Безбесыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 31

Полчаса — и я у нужного тёмного переулка. Не обманул Ханс — закрытый экипаж стоит между двух глухих стен без окон. Кучер дремлет на козлах. Окликнул его:

— Дело сделано.

Тот всё-таки лишь притворялся спящим.

— Лезь внутрь, — негромко приказал кучер и постучал в находящуюся у себя за спиной стенку повозки.

Дверца экипажа приоткрылась, и высунувшаяся наружу рука сделала приглашающий жест. Я скинул с плеча рюкзак, чтобы тот не мешал, и, держа его навесу, полез в повозку.

— Он мёртв? — вместо приветствия поинтересовался уже знакомый мне душегуб с собранными в конский хвост волосами, который не так давно держал даром нож у моего горла.

Кроме него в повозке находилось ещё двое мужчин. Продвигаясь глубже на лавку, обоих якобы случайно зацепил — кого ногой, кого локтем. Нет, эти обычные. Теперь, когда я научился видеть дар, прикосновение к любому незнакомому человеку немедля запускало мою новую способность — я делал это, не задумываясь.

— Мертвее некуда.

— Записку оставил?

— Ага. И на стене тоже.

— Ну, если не врёшь… Ладно, едем. Пока не начался кипиш, нужно вывезти тебя из города.

Хвостатый постучал в стенку повозки, и та тут же тронулась.

— А как же…

— Не бойся. Ханс явится утром. Помереть не успеешь.

Рассвет мы встречали в каком-то амбаре в паре вёрст от Земграда. Большие ворота позволили загнать экипаж вместе с лошадьми внутрь. Притворяясь, что сплю, я с закрытыми глазами лежал рядом со своими вещами на сваленной в углу куче сена. Какой сон? Во мне яд, а прошедшая ночь была столь насыщенной, что переживания будоражат похлеще любого бодрящего отвара.

Кто и зачем убил Ангуса и всех остальных? Почему мне оставили вещи и деньги? Что скажет Ханс, когда прибудет сюда? Единственное, что я знал точно — я больше не одержимый. Разделяющий Землю и Предземье барьер, или прикончил беса, или выкинул его из меня. Я свободен. Сбылась мечта. Только, отчего тогда я не чувствую радости? Привык к постоянному присутствию Ло, к его помощи, к его силе и хитрости, что служили мне. Забудь, Китя. Придётся теперь отвыкать. Дальше сам, только сам.

Вопреки моим ожиданиям, хвостатый в дороге не приставал с расспросами. Наверное, хочет дождаться хозяина. Вдруг, обманываю, и пузан жив-живёхонек? Душегубы не спят — сидят завтракают за имеющимся здесь простым, сбитом из досок столом. Время тянется. Я бы тоже пожрал, но вставать и идти к ним не хочется.

Наконец, спустя ещё два часа моих мучений в соломе, снаружи прилетел стук копыт. Люди хвостатого открыли ворота, и в амбар въехал второй экипаж. Точно такая же, ничем не примечательная закрытая повозка, как и та, на которой сюда прибыли мы.

— Где наш юный герой?

Выбравшийся из экипажа Ханс недовольным, как, впрочем, и наоборот, не выглядел, но я уже знал, что проявления чувств на этом бородатом лице ждать не стоит. Притворяться спящим больше не было смысла. Я поднялся и поспешил к душегубам.

— Ну что, парень, — прищурился Ханс. — Свою часть договора ты выполнил. Город бурлит. В доме Волкова куча трупов. Соболевские живы. Отлично сработано.

Правая рука главы гильдии отыскал взглядом стол и, поманив меня жестом, направился к нему. Это место душегубы явно использовали не впервые.

— Слухи я подстегнул. Скоро весь Земград будет знать, что случилось, — сообщил бородач, опускаясь на лавку. — На, держи, — протянул мне Ханс вынутый из кармана флакон. — У меня всё по-честному. Пей.

Благодарно кивнув, я принял сосуд и тут же, содрав крышечку, опрокинул его содержимое в рот. Одна гора с плеч.

— Ты сдержал своё слово. Я же держу своё всегда. До Проливного доедете так. Там присоединитесь к обозу и после переправы уже двинетесь на восход с нашими. Гильдии как раз нужно один груз аж на Кас доставить. Так что, по пути.

Ханс полез во внутренний карман камзола.

— Вот тебе новая бумага на всякий случай, — протянул он мне грамоту. — По идее не пригодится. Отправляю с тобой Игната, — кивнул Ханс на худого сутулого мужика с кудрявыми волосами, что приехал с ним и сейчас стоял возле стола. — Его дар — отводить глаза. И груз от проверок избавит, и тебя заодно. У Фатских гор, или где там тебе надо, сойдёшь — и мы в расчёте. Сам не хочешь ничего мне сказать?

Я непроизвольно съёжился под пристальным взглядом бородача. Началось. И нет бы в лоб спросил. Хитрит. Знает что-то.

— Если вы про одежду и оружие… — попробовал я сыграть в дурака. — Так это я просто своё назад вернул.

— Да какое оружие.

Бородач облокотился о стол.

— Меня интересует Конь. Как ты смог его уговорить предать Ангуса?

Так вот оно что? Наверное, его люди следили за домом пузана. То есть, наверняка следили. И увидели, как оттуда выходил Конь. Значит, я не ошибся — именно Лошадиная морда помог мне. Похоже, мои догадки про верного слугу Соболевских верны. Ничем другим я не могу объяснить поступок Коня. Но делиться своими предположениями с Хансом не стоит. Навру-ка я лучше. Едва ли он сможет проверить. Раз спрашивает, значит личного охранника Ангуса они не поймали.

— В этом вся соль, сударь Ханс, — расплылся я в хитрой улыбке. — План, с которым я к вам пришёл, не совсем мой. Извините, что сразу не рассказал — иначе, он бы прикончил меня. Это всё Конь придумал.

Хвостатый с сутулым Игнатом дружно выкатили глаза в удивлении. На лице же бородача вновь не отразилось эмоций.

— Тогда всё понятно, — сам себе кивнул Ханс. — Конь гораздо хитрее, чем я о нём думал. С его рожей притворяться тупым исполнителем просто. Использовал тебя и меня, чтобы отвести от себя подозрения. Узнал, что Ангус забрал себе воровской общак на хранение, и жадность пересилила страх. Он ведь ещё и ограбил хозяина. Ты везунчик, Китар. Конь знает, что я всегда держу слово. Потому и не прикончил тебя. Понимает, гадёныш, что главный подозреваемый исчезнет на длительный срок и отыщется потом уже за пределами метрополии. Даже труп выносить, прятать не надо. А я помогу всё свалить на несуществующих Соболевских. Красиво всё провернул.

Я мысленно сжался. Если душегубы полезут сейчас в мой рюкзак… Но, видимо, Хансу даже на миг не могло прийти в голову, что хоть малая часть богатств Ангуса могла достаться мальчишке, плясавшему под чужую дудку настолько рискованный танец.

— Теперь понимаю, зачем он заставил меня сидеть в другой комнате, пока разбирался с хозяином, — напустив на лицо обиду, пробормотал я.

— Ладно, — поднялся Ханс. — Это всё ерунда. Итоговый результат меня более, чем устраивает. А с Конём мы ещё потолкуем. Ночью он сбросил хвост, но от нас бесполезно прятаться. Всё равно ведь найдём.

Бородач двинулся к экипажу. Но не к тому, на котором приехал сам, а к нашему.

— Будь здоров, Китар-смерть, — поднял в прощальном жесте руку убийца, остановившись у повозки. — Поболтал бы ещё, но меня ждут срочные дела. Надумаешь вступить в нашу гильдию — мы всегда рады. Удачи!

Сопровождавшие прежде меня душегубы залезли в повозку вслед за хозяином, и экипаж выехал в открытые Игнатом ворота.

— Отпустим подальше и тоже покатим, — сообщил одарённый. — Грузи свои вещи. До Причального будешь сидеть пассажиром.

Я кивнул и пошёл к сену за своим рюкзаком и оружием. Пронесло. Ни допроса, ни обыска. Повезло мне, что Ханс торопился. Буду надеяться, что и дальше не отвернётся Единый. Вот интересно, что значит — глаза отводить?

Кудрявый Игнат оказался замечательным спутником. В том смысле, что вообще ко мне не лез с разговорами. Мы с ним и виделись-то только по вечерам, когда останавливались на ночёвку у очередного гильдейского трактира. У душегубов, оказывается такие имелись чуть ли не в каждом городе. Вернее, на окраине оных, в предместьях. Так что, нам даже не приходилось заезжать внутрь, за стены. И соответственно никаких проверок документов с троеростом. Удобно.

Весь день одарённый проводил на козлах, а я безвылазно сидел внутри повозки. Мы и ели каждый сам по себе на ходу. Тем не менее, ещё в самом начале пути я подобрал момент и заглянул в воспоминания Игната, дабы потешить своё любопытство. На кудрявого просто не обращали внимание. Его видели, но совершенно не проявляли к нему интерес. Мой дар показал мне, как проходившего в город Игната не стали проверять. Охранники словно решили, что бумаги этого человека они уже посмотрели. Полезнейшая способность.