Настоящая королева - Киз Грегори - Страница 68

Остру охватил гнев, и она заговорила громче.

— Ты прав. Когда мы спасались бегством, она начала кое-что понимать, научилась иногда думать не только о себе, но и о нас. Энни увидела, что глаза святых обращены не только на нее. Однако теперь все вновь по-другому, не так ли?

— Она тебя любит, Остра.

— Да, и тебя. Ты и я реальнее для нее, чем все остальные. Однако для Энни важно то, что мы способны сделать ради нее, какие чувства мы у нее вызываем. Когда мы ей возражаем, когда не хотим делать то, чего желает она, Энни не может этого понять. Наши слова кажутся ей бессмысленными, и вместо того, чтобы предположить, что у нас могут быть свои собственные желания и причины, она полагает, что мы нападаем на нее. Ты понимаешь? Вот как она видит мир: все, что мы делаем, связано только с ней.

— Не все так плохо, — возразил Казио.

— Ты сам только что сказал — она отослала тебя прочь, поскольку ты отказался сделать то, что она хотела.

— Ну, она сформулировала это иначе. Энни сказала, что ей необходим в Данмроге человек, которому она может доверять.

— А что она просила тебя сделать?

— Ну, я должен был пройти путь Мамреса.

Покрасневшие от слез глаза Остры широко раскрылись.

— О, святые, Казио, — Она откинулась на спинку сидения кареты. — Ну, как же ты не видишь? — Остра вздохнула. — Она ведь должна тебя прекрасно знать. Как она могла подумать, что ты согласишься отказаться от своего искусства дессратора и стать одним из этих… существ?

Казио заморгал и вдруг понял, что сам готов заплакать.

— Тед амао, — сказал он, полностью отдавшись во власть переполнявших его чувств. — Эдило тед амао. Я тебя люблю.

— Экко, — ответила Остра, тихо, но твердо. — И я тебя люблю. Он взял ее за руку.

— Энни, по-своему, нас любит, — продолжала Остра. — Мне кажется, она отослала нас из-за того, что мы ее знаем. Мы напоминаем ей, что она могла бы стать лучше.

Неожиданно Казио почувствовал, что карета стала двигаться быстрее, а сидевший на месте возницы з’Акатто что-то закричал.

— Подожди, — сказал Казио и поцеловал Остру в лоб.

Он встал, открыл маленькую дверцу в потолке и выглянул наружу.

— У нас появилась компания, — закричал з’Акатто.

Казио оглянулся и увидел шестерку скачущих рыцарей, одетых в цвета лорда Гравио.

Выругавшись, он вытащил Акредо, но до тех пор, пока всадники не поравнялись с каретой, Казио ничего не мог предпринять. Впрочем, ждать предстояло недолго. Теперь им не удастся обмануть врагов — они будут сражаться вдвоем против шестерых.

Что ж, все не так уж и плохо. Он справился и с большим количеством врагов во дворце в Эслене. Конечно, на них не было тяжелых доспехов. Но соотношение сил было еще хуже.

Если он сумеет войти в нужно состояние — чиадо сиво — шансы будут на их стороне.

Поэтому Казио постарался избавиться от всех посторонних мыслей, не думать о предстоящей схватке, а полностью сосредоточиться на гармонии рук, ног, тела, острия, лезвия и эфеса.

Через мгновение они оказались в лесу, и Казио начал тихонько напевать, так будет даже лучше: здесь врагам сложнее использовать лошадей, а доспехи помешают им быстро двигаться. Он уже собрался спрыгнуть на землю и приготовиться к бою, когда услышал, как з’Акатто проклинает святого, одно имя которого было само по себе проклятием.

Казио обернулся и увидел, что из леса появилась пехота, ловушка захлопнулась.

Чиадо сиво. Единение с клинком.

Казио прыгнул с кареты к первому всаднику, вытянув перед собой Акредо, точно копье.

Нейл опустился на колени перед женщиной в маске.

— Ваше высочество, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие.

— Рада вас встретить, сэр Нейл, — сказала она, делая ударение на слове «встретить» — Нейлу показалось, что он понял ее намек.

Нейл услышал негромкое восклицание, обернулся и увидел, что в помещение ввели Элис. Ее глаза были полны удивления.

— О, сестра Элис, — сказала Бринна. — Ты знала, кто я?

— Леди, я не знала, — ответила Элис.

Казалось, она никак не может прийти в себя, Нейл никогда не видел, чтобы Элис настолько потеряла уверенность в себе. Впрочем, он и сам с трудом сохранял невозмутимость.

— Но теперь тебе это известно, — сказала женщина, которую Нейл некогда знал, как Бринну и Деву-Лебедь. Она шагнула к Элис и подняла чашу с вином. — Хочешь выпить?

— Нет, ваше величество, я бы предпочла отказаться.

— Значит, ты во всем признаешься, — прорычала следователь. — Признаешь попытку убийства.

Элис высоко вздернула подбородок.

— Моей королеве и этому рыцарю ничего неизвестно о моих намерениях. Вы не можете считать их виновными.

— О, так это твоя идея? — спросила женщина в маске.

— Я говорю правду, ответила Элис.

— Я уверена, что так и есть, сказала Бринна, — Вот только ты забыла сказать, кто дал тебе это поручение.

Элис ничего не ответила, и взгляд Бринны медленно вернулся к Нейлу.

— Его дала сестре Элис ваша королева Энни, сэр Нейл.

— Я не верю, — сказал Нейл.

— Потому что это неправда, — добавила Элис.

— Ну, это мы узнаем. Следователь, отведи леди Берри в комнату вод. Только не делай с ней ничего необратимого, ты меня слышишь? Потом я хочу поговорить с ней еще.

— Очень хорошо, ваше величество. А как быть с рыцарем?

— Я желаю остаться с ним наедине, — ответила Бринна.

Следовательница нахмурилась.

— Это неразумно.

— Я так не думаю, следователь. Все выходы из дворца охраняются, а он не вооружен. Но, насколько мне известно, ни это, ни ваше присутствие его не остановят, если он захочет меня задушить. А вот данное им слово будет иметь для него огромное значение. Сэр Нейл, вы будете вести себя достойно, если останетесь со мной наедине? Вы обещаете не нападать на меня и не пытаться сбежать?

— Я обещаю, что не причиню вам ни малейшего вреда, ваше величество, и что не стану пытаться сбежать, пока мы беседуем. Но мое обещание будет действовать только до тех пор, пока мы в этой комнате.

— Меня это вполне устраивает, следователь.

— Леди, это не совсем уместно.

— В своем доме я сама решаю, что уместно, а что нет, — вкрадчиво сказала Бринна. — А если услышу какие-то сплетни, то мне будет известен их источник.

— Я служу вашему отцу, а не вам, — заявила Валзамерка.

— Но до тех пор, пока мой отец не даст иного приказа, ты будешь подчиняться мне.

— Почему вы хотите остаться с ним наедине?

— Потому что я уверена, что вы можете пытать сэра Нейла в течение тысячи дней, но ничего не узнаете. Однако откровенный разговор наедине может помочь получить… озарение.

Рот следовательницы приоткрылся, и по ее лицу промелькнула тень страха.

— Хорошо, ваше высочество, — сказала она. — Но я все равно не понимаю.

— Вот и хорошо.

Когда она вышла, и дверь за ней закрылась, Бринна улыбнулась.

— Валзамерка думает, что я намерена вырвать вашу душу.

— А вы намерены?

Бринна указала на стул.

— Присядьте, сэр Нейл.

Он повиновался, и она несколько мгновений смотрела на него такими пронзительно темно-синими глазами, что при любом другом свете, кроме солнечного, они казались черными.

— Вы также явились сюда, чтобы меня убить, сэр Нейл?

— Клянусь святыми, которыми клянется мой народ, что у меня нет таких намерений, принцесса Бринна.

Губы Бринны дрогнули, и она налила вина в два кубка.

— Вино не отравлено, — сказала она. — Вы выпьете со мной?

— Да.

Она протянула ему кубок. Нейл взял его немеющими руками.

— Вы дочь Маркомира, — наконец, сказал Нейл.

— Да, — ответила она.

Она подняла руку и сняла маску, и Нейл увидел волевое лицо, которое так хорошо помнил. Лишь взгляд стал другим, каким-то рассеянным.

— Я не понимаю, — сказал он, не в силах отвести взгляда от ее темных глаз. — Когда я встретил вас…

— Хотите сыграть партию в файдчес? — перебила его Бринна.