(не)послушная игрушка мажора (СИ) - Акерман Лисса - Страница 22

— Прости, — пытаюсь оправдаться. — Просто услышать про бабушку это так…

— Как?

— Необычно, — улыбаюсь я. — И мило.

— Ей об этом не скажи, — усмехается он. — Бабушка у меня женщина необычная, но, думаю, вы подружитесь.

— Насколько?

— Она любит пробовать новое. Пару лет назад занималась тем, что делала ледяные фигуры, до этого рисовала картины. Из последних увлечений — стрельба из лука.

Я хлопаю ресницами. Ничего себе…

— И почему ты думаешь, что я ей понравлюсь?

— Ты же здесь.

— Может это из-за денег, — усмехаюсь я.

— В том числе, но не только. Уверен, она обрадуется, если у неё появится компания, в которой я её сопроводить не смогу.

— Не верится, что ты куда-то не сможешь попасть, — усмехаюсь я.

— Не все женские развлечения доступны мне.

— Например? Мужской стриптиз?

Артём заинтересованно поднимает бровь.

— Тебе хочется на стриптиз?

Щёки трогает жар, когда я быстро оглядываю торс маньяка.

— Наверное, нет…

— Почему?

Я смущённо отворачиваясь. Блин, вот что со мной? Я рядом с Артёмом чувствую себя просто бестолковой школьницей, которая хихикает даже над тем, что шуткой не является.

— Это проверка какая-то? Хочешь выяснить, насколько я надёжна как девушка?

— Зачем мне это?

Он забирает у меня кружку и ставит на стол. Повернувшись ко мне, кладёт руку на спинку дивана и подбирает кулаком щеку. Так близко. Он вроде и не держит меня, но наполняет собой пространство так, что даже не касаясь я чувствую себя как в объятиях. Непривычно, немного неловко, но… интересно.

— Не знаю, — в голове ни одной мысли. — У меня не было серьёзных отношений. Но я читаю шуточки и мемы в интернете.

Артём усмехается, снова гладит меня по щеке, касается пальцами шеи и проводит большим по скуле.

— Увы, в мемах не поясняют, что такие проверки устраивают те, кто не уверен в себе. И, к слову, на мужской стриптиз я тоже могу прийти. Бабушка однажды водила.

— Что-о-о?! — я, не сдержавшись, хохочу.

— Да. Я был подростком. Рост уже позволял сойти за взрослого, но меня всё равно принимали за того, кто пришёл поглазеть на мужиков с сексуальным интересом. Но, знаешь, это странно. Стереотипы. Девушки могут оценивать фигуру или пластику друг друга и никто и слова не скажет. Стоит одному мужчине сделать другому комплимент, — привет, осуждение. Будто у меня что-то отвалится, грудь вырастет или я вдруг перестану быть натуралом, если я признаю, что другой мужчина классно двигается.

Я ловлю себя на том, что смотрю на губы Артёма, внизу живота снова собирается тянущий клубочек, отчего я сильнее прижимаю колени друг к другу. В голову закрадываются излишне смелые мысли, ведь до этого мы были заняты испытаниями, а теперь… отдыхаем. Совсем одни, чёрт знает где.

— И часто ты… ходишь посмотреть на других мужиков?

Боже, что я несу?!

— Первый и последний. А что?

— Просто… никогда не была, вот и… не знаю, чего ждать…

Артём берёт мою руку, целует запястье, а после кладёт её на свою грудь.

— Танцевать как они я не умею, зато можно трогать.

Мои щёки снова горят. Я готова поверить в то, что он подмешал что-то в какао, да только дело явно не в нём. Меня кружит от Артёма с… Даже не помню, с какого момента. Да и сделала я всего пару глотков.

Ох, чувствую, главное испытание на выдержку начинается для меня сейчас. Есть вероятность, что я его с треском провалю.

— Прям везде можно? — пытаясь отвлечься от собственных мыслей, я ощупываю его бока, руки, шею.

— Да, — ухмыляется он, наклоняясь ко мне. — Только не заиграйся, маленькая. Обоим неловко будет.

— Ты же сказал везде можно, — я прикусываю губу. — Стесняешься?

Господи, как включить обратно мозг? Я понимаю, что вытворяю совершенно неуместное, но ничего не могу с собой поделать!

— Главное, чтобы ты не стеснялась, — тихо говорит Артём на ухо, а после притягивает меня ближе и целует шею.

Я в этот момент веду по его животу, очерчивая линию штанов, но когда маньяк подаётся вперёд, рука соскальзывает вниз и…

Ой…

Артём замирает на миг, а после находит мои губы. Я быстро убираю руку, не знаю, куда её деть и кладу на его спину, обнимая и сильнее прижимаясь грудью. Маньяк дышит как-то рвано, подаётся ко мне, увлекая всё дальше и дальше в омут запретного и оттого желанного.

Я понимаю, к чему всё идёт. Что этот жаркий поцелуй, от которого кровь будто глинтвейн плавит вены и кружит голову. Стук сердца, близость и реакция его тела на меня — не просто так.

Мы ходим по проволоке, натянутой над пропастью. Одно неловкое движение и пути назад не будет.

— Маленькая, — выдыхает он мне в губы. Голос хриплый и вибрирующий. — Какая же ты…

— Какая?

На миг мы встречаемся взглядами. Ярко-голубые, я даже не знала, что такой цвет реально может быть, глаза Артёма кажутся непроглядно чёрными. Я вижу своё отражение и вид у меня, будто у одержимой. Мне хочется о чём-то попросить его, но я не могу. Не знаю подходящих слов.

Не умею.

— Моя, — подбирает он ответ. — Ты попала, Марина. Теперь моя.

Лучшее обещание в моей жизни.

В груди распускается огненный цветок. У меня нет сил сопротивляться его напору. Смелым поцелуям, от которых я теряю самообладание и здравомыслие. Его руки везде. Гладят, прикасаются. Всё, что я успеваю, сделать вдох. Он выходит со стоном.

Не знаю, в какой момент я оказываюсь на спине, но осознание этого пугает. Артём рядом, немного навалившись, но тяжесть его тела будет в душе особый трепет. Я будто предвкушаю то, что должно случиться, хоть и понятия не имею, о чём ощущение.

Нет, я знаю, откуда берутся дети всё такое. Пару раз даже спрашивала об этом маму, но ответы получала скупые и неприятные, что стоило решаться только ради деток.

Артём же вёл меня в какое-то иное и однозначно волшебное место. Его ласка будто вытягивала из меня серебристые ниточки души, и сплетала тонкое кружево, в котором отчётливо читалось его имя.

Я теряю себя. С меня будто сняли кожу, оголили нервы и погрузили в жидкое удовольствие. Голова кругом, тело очень мягкое и лёгкое, как сахарная вата. Артём наклоняется ниже, прикусывая кожу на шее и в этот момент его ладонь смело стекает по внутренней стороне моего бедра к паху.

Выгибаю спину и, касаясь Артёма грудью, выдыхаю со звуком.

— Прошу… пожалуйста…

Он ловит мой стон и отнимает воздух, поглаживая пальцами там, где не касался никто. Стыд тонет в желании, даже жажде, узнать, что случится, если мы не будем останавливаться. Я пытаюсь свести колени, но от этого чувства взвинчиваются лишь сильнее и я, к своему стыду, двигаю тазом, молясь о том, чтобы он не останавливался.

— Маленькая… — его голос буквально обнимает. — Какая же ты у меня… Нежная, чувственная, искренняя. Если бы ты только могла видеть, как ты прекрасна.

Мне всё равно. Всё моё существо желало лишь одного. Продолжения, скорости и, кажется, его.

В самой себе.

Распутно. Неправильно. Но сейчас все принципы, убеждения и рассыпались. Вдохнув поглубже, я притягиваю его для поцелуя, а потом чувствую, как он убирает руку.

Внизу резко становится холодно. Я выражаю разочарование стоном. Сжимаю ноги сильнее, пытаясь удержать эту натянутую пружину, у которой есть всего два пути, либо выстрелить чем-то невообразимо хорошим для меня, либо наоборот.

Хочется плакать. Я распахиваю глаза, готовая молиться, продать душу и сделать что угодно, лишь бы мы продолжили, а после его ладонь касается моего живота, подлезает под велосипедки, и мир летит к чёртовой матери.

Я сжимаюсь. Каждая мышца в моём теле как струна гитары, на которой Артём играет музыку моего падения. Я лечу с проволоки прямо в него и тону в зыбкой черноте. А может это на самом деле полёт, я уже не разбираю.

Сжатая пружина срывается, и в моих венах будто щёлкает взрывная карамель. Кровь разгоняет удовольствие, которое мне не с чем сравнивать. В глазах слёзы, на губах улыбка.