Великий и Ужасный 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 35

— А мне можно? — поинтересовался я.

— Что — можно? — киборги-полицейские повернулись ко мне синхронно.

— Ну, на бережочек?

— Ты больной? А! Идиотский вопрос. Ты же черный урук. Из Сан-Себастьяна. Но — ответ однозначный: нет! Тебе нельзя на бережочек. Если так хочется сдохнуть — шуруй на мост и сигани с него тварям в пасть. Но ни один КПП тебя к Затону не пустит, у нас режим и вообще — вид на жительство у тебя не наш, так что… — Бобриков замотал головой, и его аугментированные глаза никак не могли сфокусироваться и то косили на нос, то разбегались в разные стороны.

— Нет, ну чего вы как эти? Нет такого закона — желающих в Хтонь не пускать! — возмутился я и почесал отбитые ребра.

— Есть закон, нет закона… Нам не нужно, чтобы ты тут сдох по нашей вине, пусть даже и косвенной, понятно? Не нужны Камышинской Вольнице такие проблемы! — рубанул ладонью воздух Бобриков. — Кстати, о проблемах… Вон, Сыскной приказ шагает, сейчас будет раздача слонов…

И откуда у них тут известно про раздачу слонов? Неужели свои Ильф и Петров имелись?

А Рикович, и вправду, был тут как тут — шагал через весь ангар, и полы его красивого черного пальто развевались во все стороны. Прибарахлился, приоделся государев бородач! Нео, ять, рыжий. «Матрица Перезагрузка», чтоб меня. Но слонов сыскарь не раздавал. Он вперился глазами в полицейских и спросил:

— Где задержанные?

— Пакуют… — переглянулись киборги.

— Передайте своим, чтобы не смели отъезжать, я должен допросить их немедленно, — его лицо было бледным, на лбу вздулась жилка.

— А… — полицейские пребывали в растерянности.

— ИСПОЛНЯТЬ! — рявкнул, как плетью хлестнул!

Даже мне по ушам прошлось, а Бобриков с Куницыным аж присели. Никак ментальную технику применил? Я скосил глаза на татау — Ловец Снов не подавал признаков жизни. Или я ошибся, или это была узконаправленная атака. А может — природной урукской сопротивляемости хватило.

— Пошли, Бабай, со мной. Будем из твоих похитителей душу вынимать, — мрачно заявил он. — Хлою вообще наизнанку выверну, сволочь такую… Она мне и в Сан-Себастьяне плешь проела, это ж стерлядь, каких поискать! Кровожадная сукина дочка!

И я пошел за ним. Мне было интересно, как работают менталисты, и на что способен молодой целовальник теперь. Ему, похоже, тоже это было интересно. Рикович вышагивал как оловянный солдатик, решительно печатая шаг и вбивая подошвы ботинок в бетонные плиты, покрывающие собой пол ангара и вообще — почти всю эту промзону.

Киборги общались между собой в режиме онлайн, им не нужно было куда-то звонить или бежать сломя голову, и поэтому к нашему приходу один из трех полицейских броневиков был открыт, и двери в десантный отсек — распахнуты. Там, прикованная к раскладному, закрепленному на стене сидению, находилась Хлоя.

— Всё равно убью, — прорычала она, буравя взглядом мое лицо. На губах кибердевушки проступила кровавая пена, это было отвратительно, честно говоря.

— Ударься затылком о стену, — как-то буднично произнес Рикович, и киборг стукнулась головой о броню, легонько.

— Ещё! — потребовал Иван Иванович, и жилка на его лбу задергалась.

Хлоя снова бахнула своей черепушкой о металл обшивки. Ее глаза стали круглыми и удивленными, она беспомощно посмотрела сначала на менталиста, потом — на меня.

— Сильнее! Ударься головой о стену СИЛЬНО! — рявкнул целовальник.

— ДАХ! — это было гулко! Из рассеченной головы потекла кровь, и без того измочаленная схваткой со мной, Хлоя и вовсе стала выглядеть жалко.

— Нет! Нет-нет-нет! — вдруг запричитала свирепая воительница совсем по-бабски. — Не делайте этого в моей голове!

Иван Иванович молчал и смотрел на нее своими холодными голубыми глазами, а потом вдруг злобно оскалился и плюнул под ноги — прямо на пол десантного отсека:

— Нихрена, Бабай. Она просто была влюблена в Стредлейтера, вот и все. А местный босс — Грег — имел за душой немалый долг перед Сан-Себастьянским филиалом. Эта стерва осталась там за старшую после учиненного тобой разгрома и теперь стребовала кредит кровью.

— Нет-нет! — замотала головой Хлоя. — Не надо!

— Не надо у меня подопечных похищать, долбанутая ты сука! — губы Риковича презрительно искривились. — До конца дней будешь бабулькам утки выносить в доме престарелых и молиться за мое здравие, и благодарить за такую счастливую возможность прожить жизнь с пользой, ЯСНО ТЕБЕ?

— Да! — закивала Хлоя и снова запричитала. — Да-да-да! Всю жизнь… Молиться!

Когда мы выходили из промзоны туда, где ждали в микроавтобусе сотрудники местного отдела Сыскного приказа, я сказал Риковичу:

— Если попытаешься сделать что-то подобное с кем-то из моих — я тебя убью.

— Знаю, — кивнул целовальник.

Когда мы подъезжали к мосту через Затон на внедорожнике сыскарей, то у ближайшей бетонной опоры моста, на ее основании, я увидел две крохотные фигурки людей в военных комбезах — таких, какой носила обычно Роксана.

— Ловят рыбку, — пояснил Рикович. — Смотри, что сейчас будет.

Машина сбавила ход, и я с немалым удивлением увидал, как вспучилась речная гладь, и от нее оторвался огромный кусок… Пузырь? Невероятная масса воды взмыла в воздух и затрепыхалась — в ней билось нечто, отдаленно напоминающее многоногую щуку размером с хороший автобус.

— Тах-тах-тах-тах-тах! — военный катерок примерно с клыкастую бестию размером, оказывается, поджидал все это время за пределами Затона, но — когда маги сделали свое дело и выдернули цель — метнулся меж опорами моста и открыл огонь из носовой автоматической пушки.

Снаряды дырявили уродливое чешуйчатое тело, и пузырь с водой быстро окрашивался багрянцем. В какой-то момент маги синхронно взмахнули руками — и чудище рухнуло в Затон. И тут же вода как будто вскипела! Множество мелких тварей ринулись на огромного подранка и принялись откусывать от твари кусок за куском.

— Кабздец, — сказал я. — Фу! Поехали отсюда.

— Нет одинаковых Хтоней, Бабай, — хлопнул меня по плечу Иван Иванович. — То, что ты неплохо справлялся в Сан-Себастьяне и уделал старика из Вербового Лога, не должно внушать ложный оптимизм. Прекрати уже совать свой нос во все вонючие углы сразу!

— Ты что, решил превратиться в моего старшего братца? — поднял бровь я. — Окстись, малахольный! Тебе ли говорить про оптимизм и пессимизм?

Выразительно глянув на широкий браслет, что разместился на левом предплечье Риковича, я заткнулся. Толку разговорами я бы не добился — мне ясно дали понять: в местную Хтонь меня не пустят!

Всё остальное время, пока мы ехали до парковки, что разместилась рядом с театром, полицией и бардаком, пытался понять — померещилось мне, или на самом деле в одном из углов ангара формации я заметил чьи-то длинные зеленые уши? Кузя-то вроде как должен в это время весьма интенсивно сексом трахаться. Хотя от какого-нибудь Капитошки с Парамошкой местного разлива скрыться было практически невозможно. Гоблины — они как крысы или тараканы. В любую дырку пролезут, а там уж трави, не трави…

Лицо почтенного консьержа и властелина всея подземныя парковки Карла Лекермаула очень сильно вытянулось, когда он увидел, кто именно подвез меня к парковке. Гном засуетился, пытаясь вытереть тряпкой несуществующие пятна с бронестекла, потом принялся раскладывать свои журналы и бумаги по стопочкам и вообще — создавать вид деловой и значительный. Государеву тайную полицию тут знали, боялись и уважали.

— Вот, держи, — Рикович протянул мне какую-то толстую книженцию в потрепанном переплете. — Это словарь научных терминов. В букинист заскочил, купил вот редкое, раритетное издание. Еще при дедушке нынешнего Государя издано!

— Ишь ты, запомнил! — я взял у него из рук увесистый томик и спросил: — То есть из сервитута нам лучше сваливать? Вот это означает твой широкий жест?

— Именно. И чем скорее — тем лучше. Поверь мне: вздрюченная Формация — сама по себе повод для неприятностей, а тот факт, что их опустил ниже плинтуса по сути ОДИН черный урук, вызовет целую бурю. Начнется передел собственности, войнушка на улицах…