Средневековые битвы (СИ) - Добрый Владислав - Страница 21

Контамин высказал, по-видимому, основополагающее мнение того времени относительно таких крупных битв, где сходятся больше десяти тысяч человек с обоих сторон:

«…Мое мнение таково, что ни один человек по своему разумению не способен устанавливать и поддерживать порядок, когда имеет дело с массой людей — ведь на поле боя события разворачиваются иначе, чем они планируются заранее, и если человек, от природы наделенный разумом, возомнит, будто он способен это сделать, то он согрешит против Бога…»

Однако выводы Людовика и Карла были иные. Они оба пришли к выводу, что назрела военная реформа. И начали реформирование своих армий. Однако действовали они при этом, по разным направлениям.

Но об этом, в следующий раз.

Бургундские Войны. Как оно завертелось

В прошлый раз мы остановились на битве при Монлери, в которой не было места дисциплине и преданности. Свидетель битвы (да-да, опять Филипп де Коммин) глубокомысленно отметил:

«…Мое мнение таково, что ни один человек по своему разумению не способен устанавливать и поддерживать порядок, когда имеет дело с массой людей — ведь на поле боя события разворачиваются иначе, чем они планируются заранее, и если человек, от природы наделенный разумом, возомнит, будто он способен это сделать, то он согрешит против Бога…»

Но главные действующие лица, в лице короля Франции Людовика XI (с неавторитетной погремухой «Благоразумный») и сын герцога Бургундии Карл (с четким погонялом «Смелый») были решительно не готовы к смирению с божьей волей.

Через некоторое время умер старый Филипп aka Добрый — старый герцог Бургундии, и да здравствует герцог! Карл стал полноправным герцогом.

Бургундия, доставшаяся в наследство молодому и дерзкому герцогу, была богата, знаменита турнирами поэтов и менестрелей, и много десятилетий не видела войны на своих землях.

Карл решил, что его герцогству сама судьба, само небо, и даже сама Дева Мария сулит величие. И ведь мы все знаем — величие можно получить только одним путем. И это дело понятное не торговля и экономическая и культурная экспансия. И Карл это понимал не хуже — он буквально превратил страну в казарму. Что, разумеется, вылилось в некоторые дополнительные траты.

Короче, за несколько лет интенсивной подготовки к войне, Карл собрал налогов с Бургундии больше, чем его отец за 45 лет.

Некоторое недовольство населения герцога не заботило.

Карл Смелый, Герцог Бургундский заботился не о Бургундии а о своей армии, и постоянно ее реорганизовывал, финансировал, издавал многочисленные ордонансы. Ордонансы — указы, прообраз современных уставов. Вообще, начиная готовить посты по Бургундским Войнам, первое время Карл мне казался неким «попаданцем», он явно опередил свое время. Вот, например, организация его пехоты:

На 10 пикинеров приходилось 5 арбалетчиков и 3 куливренера (аркебузира). В полевом сражении пикинеры развертывались в густую линию, опускались на колено и выставляли в сторону неприятеля свои пики, стрелки должны были вести огонь поверх их голов. В первом приближении это чуть ли не испанская терция. Ну ладно, нет конечно. Но основные тенденции армий нового образца на месте — вспомогательная роль копейщиков, половина пехоты вообще стрелки. Конечно кулеврины пока не совершенны, но тяжелые арбалеты некоторым образом нивелируют отсутствие мушкетов. То же самое с уставом — единообразие в обмундировании, единые цвета, организация рыцарей в эскадроны.

Но дьявол прячется в деталях. Например, Карл пытался повысить боеспособность своей армии, набирая из каждой воевавшей европейской страны те рода войск, которыми та была знаменита. В его коллекции были лучники Англии, аркебузиры Германии, легкие конники Италии и копейщики Фландрии. Как собрать их в единый организм? Проводились ли совместные учения? Похоже этим герцог если и озадачивался, то превозмочь трудности общения с дикой вольницей не смог — ничего о совместных масштабных учениях пехоты мы не знаем.

Впрочем пехоту герцог особо и не любил. Он любил артиллерию — она и правда была у него лучшей в Европе. И главное — он любил, конечно, конницу. Он и сам был тяжелой конной боевой единицей.

Однако при ближайшем рассмотрении все его прорывные нововведения оказываются заимствованы. Так, например, ордонансные роты он нагло скопировал у Франции.

И вот тут начинается разница в видении армии будущего у Карла, и его вероятных противников.

Тут такое дело — феодальные владения постоянно укрупнялись. Это, с одной стороны. С другой стороны, ситуация осложнялась тем что долгие годы мира дало благородным рыцарям время немного освоиться в меняющихся условиях прогрессивного 15 века. Короче, стало выгодно развивать свой феод и стричь шерсть на месте. А ходить на войну, в надежде раздеть там менее удачливого оппонента — стало не выгодно. А если человек благородного происхождения был достаточно беден, чтобы заинтересоваться возможностью военной добычи, то оказывалось что он недостаточно богат, чтобы содержать дорогое вооружение и коня. Даже средне вооруженных всадников феодального ополчения становилось все меньше.

При этом шло несколько крупных военных конфликтов, длинной в поколения. Я не шучу, можно назвать столетнюю войну, но вообще их было много — до столетней войны в той же Франции была Война Жанн, про всякие там испании, балканы и италии вообще молчу. В результате появилось множество людей чья работа была, как и у рыцарей, война, но при этом они были сильно деклассированны. Например бывшему наемнику запрещалось мирно селиться уходя на покой, под угрозой отречения от церкви тех сеньоров (это могли быть и города, и сельские общины — коллективные феодалы) которые дали им прибежище. Очень серьезно, на самом деле. Одновременно с этим наемники, после многих десятилетий войн, оказались весьма многочисленны, и внезапно, чаще лучше одоспешенны и вооружены чем традиционное средневековое феодальное ополчение. Не говоря уже о богатом боевом опыте. Но если с наемной пехотой еще можно было хоть как-то смириться, то наёмник-всадник (риттер, шевалье — буквально синоним благородного человека в Европе) одним своим существованием рушил миропорядок.

А эффективность наемных банд вообще, и тяжёлой конницы особенно, к 15-му веку стала очевидно выше феодального ополчения. Просто на голову. В перерывах между войнами банды делили Францию на куски, и грабили каждый свой, нередко давая бой и разбивая местных феодалов даже в крупных сражениях.

Французы решили это элегантно. Они взяли несколько конных банд наемников, и приняли их на регулярную службу. Главари стали «Королевскими капитанами», наемники — дворяне сели на жалование. Необходимый минимум защитного вооружения предоставлялся королем. Карл же пошел другим путем — он, копируя «ордонансы» Франции, изменил сам принцип комплектования. Теперь каждому дворянину, изъявившему желание влиться в благородный дом Карла, выдавали подъемные, коня и оружие.

Фактически Карл строил феодальную армию, но с помощью новых инструментов — мощных (сравнительно) экономики и производства.

Про ордонансные роты Карла я уделю один абзац, но прочтите его внимательно. Этот род войск останется на полях сражений еще долго, и проявит себя в лучшем свете. Назывались эти рыцари «жандармами». Основная ударная сила — тяжелая конница жандармов в сопровождение средней конницы — кутилье. Легкая конница могла быть представлена конными арбалетчиками. Конные лучники воевали спешенными.

Теперь, что нужно было иметь приличному жандарму, что бы не стыдно было показаться на поле боя — прописывается в военном «уставе» Карла Смелого за 1473 г.:

«Кавалерист ордонансного копья, жандарм. Он должен иметь полный доспех, включая салад с подбородником или барбют, латный воротник, длинный, негнущийся и легкий колющий меч, нож-кинжал, прикрепленный к седлу слева, и булаву, подвешиваемую справа, коня с налобником и в доспехе, чтобы он мог скакать и о его доспех ломалось копье; что касается кутилье, то ему положены легкая кольчуга или корсет на немецкий манер, салад, латный воротник, наручи и поножи, короткая пика с перекладиной — достаточно жесткая и легкая, чтобы ее можно было держать горизонтально, как маленькое копье наперевес, а также добрый меч и длинный обоюдоострый кинжал».