Назад в СССР: 1987 Книга 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 11

Повисла тишина. Изнутри раздался сдавленный стон.

Ветров зашел чуть левее, знаком показал открыть дверь.

Поднявшись, я осторожно протянул руку и рывком дернул правую дверь на себя. Та с грохотом распахнулась и в глубине машины я увидел человека в афганской одежде. На моджахеда он похож не был.

Человек явно был ранен и попытался вновь воспользоваться автоматом, но не сумел — рука у него в двух местах была прострелена.

— Брось! Брось оружие! — потребовал я, взяв «стрелка» на прицел.

Тот, с перекошенным то ли от боли, то ли от ненависти лицом, не только понял, но и подчинился. Раненая рука отпустила Калашников, а другая медленно поднялась вверх.

— Надо же, чуть не продырявил! — проворчал Ветров, заглядывая внутрь. — Молодец, лейтенант, хороший слух. Так бы он нас троих на тот свет бы отправил.

— Вылезай! — крикнул Нагибин, открыв боковую дверь. — Ну, живо!

— Не стреляйте…

Так и оказалось, это был не афганец. По крайней мере, он не только понимал, но и говорил по-русски, причем без какого-либо явного акцента.

К раненой руке, на цепи у него был пристегнут среднего размера серебристый кейс. Не нужно быть гением, чтобы понять — ради него меня сюда и отправили. Такое просто так не пристегивают к человеку и не отправляют, не пойми куда. Что же там такое, что чемодан пришлось цеплять к курьеру?

— Ты русский? — спросил я.

Тот неопределенно качнул головой, буравя меня странным взглядом. Что-то мне в этом взгляде не понравилось.

А в следующую секунду, тот вдруг произнес:

— Я тебя узнал… Ты, был на станции?

Еще не поняв смысла вопроса, я замер в нерешительности. А тот вдруг резко потянулся к поясу и совершил какое-то непонятное действие. Одновременно, старший лейтенант Нагибин ухватил меня за руку и резко оттолкнул в сторону, повалив на землю. Я еще успел расслышать крик Ветрова, растворившийся во внезапно раздавшемся гулком взрыве…

— Лейтенант! Савельев, давай, давай… — откуда издалека раздался приглушенный голос. — Ну! Приходи в себя!

Я почувствовал, как по щекам шлепнули пару раз. Затем, через несколько секунд, под нос сунули нечто твердое с сильным резким запахом…

Ну, конечно же, нашатырь. Тот, кого хоть раз приводили в чувство стеклянным пузырьком с нашатырем, никогда этого не забудет.

С трудом приподнял голову, кое-как осмотрелся. Осознал, что лежу у края ущелья, весь в пыли. Рядом возился медик, копаясь в своей аптечке. В районе правого предплечья расползлось небольшое кровавое пятно, но ощутимой боли я пока не чувствовал. Так, что-то слегка тянуло.

— Я что, помер? — первым делом спросил я. — Сколько прошло времени?

— Да пока не помер! — небрежно хмыкнул майор. — Пара минут. Тебя контузило слегка и осколком чуть ниже плеча зацепило. Хорошо, что Нагибин тебя в сторону оттолкнул. Ты зачем впереди нас полез? Героем решил стать?

— Некогда было разбираться, — отозвался я. — Кто ж знал, что в «буханке» будет такой сюрприз! Да какая разница теперь-то… Нагибин жив?

— Жив. Но без сознания. Хорошо еще, что взрывное устройство маломощное было, иначе костей бы не собрали.

— Выходит…

— Эта гнида с поясом шахида была! И ведь, черт возьми, наш человек был… По-русски понимал и говорил.

— Это был свой?

— Нет! — жестко ответил Ветров. — Это мог быть кто угодно. Все, хватит разговоров.

После взрыва самодельного взрывного устройства, меня перенесли левее, в тень. Рядом сидели и другие бойцы, раненые в ходе боя, к счастью у всех ранения были легкие. И лишь старший лейтенант Нагибин без движения лежал на импровизированных носилках. Мы готовились к отходу.

— Где кейс? — спросил я, озираясь по сторонам.

Ветров небрежно махнул рукой в сторону.

— Там! Некогда мне за этим дерьмом следить! Группа, внимание, готовность три минуты и выдвигаемся, здесь небезопасно. Мы и так слишком задержались здесь, рискуем попасть в засаду.

Среди камней лежал серебристый чемодан, со все еще пристегнутой к нему оторванной рукой смертника. Чуть дальше стоял «УАЗ» с открытыми нараспашку дверьми, а рядом с ним останки того, что ранее было человеком. Неприятное зрелище.

Да-а, со смертниками я даже в прошлой жизни еще не сталкивался. В Сирии, где мусульманину убить себя, при этом забрав жизнь неверного — чуть ли не подвиг, подобное встречается повсеместно, но меня, к счастью, обошло стороной.

До валяющегося среди камней и покрытого пятнами крови чемодана никому не было дела — часть бойцов оказывала медицинскую помощь, другая стояла в оцеплении и следила за периметром. Их это вообще не касалось, они свою работу сделали как надо.

С трудом поднявшись на ноги и наспех стряхнув с формы светлую пыль, пошатываясь, я направился к чемодану. Вытащив руку из цепи, отшвырнул ее в сторону. Сам кейс при взрыве почти не пострадал, так — несколько царапин на корпусе.

— В «буханке» больше ничего ценного не было, — заявил майор. — Так что полагаю, задача выполнена. Что бы ни было в этом кейсе, твоя задача доставить его на базу. А там уже саперы придумают, как его вскрыть и отправить в Москву. В столицу ты его повезешь?

Но я лишь пожал плечами. На этот счет никаких инструкций не было, ведь с Быстровым я так и не встретился.

Честно говоря, сейчас меня волновало совсем не это! Я думал о последних словах смертника перед тем, как оно подорвал себя — кем бы он ни был, он определенно меня знал. И это было странно, ведь его лицо не казалось мне знакомым. Более того, где-то внутри меня повисло странное ощущение, что его слова имеют какой-то смысл… Но откуда он мог меня знать?

Я сдул пыль с серебристой поверхности чемодана, повертел его в руках. Попытался открыть, но ничего не вышло. На нем был кодовый замок и само собой, правильного кода я не знал. Замок вроде бы простой, без наворотов. Но вскрывать его силой, тем более в таких условиях, не стоит. Вдруг внутри установлено взрывное устройство, чтобы содержимое не попало к тем, кому оно не предназначено? Конечно, распилить чемодан на части было бы несложно, но только не в сложившихся условиях и непременно при участии опытных саперов.

— Все, уходим! — решительно скомандовал майор.

Бойцы один за другим покидали позиции и поднимаясь вверх по тропе. Раненых тоже понесли к тропинке, что вела через небольшой перевал к замаскированным внизу машинам. Там быстро загрузимся и свалим отсюда — как-то слишком тихо было в ущелье. Чуйка не давала мне расслабиться, я все время озирался по сторонам. Только бы не наткнуться на неприятности. Но судьба распорядилась так, что эти самые неприятности нашли нас сами…

Едва мы успели подняться на десяток метров вверх, как вдруг сзади раздался истошный крик:

— Тревога, духи!

И в этот момент, откуда-то сверху раздалась автоматная очередь, по камням защелкали пули, осколки каменной крошки брызнули в лицо… Я тут же бросился на землю, сверху навалился кто-то из бойцов. Послышалась ответная стрельба.

Петляющая тропа была узкой, даже разойтись было сложно. Как тут отстреливаться? Мы у всех на виду, как пластиковые мишени в тире. Вокруг продолжали щелкать пули, одна высекла крошку буквально у моего уха.

Люди Ветрова дружно открыли беглый огонь, потихоньку продолжая отходить вверх по горной тропе. Куда делась моя СВД после взрыва самодельного взрывного устройства, уточнять было уже поздно. А от пистолета Макарова на таком расстоянии не было никакого толка.

Продвижение сильно замедлилось. Часть засела наверху, часть, как и я, оказалась зажата за камнями. Чем дольше мы находились в таком положении, тем больше духов вливалось в бой.

— Савельев! Сюда! — крикнул Иванов. Капитан оказался выше по тропе метров на пять, среди россыпи огромных валунов.

Вокруг гремела позиционная стрельба, что естественно нас не устраивало. Чем дольше мы тут находимся, тем сложнее будет выбраться из кольца. С каждой минутой здесь становится все больше моджахедов. Эта территория не контролируется ОКСВ, а значит и помощи ждать неоткуда. Вертушки сюда не прилетят, их даже не вызвать не получится. Да и опять же, с Баграма им лететь около часа, за это время нас на котлеты разберут.