131.1: Обреченные выжить (СИ) - "Шон Андри" - Страница 9

Оливер лежал на полу, в его плечо, вырывая плоть вместе с броней, впился гвардеец. Уикерс, потеряв основное оружие, с криком вбивал нож в мягкое брюхо чудовища, выпуская внутренности наружу. Шватс, была окружена двумя гвардейцами, одного из которых ей удалось пригвоздить копьём, а другого она отгоняла пистолетом:

— Беги — бросил Триарий Ане, после чего толкнул её вперёд

Мгновение и несколько десятков пуль, вонзившись в бок паука — гвардейца, заставили его сначала заверещать от боли, а затем точный удар в глаз ножом, заткнуться навеки. Следующие несколько пуль полетели в сторону еще одной твари. Меткий глаз юноши, запустил свинцовые иглы прямо в мерзкую морду ещё одного рыжего жука, разорвав плоть. Последнего, Шватс смогла добить сама, но когда она повернулась к Джерому, тот увидел, как из её руки идёт кровь. Но девушка, продолжала разить копьём, хотя теперь ей это давалось куда сложнее. Подняв Оливера с пыльного пола, Триарий обнаружил что его грудь была распорота, а шлем пробит:

— Уходим — сказал Уикерс, сквозь тяжелое дыхание

Но не успел Джонс обернуться, как на спину залезла целая куча пауков, что стали вгрызаться и царапаться, пытаясь достать до желанного мяса. Мало того что юношу пытались сожрать живьём, помимо этого, один из монстров залез прямо на шлем, сократив видимость, ровно до его мерзкого волосатого брюха. Потребовалось немало времени чтобы нож освободил Джерома от нападения. К счастью, им не удалось пробить броню, лишь сильно повредить кожаные элементы и плащ. Времени когда обзор был закрыт хватило, чтобы целая дюжина тварей, среди которых были гвардейцы, преградило путь вперёд. Минимум расстояния и отсутствие времени для размышлений, вынудили Джерома забыть о экономии боезапаса и прицельной стрельбе. К тому же одного из особенно крупных особей, щедро нафаршировали свинцом из пулемёта, оторвав ему большую часть лап. Хоть это и позволило Джонсу и Шватс двинуться вперёд, Уикерс, что едва стоял на ногах, уже больше не стремился бежать:

— Я потерял всех в войне с погаными людьми… — сквозь зубы проговорил он, отбросив оружие — а подохну от поганых насекомых…Какая убогая смерть…

Мгновение, когда взгляд Джерома оказался прикован к Оливеру. Лишённый разума, он медленно поплелся куда-то назад, во тьму и ужас могилы старого мира. Позабыв о боли и цели, Триарий рухнул в объятья голодных чудовищ, выпустив из рук две гранаты. Только Джером успел броситься за колонну, как взрыв с бешеной силой врезался в бетон, разорвав всё на мелкие кусочки. Оглушенный, Триарий упал на колени, пытаясь как можно быстрее прийти в себя, но взрыв был очень близко, поэтому в ушах болезненно звенело, а в глазах помутнело. Возможно в этот же момент, жуки разорвали беззащитного юношу на месте, если бы осколки не посекли всю ту толпу что окружала отряд. Но пока Джером приходил в себя, пытаясь встать, оперевшись о спасительную колонну, новой поток тварей снова начал зажимать в кольцо. Времени было мало, нужно было двигаться как можно быстрее, пока рой не осмелел настолько чтобы одним ударом со всех сторон смести недобитых людей. Ещё не до конца пришедший в себя Джонс, был вынужден во всю отстреливаться от самых голодных, паралельно выискивая подслеповатым взглядом ещё двух членов отряда: "Хоть бы Шватс не зацепило" — подумал Триарий у себя в голове. И дело было совсем не в том что он переживал за жизнь девушки. Юноша четко понимал что выбраться отсюда становится всё сложнее, а без Шватс это практически невозможно. Даже если Аня всё ещё жива, ей либо удалось выбраться, либо её придется бросить, ведь такие ранение в ногу бежать ей точно не позволят. Наконец Джером перегнул за угол, где висело огромное, неказистое полотно. Это означало что до выхода осталось совсем немного, но когда грязная ткань освободила взор, радость резко перешла на мурашки, пробежавшие по спине. В окружении десятка тел, окровавленная и изможденная, стояла Аделаида. Неуверенными, трясущимися руками, она размахивала копьем, отгоняя боязливых, но не менее опасных недопауков. Позади неё, облокотившись на ржавый транспорт лежала Аня. Изорванная, она тяжело дышала, из последних сил стараясь удержать фонарь в своей ручке. Ее шлем был разбит и устремлен куда-то в потолок, а тело было больше похоже на кучу рваных тряпок. Совсем рядом с ней лежали мерзкие, волосатые трупы пауков, что хотели оторвать кусочек от ослабленной жертвы, но копьё остановило их вечный голод навсегда. Как бы Джонс ни стрелял, как бы ни старался создать окно для отступления, сероватая стена из хитина, челюстей и лап закрыла проход наружу, смыкаясь всё ближе. С каждой секундной боя Джером уставал. То там, то тут, он пропускал удары, укусы, толчки. Патроны, казалось бы уходят в пустоту. Шватс окончательно выдохлась, ее охватила паника. Она что-то кричала Лефлейн, что-то про надежду и жизнь, но Джером слышал лишь визги и крик оружия, что вот-вот должно было выплюнуть последний патрон. И вот очередной магазин иссяк, Триарий схватил пистолет и стал отбиваться ножом, от тех, кто уже свободно взбирался по телу, пытаясь пробить эту скорлупу. С лязгом и скрипом, пистолетные пули врезались в панцирь гвардейца, не нанося ему никаких повреждений. Вскоре, чудовище осознало что ему ничего не угрожает. С маниакальной страстью, оно медленно надвигалось, шипя и стрекача своими челюстями, желая нанести решающий удар: "Это смерть?" — мелькнуло в голове у Джонса, холодной стрелой вонзившийся в самое сердце. Вспышка. Внезапно, всё вокруг окинул огонь. Горячая, липкая смесь, мгновенно испепеляла все живое, окутывая отряд спасительным столбом токсичного пламени. На автомате юноша подключил фильтры, пытаясь разглядеть хоть что-то среди чёрных туч дыма и рыжих языков, но всё бестолку. Лишь когда огонь опустился на землю, растекаясь, из него вынырнул Хартли. Ругаясь, он одной рукой указывал в сторону выхода, а другой, схватив обрез, добивал гвардейцев, что никак не хотели умирать. Джерому вновь повезло, но только ему. Ему пришлось нести Аню в руках, из последних сил выбегая из оков тьмы. Мрачное небо, притворной милостью, встречало Триариев, освещая противными лучами, уходящего солнца. Как только люди покинули развалины, Тимур тут же бросил ещё одну зажигательную гранату, в последний раз окатив благим матом преследователей. Пока Джонс бежал к транспорту, в его руках, неподвижно лежала Аня. Её нежное, маленькое тельце целиком покрывала кровь, а грудь, лишь изредко, вздымалась вверх, давая надежду что Джером не несет труп. Вот они уже в транспорте и Вильгельм, приказал Джерому сесть за руль, гигантским пальцем указывает куда-то прочь, но стекло его шлема смотрело на то, что осталось от отряда. Словно мешок с картошкой, Триарий рухнул на сиденье пилота. Затем завёл сердце зверя, дожидаясь последнего товарища. Когда же Тимур взобрался в кузов, Джонс грубо вдавил педаль газа, позабыв о необходимой осторожности.

К везению Триария, каждая преграда, с трудом, но преодолевалась, а мерзкие твари уже совсем неохотно преследовали команду. Эти опасные кульбиты длились еще несколько мгновений, во время которых, всю машину то и дело трясло и казалось, что вот-вот она поцелует вот этот бетонный монолит. Однако, спустя каких-то минут десять, которые чувствовались Джерому как целый час экстремальной езды, Стражи миновали опасные участки и транспорт мог раскрыть весь свой потенциал. Но и это продолжалось недолго. Стоило выехать за черту города, объезжая последний труп человеческого превосходства, как Паладин дал команду на остановку. К изумлению Джерома, причиной резкой стоянки стала пробитая шина. Оказалось, машина наехала на что-то ещё очень давно, но пилот это заметил только сейчас, когда Вильгельм стал осматривать раненную лапу железного зверя, приказывая остальным помочь раненым. Вскоре Тимур тоже направился на починку, он уже знал чем закончится этот день. И Джером это тоже очень хорошо чувствовал. Приподняв Аню, он облокотил её голову на стенку кузова, а затем потянулся к броне, чтобы снять лишнее и осмотреть рану. Застежки кожаного доспеха легко поддались, и перед Триарием открылся вид окровавленной, разорванного свитера, под лоскутами которого, сочилась кровь. Аделаида, дрожащими руками протянула Джерому аптечку, что некогда была в огромном рюкзаке Ани. Достав бинты и обеззараживающие средство, юноша хотел приниматься обрабатывать раны, но его перчаток коснулись маленькие, испачканные кровью пальчики. Они обхватили кисти Джонса, а затем, сотрясаясь, опустили их на грудь. Тогда Джером посмотрел на лицо Лефлейн. Её милые, залитые слезами, глаза смотрели на него, перемазанное кровью лицо улыбалось, хотя то и дело менялось в гримасу агонии. Видно было, как девушка испытывала боль при каждом вздохе, всё её тело сотрясалось от неимоверных страданий. Но как и раньше, как бы ей не было больно, глаза Ани излучали позитив: