Таежные войны (СИ) - Майерс Александр - Страница 9

— Насколько я знаю, нет.

— Попытайся найти. Перед смертью граф Шершнев сказал, что это Василий Пихтин подтолкнул его к войне. Хочу понять, как ему удалось.

— Ты же понимаешь, такие вещи не оформляются официально. Если была договоренность, то негласная.

— Само собой, — пожал плечами я. — Но мало ли какие следы остались. Бесплатная поставка от Пихтиных, или беспричинное прощение долгов, что-нибудь такое. Василий Демидович вполне мог умаслить Шершнева перед этой негласной договоренностью.

— Ладно, — кивнул Константин.

— Вот еще что: позвони на монетный двор. Я хочу изготовить медали для наших гвардейцев. Одну, за участие в войне, вручим абсолютно всем. В том числе погибшим, награду надо будет передать родственникам вместе с компенсацией.

— Хорошо.

— Еще одну медаль — скажем, за отвагу — вручим тем, кто особо отличился. Также закажи отдельные ордена «За военные заслуги» для Богдана Богдановича и Владислава. Ну и на будущее, пускай отчеканят десятка три медалей с нашим гербом и надписью «За заслуги перед родом». Будем награждать тех, кто проявит себя на благо Чернобуровых.

— Хорошо, Георг. Сделаю.

После этого разговора я наскоро перекусил и отправился спать. Слишком много всего случилось за последние дни. Телу и мозгу требовался отдых.

Утром меня разбудила Ульяна. Щеголяя новым платьицем с сеточкой на вырезе, которая будоражила фантазию, девушка предложила мне завтрак в постель. Я согласился. И после того как выпил кофе и перекусил, затащил в постель и Ульяшу.

Мы неплохо порезвились, доставив друг другу максимум удовольствия. Я бы с радостью передохнул и пошел на второй заход, но увы, обязанности не ждали. Сочту за удачу, что мне повезло получить оргазм на десерт ранним утром.

Первым делом я отправился в казарму. Велел построить всех солдат и поблагодарил за службу. Обещал, что как только закончим разбираться с последствиями войны, каждого ждет награда.

После этого я получил доклад от Владислава: полный список погибших и выбывших по ранению, а также утерянной техники и орудий.

Получалось, что всего за сутки с небольшим мы лишились семидесяти четырех гвардейцев. Тридцать два убитых, остальные тяжело раненые и не смогут вернуться в строй. Если бы боевые действия продолжились с той же интенсивностью, то уже через день-другой нам пришлось бы сдаться.

Также мы потеряли три грузовика, три пушки и одну гаубицу. Учет утраченного стрелкового оружия и боеприпасов еще не закончили.

К счастью, победа осталась за нами. Мы получим выплаты от проигравших и сможем не только быстро восстановить былую мощь, но и стать еще сильнее.

Я попрощался с бойцами и отправился в больницу, когда мне позвонил Костя:

— Георг, я нашел независимого менталиста. Правда, он сейчас в Новосибирске и сможет прибыть только через неделю.

— Я никуда не тороплюсь. Отправь за ним наших людей, чтобы никто не перехватил по дороге и не попробовал подкупить. Что-то еще?

— Звонил наш друг Астахов. Говорит, что готов поделиться информацией, сам знаешь о ком. Хочет побеседовать с тобой лично.

— Хорошо, — ответил я. — Передай, что я пообедаю с ним в «Сытнике». Хотя нет, это место уже примелькалось… Ресторан «Горыныч». В три часа.

В больницу, где лежали наши «тяжелые» бойцы, меня пустили неохотно. Мол, часы для посещений строго ограничены и все такое — но стоило поулыбаться симпатичной медсестре на проходной, как мне все же удалось пройти.

Я походил по палатам, пожал руку каждому из раненых, а потом направился в отдельную палату, где лежал Богдан Богданович.

— Георгий, наконец-то, — Богдан приподнялся, скорчив гримасу.

Все его тело было обмотано бинтами, нога висела на спицах. Прошло чуть больше суток, а командир гвардии так осунулся, словно болел уже месяц.

— Хоть ты расскажи мне, как все закончилось! — попросил он. — Лежу здесь один, как в тюрьме. Только слухи долетают.

— А где же ваш мобилет? — поправив висящий на плечах белый халат, я сел на стул рядом с койкой.

— Хм. Понятия не имею. Вылетел, наверное, когда меня взрывом отбросило. Рассказывай! — почти потребовал Богдан.

Я кратко пересказал все события: от моего сражения со Сплюшкиными до штурма их поместья, от успешной операции Мокрухи до внезапного убийства Шершнева.

— Человек в темных очках… Тот самый? Про которого дети из Завденки говорили?

— Возможно. Как знать, — пожал плечами я.

— Так кто он такой? Сильный маг? Житель Изнанки? Или что-то вроде злого духа?

— Не знаю, Богдан Богданович, — вздохнул я. — Скажите лучше, как вы? Что говорят врачи?

— А что я… — скривился командир и почесал старый шрам на брови. — Мы готовились вот-вот начать бой. И вдруг обстрел. Снаряд взорвался прямо рядом со мной, — Богдан хлопнул ладонью по постели. — Духовный щит лопнул, меня нашпиговало осколками и контузило.

— Главное, что вы выжили.

— Выжил. Только что дальше, не знаю теперь. Всего меня изрезало, как через мясорубку пропустили, — Богдан провел ладонью по забинтованному торсу. — И нога еще раздроблена. Большой вопрос, смогу ли я нормально ходить.

— Я постараюсь найти лучшего целителя, какого смогу. Мы обязательно вернем вас в строй.

— М-да… Работал надо мной уже один, четвертого ранга. Только смерти помог избежать. А остальное, сказал, магией уже не вылечить. Да и вообще, знаешь, Гоша… — командир вдруг тяжело вздохнул. — Не уверен я, что хочу обратно в строй. Навоевался. Всю жизнь под ружьем, ни жены, ни детей…

Он потрогал свой перстень слуги рода и улыбнулся:

— Но семья у меня все же есть. Спасибо тебе за это.

— Выздоравливайте, Богдан Богданович, — я пожал ему руку и осторожно похлопал по плечу. — Даже если не захотите вернуться в гвардию, обязательно найдем для вас дело. Или можете просто уйти на покой и жить в поместье, как член семьи.

— Спасибо, — негромко сказал Богдан.

На этой трогательной ноте мы распрощались. Я поехал в поместье Иволгиных, и по дороге вызвал некроманта. Также позвонил своему знакомому верховному судье дворянского суда и объяснил, что хочу сделать. Судья молча выслушал и только раз спросил, уверен ли я. Получив утвердительный ответ, сказал, что пришлет нужного человека и, если я не ошибаюсь, сделает все возможное для наказания злодея.

На пороге поместья Иволгиных, где поставили временную дверь, я появился в сопровождении некроманта и следователя по дворянским делам. Какое совпадение, что это оказался вчерашний усач с грустными глазами.

— Здравствуй, Юлия, — сказал я, войдя внутрь.

Юля явно не ожидала визита и просто шла мимо по коридору. Увидев меня, застыла и вскинула подбородок.

Она была, по своему обыкновению, одета в мужскую одежду. Черные, в знак траура, рубашка и брюки великолепно подчеркивали стройную фигуру девушки. Ее крутые бедра, узкая талия и крепкая грудь будоражили фантазию так сильно, что у меня в штанах начинался пожар.

Как Юле это удается, не понимаю. Другие женщины смотрятся зачастую нелепо, когда одеваются по-мужски.

— Что вам нужно, граф? — тщетно скрывая раздражение, спросила она.

— Моя мать еще здесь?

— К сожалению. Она отказалась уезжать, хотя я прямо сказала, что ей здесь не рады.

Я вздохнул.

— Послушай. Я понимаю, что ты винишь меня в смерти отца. Признаю, что спровоцировал конфликт — но он бы все равно случился, рано или поздно. У Чернобуровых есть враги, и твой отец об этом знал, но все равно решил сблизиться со мной. И с моей матерью. Ты прекрасно видела, что они друг другу нравятся.

— Хочешь сказать, он сам во всем виноват⁈ — прошипела Юлия.

— Мы дворяне, и порой нам приходится жертвовать собой на войнах и дуэлях. Так получилось, что очередная битва стала для барона Иволгина последней. Я не принимаю вину, но поверь, скорблю вместе с тобой. Я рассчитывал, что мы с Михаилом Романовичем сможем еще многое сделать.

Не думаю, что мои высокие слова мгновенно заставили сердце Юли оттаять. Но она, по крайней мере, не стала возражать, а лишь мотнула головой: