Боярин Осетровский (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 33

— Там, откуда не возвращаются.

Да, как бы мне не хотелось этого делать — убивать? Беззащитного? — но утром я приказал его прикончить. Не отпускать же, в самом-то деле? И, хотя логически я понимаю всю необходимость такого поступка — на душе все же неспокойно. От этого, а еще от нервов, от вчерашнего напряженного дня, от сегодняшней беспокойной ночи — я, наверное,и выгляжу суровым и грозным. Наверное. А, может, просто усталым и несчастным.

— Так в чем же предложение твое, боярин Викентий?

— Предложение мое такое — вы мне отдаете мое девицу, а Венец остается у меня. Договор?

Морозовой понадобилось несколько секунд, чтобы переварить такое «щедрое» предложение. И еще несколько — чтобы справиться с гневом.

— Говорят, что договор — это когда оба что-то получают. А что же здесь получаю я?

Я пожал плечами:

— Источник.

По лицу Марфы пробежала целая череда эмоций: непонимание, недоумение, радость, сомнение…

— Ты хочешь передать мне свой Источник?

Ну да — Морозовым зачем-то позарез нужен чужой Источник — лучше мой, но в идеале — любой, но поверить в такое счастье она все же не готова.

— Нет, я хочу передать тебе ТВОЙ Источник.

Боярыня даже отшатнулась:

— Ты не мог… У тебя его нет. Никто не знает, где Источник нашего рода!

Я безразлично пожал плечами. Шагнул вперед, чуть наклонился к самому лицу Морозовой — а у нее морщинки в уголках глаз! — и тихо прошептал:

— Тоже мне, загадка… В подвалах под банями.

Ради этой информации мы с Настей всю ночь ползали вокруг терема Морозовых, пытаясь обнаружить, где те прячут Источник. Был, конечно, риск, что те оставили его в вотчине, до которой скачи — не успеешь, но я понадеялся на то, что, чем дальше от Источника — тем меньше сила боярина. А на Москве намечается очень серьезная заварушка — пусть я пока и не понимаю, в чем ее смысл — и каждая капля силы лишней не будет. И не ошибся.

Кстати, Морозовы спрятали свой Источник по-хитрому — мало того, что он под банями, то есть там, куда, не вызывая подозрений, могут ходить все члены семьи — на Руси, как я говорил, к наготе относятся спокойно и вся семья может мыться вместе — так они еще и сделали ложную цель. В другом углу имения торчит небольшое строение, выстроенное из бревен буквально в три обхвата. На это строение наложено столько Слов, что оно чуть ли не черное, да плюс — перед ним всегда стоит стража из стрельцов. Нападающий враг — или тайком проникший вор — подумает, что Источник именно там, полезет именно туда — и ошибется. Вот как я ошибся — мы с Настей до-олго вокруг этого обманного зданьица кружили, полночи, не меньше, прежде чем пришли к выводу, что мы не можем рассмотреть под ним Источника просто потому, что его там нет.

Вся эта ночная операция была в одно мгновенье искуплена дикой паникой, плеснувшейся в глазах боярыни. Нет большего страха для бояр, чем потерять Источник. Лишился Источника — лишился жизни. Без вариантов.

— Ты, — прошептала-просипела она, — ты не мог… Ведь твоя…

Я улыбнулся. Марфа решила, что, раз моя природная ведьма у меня — я Венцом воспользоваться не могу. И ошиблась. Впрочем, она быстро пришла в себя — боярыня же, среди них глупые и пугливые долго не живут — и поняла довольно простую вещь:

— Ты не мог за ночь похитить Источник. Даже зная, где он. Он на месте. А ты не сможешь его захватить. Не с твоими силами.

И замолчала. Потому что по мере того, как мое лицо медленно расплывалось в улыбке, ее глаза опять наполнялись страхом.

— Я — не смогу.

Страх перешел в обреченность. Боярыня же. Поэтому быстро сообразила, к чему я клоню. Да, моих людей — даже если я соберу всех слуг, поварят и приблудную сиротку — не хватит для захвата Источника. Но что мешает мне передать информацию о его местонахождении тому, у кого сил — хватит? Не только Морозовым нужен лишний Источник, тот же Дашков или Телятевский не откажется одним ударом лишить сил своих врагов.

— Если ты, — заговорил я, добивая Морозову, — думаешь, что можешь вот прямо сейчас схватить меня, наплевав на веление царя государя…

Что-то в лице боярыни говорило, что она близка к подобному решению.

—…то знай — на Москве, в одном из постоялых дворов, сейчас сидит мой человек. А перед ним — лежат бумаги, в каждой из которых написано, где находится Источник Морозовых. И если к концу сегодняшнего дня моя… девица…

Блин, забыл, какое мы там имя Дите придумали. Кристина, что ли?

—…не окажется дома, целая и невредимая — то эти бумаги отправятся к каждому боярину Москвы.

Тут я, если честно, немного соврал. Таких людей у меня не один, а два. На случай, если одного следящие за моим домом все же смогут вычислить.

— А, — продолжил я, — если ты захочешь меня убить вот прямо здесь и сейчас, то знай — упади я мертвым, с тобой случится то же, что вот с этим снеговиком.

И достав платок из-за пояса, взмахнул им в сторону упомянутого снеговика.

Все заворожено повернули голову в его направлении. Снеговик спокойно стоял, чуть покосившись, и совершенно не иллюстрируя мою мысль.

Твою мать!

Тут, когда я чуть было не получил инфаркт, на другом берегу реки сухо хлопнуло и голова снеговика разлетелась в стороны.

Нафаня, блин!

Бледная — видимо, у нее хорошо с воображением и она представила, как точно так же разлетается ЕЕ голова — Морозова опять повернулась ко мне.

— Нафаня? — спросила она. Сообразительная, сучка…

— Он самый.

Марфа постояла, чуть покачиваясь, наконец, глубоко вздохнула:

— Договор, боярин Викентий. Твоя девица вернется к тебе в дом еще до того, как ты доберешься до него отсюда. Целая и невредимая.

Она повернулась было, чтобы уходить.

— Марфа… — произнес я ей в спину. Ну, или в плечо — она не настолько успела повернуться.

— Что? — судя по лицу, боярыня ждала от меня еще какой-то гадости.

— Вправь ума своему среднему сыну. Ну не дело это, когда боярский сын в глупые жульнические ловушки попадается.

Марфа закатила глаза:

— Дети… учить надо, пока поперек лавки помещаются, а сейчас уже и поздно, что выросло, то и выросло.

— И все ж таки — найди, что ли, лавку пошире. Ведь позорит тебя.

Боярыня удивленно приподняла бровь:

— Вправду, что ли, за меня переживаешь?

— Почему нет?

На самом деле — почему нет? Марфа в этой семейке — самая умная и самая опасная, но и самая договороспособная. Почему я и вызвал сюда именно ее. А умного противника надо уважать.

— Может, — усмехнулась она, — еще и подарок мне подаришь? Слышала я, на пиру тебя какие-то чайники были особые…

— Пришлю тебе, — кивнул я. Блин, уже второй самовар надо заказывать. Поставить их производство на поток, что ли? Надо ж начинать прогрессорствовать, что ли…

— Не понимаю я тебя, Викентий, — пожаловалась она мне с улыбкой, — Я ж у тебя девицу украла, Венец получить хотела, а ты мне за это подарки даришь. Ну как так-то, а?

— Девицу мою не ты украла. Это муж твой либо сын старший придумали, ты бы, верю, умнее все бы сделала. А подарки… Сама же сказала, договор — это когда оба что-то получают. А тут — я получаю девицу и Венец, а ты — только Источник. Несправедливо, — не вольно скосплеил я Алую Ведьму, — Да и… Могу я подарить что-то красивой женщине просто так?

Марфа улыбнулась и неожиданно подмигнула мне:

— Спасибо, Викеша.

Развернулась и, взмахнув рукой, зашагала к саням. Закрылась дверца, щелкнул кнут и кони, взрывая сугробы, понеслись к Москве.

Я подождал, пока они скроются окончательно, после чего достал из кармана зеркальце в чехле. Раскрыл его, активировал и подождал, пока в стекле, вместо моего отражения — глаза, блин, как у вампира… — появится встревоженное лицо Насти.

— Настенька, сообщи охотникам, что за теремом Морозовых следят — пусть посмотрят, куда нашу Диту повезут после того, как боярыня домой вернется.

Мало ли, какие мысли сейчас у Марфы по дороге родятся. Может, решит, что успеет до вечера перепрятать Источник. Она, конечно, умная, и сообразит, что я смогу его так же легко найти второй раз, раз уж с ведьмой они лоханулись, но даже умные люди делают глупые вещи.