томом Большой Советской Энциклопедии (том, насколько я успела заметить, начинался с волшебного слова «ОБИГАРМ»), раскрыла где-то посредине...

– Вот, давай отсюда, – ткнула пальцем Татьяна Геннадьевна.

«Народная одежда». Ну, вы как специально!

– Народная одежда, создаваемая трудовым народом (см. Народное творчество) и бытующая в его среде, занимает особое место в истории костюма... – я читала, и меня прямо распирало, так местами мне хотелось выступить со своими комментариями. Сколько лет я в своё время этой темой занималась!

– Достаточно, – Татьяна Геннадьевна погладила меня по голове. – Может, тебя по первым классам поводить, а? А то техника чтения у нас на обе ноги хромает.

Библиотекарша потянула том.

– Погодите, мне же теперь интересно, что такое «обигарм»! – я залезла в начало книги. Курорт в Таджикистане, оказывается. Понятненько. – Знаете, Татьяна Геннадьевна, я как-то не планировала выступать с художественным чтением, но если вы считаете, что это повысит общую успеваемость по классам, то я могу.

Она помолчала, глядя на меня.

– Ладно, я подумаю. Читай пока. Что ты там хотела, про карьерные самосвалы...

Найти статью с приличной картинкой БелАЗа оказалось нетривиальной задачей. Пока Анна Дмитриевна рыскала в лабиринтах своего хранилища, я от нечего делать разобрала по стопкам кучу тонких детских книжек: про животных, про войну, про детей, сказки... о! Отдельно – рассказы о Ленине и прочих революционерах. Боже ж мой, ещё же надо о линии партии не забывать, блин...

Наведение порядка библиотекарше понравилось, она перестала пыжиться и пыхтеть, и когда я спросила, нет ли у неё чего-нибудь по обучению рисунку, особенно рисунку человека, животных и движению, она уже не смотрела на меня подозрительно, а принесла несколько весьма дельных книжек настолько хорошей сохранности, что сразу стало ясно: вряд ли их вообще кто-то читал. Я пролистала книги. Нет, поразительно! Готовая же методика обучения рисованию. Почему нас тогда учили настолько лажово? Тут прозвенел очередной звонок и вскоре толпой ввалились дети – класс шестой-седьмой, наверное – и я, наконец, оказалась избавлена от пристального внимания Анны Дмитриевны. Пока она принимала и выдавала книги, я успела сделать несколько набросков карьерного самосвала и кое-что учебное из книжек накидать – для видимости. Ну, должно же у меня документальное подтверждение быть, что я в библиотеке сидела и рисовала, да?

Я просидела над книгами ещё урок, и тут примчалась Татьяна Геннадьевна:

– Олечка, пойдём со мной. Давай книжки отдадим...

– Вы, пожалуйста, далеко их не убирайте, я завтра ещё приду, – успела я попросить библиотекаршу, и мы побежали. В коридорах было оглушающе. С непривычки аж голова в плечи непроизвольно втягивалась. Вокруг мелькали толпы в синем (мальчишки) и чёрно-коричневом (девчонки). И поверх – мазки́ красных галстуков у третьеклашек. Мы добежали до продлёнки – продлёнщики, пользуясь моментом, бегали и орали вместе с другими классами. Мама стояла в дверях кабинета, присматривая за этой вакханалией, увидела нас и вытаращила глаза:

– Оля?!

– Галина Николаевна, – пулемётом протараторила Татьяна Геннадьевна, – мы тут познакомились с вашей дочкой. Вы нас не теряйте, мы по классам пройдёмся, покажем образцовую технику чтения.

– Хорошо, – ничего не понимая, пробормотала мама. Прозвенел звонок на урок, и она встрепенулась: – Продлёнка, заходим!

Следующие два урока «по улицам слона водили». Мы с Татьяной Геннадьевной показывали аттракцион невиданного чтения, читая всякое, куда нам тыкали учителя. Не могу сказать, что я особенно устала. С одной стороны, было немного жалко времени, а с другой – это была вроде как тестовая компания меня любимой – к той картинке, где человечек со звездой в лобешнике. Потом меня торжественно привели в продлёнку – и тут мама увидела, что́ у меня на ногах, и покраснела:

– Оля! Ты почему в ичигах?!

– Мы с бабушкой сандали не нашли, – я посмотрела на свои ноги. – А что тебе не нравится? Тепло, удобно.

– Как из леса!

– Ничего страшного, Галина Николаевна, – утешила её завуч. – Ну что, Оля, остаёшься здесь?

– А можно мне в библиотеку? – я всё так и таскала с собой свои тетрадки. – Я ещё порисую?