Катализатор (СИ) - Горъ Василий - Страница 55

— Это не игра: я в команде мистера Горина… — мурлыкнула мексиканка, а затем поздоровалась. Причем достаточно тепло. Что нисколько не удивило — в эмоциях О’Лири появились «лишняя» толика радости и удовлетворение. Впрочем, то, что он считает решение, принятое Рубио, единственно верным, поняли даже те члены нашей команды, у которых еще не было эмпатии:

— Крутое решение! Уверен, что ты не пожалеешь.

Потом извинился перед Логаном и всей нашей толпой за то, что забыл о вежливости, поздоровался и сделал красивый комплимент всем дамам. Затем познакомил нас с членами своей команды, огляделся по сторонам, заметил облако из дронов аудио- и видеофиксации, реющее «впритирку» к границе коридоров разгона и замедления, прислушался к гулу толпы, собравшейся где-то внизу,

по-простецки почесал затылок и обратился ко мне:

— О, боже, кажется, мы только что порвали все шаблоны своим фанатам!

— Мои поймут и одобрят… — уверенно заявил я.

Он прищурился, склонил голову к правому плечу и кивнул:

— Ну да, твои привыкли и не к такому. Что ж, придется перевоспитывать моих…

* * *

…Если верить официальной истории, то Шатун родился и вырос в семье адептов паркура. Причем ни разу не районного уровня — отец Дастина дважды брал серебро на чемпионате Ирландии, а мать шесть лет подряд завоевывала бронзу.

Эта парочка дрессировала и сына — таскала его на тренировки чуть ли не с младенчества, растягивала, учила прыгать и правильно падать. Любовь к прыжкам, привитая с детства, сказалась и на втором увлечении мальчишки — столкнувшись с несправедливостью окружающего мира, он решил заняться боевыми искусствами, записался в секцию капоэйры и почти полтора года искренне считал себя опасным бойцом. Увы, как это бывает, жизнь доказала, что это не так — на очередных соревнованиях О’Лири-старший очень серьезно поломался, и его супруга, потратившая на врачей все накопления семьи, была вынуждена продать дом и переехать из самого престижного района Дублина на окраину. А там двенадцатилетний мальчишка «познакомился» с местной шпаной и быстро убедился в том, что красивые прыжки и вертушки работают исключительно в тепличных условиях, в хорошую погоду и в боях один на один.

Напрашивавшиеся выводы сделал достаточно быстро, включил голову, изучил десяток сайтов о боевых искусствах и вскоре заявился в ближайший зал ММА. Великолепная координация движений, фантастическая реакция и работоспособность, граничащая с фанатизмом, не остались незамеченными — уже через семь месяцев с начала тренировок парня стали выставлять на первые подпольные турниры, через год-полтора он заработал серьезный авторитет среди сверстников, а за два месяца до совершеннолетия был «продан» одному из ирландских менеджеров, искавших и выкупавших юные дарования.

С этого момента жизнь Дастина снова вернулась в белую полосу: у него появились тренера экстра-класса, соперники подбирались по уму, а не абы как, он стал зарабатывать не копейки, а все более и более приличные суммы. Что интересно, идти по колее, протоптанной десятками тысяч начинающих бойцов смешанных единоборств он не захотел — вместо того, чтобы выбрасывать деньги на тачки, бухло и баб, тратил все свои гонорары на лечение отца. И, в конечном итоге, помог тому встать на ноги. А потом «вспомнил» о друзьях-приятелях: отправил двух самых близких в элитную школу телохранителей, а потом взял в команду; четырем «менее боевитым» помог получить хорошее образование; нескольких откровенно слабых устроил на неплохую работу и так далее.

Не изменил себе даже тогда, когда ворвался в пятерку лучших бойцов своего промоушена и стал зарабатывать серьезные деньги — приобрел семье небольшой, но уютный домик в Болсбридже[1], взял родителям минивэн, а себе — далеко не самую престижную легковушку и небольшой склад, превратил последний в профессиональный зал для единоборств и принялся тренировать пацанву. Более того, в каждую поездку в лагеря — а мотался он много и часто, в том числе в Бразилию, Японию и на Северный Кавказ — брал с собой двух-трех самых талантливых учеников, дабы те развивались как можно быстрее.

Вероятнее всего, первое время менеджер Дастина был не в восторге. Но, не сумев переупрямить подопечного, радикально изменил отношение к этой «проблеме» и перестроил раскрутку своего бойца с учетом «особенностей» его отношения к жизни. То есть, стал подчеркивать те его достоинства, о которых во время трэш-токов обычно не говорили.

Дрался Шатун тоже своеобразно: несмотря великолепный грепплинг, поставленный лучшими борцами планеты, предпочитал ударную технику. Вернее, выматывать противников в стойке за счет работы по нестандартным траекториям, а затем добивать с помощью крайне экстравагантных боевых связок, в которых, наряду с «классикой», присутствовали такие элементы, как всевозможные сальто, атаки ногами с упором рук в канвас, забегания на сетку и т. д. Вот публика и дурела: уже за первый год выступления Дастина в профессионалах его фанатская база перевалила за восемь миллионов человек, а на пике карьеры достигала семидесяти трех!

Увы, в какой-то момент в поединках бойца, выносившего противников «в одну калитку», пропала всякая интрига, и его слили. Причем не на год-два, а на десять. Но он, как выяснилось, не сломался — продолжал тренироваться и тренировать, делал все, чтобы обелить свое доброе имя и, в конечном итоге, вернулся в Большой Спорт… темной лошадкой. Что, конечно же, создало ту самую интригу, которая могла принести Очень Большие Деньги. Но только тем, кто помог Дастину вернуться и считал, что держит руку на пульсе происходящего.

Не знаю, были у него какие-то договоренности с этими лицами или нет, но и на взвешивании, и во время стердауна, и на пресс-конференции ирландец вел себя достойнее некуда: говорил именно то, что думал, не реагировал даже на самые грязные инсинуации или подначки, не обещал меня поломать, не орал о своей неминуемой победе и так далее. Поэтому немалая часть его фанатов разозлилась и переметнулась ко мне. Зато оставшиеся поняли посыл и к концу «беседы» начали желать НАМ удачи в красивой рубке. Что, скорее всего, обрушило коэффициенты, зато порадовало нас обоих и… помешало мне настроиться на бой — как я ни извращался в попытках собраться, охамевшее подсознание напрочь отказывалось считать этого бойца противником!

В общем, я промаялся с этим делом до половины одиннадцатого вечера и забил: выбросил из головы все мысли о предстоящем мордобое и полностью расслабился — дождался начала второго боя основного карда, добросовестно разогрел тушку при активнейшей помощи тренеров, Аньки, Афины и Тимура, потом полчасика повалялся в массажке и продолжил «танцевать» с Росянкой, чтобы не остыть. А для того, чтобы не заскучать, принял участие в шуточной грызне Таньки и Лерки.

Само собой, все эти «непонятки» не прошли мимо внимания главного эксперта команды по моему внутреннему состоянию. Но поднимать панику Голикова и не подумала — заявила встревоженным «старшим», что я «просто-напросто повзрослел», посоветовала не переживать из-за всякой ерунды и… со всей дури метнула в меня телефон.

В этот момент она находилась на четыре часа от меня, моя правая рука только-только начала разгоняться на оверхенд, но девайс я все-таки поймал. На одних рефлексах и не самым стандартным образом — ушел нырком и «взял» трубку «из воздуха» в тот момент, когда она пролетала над головой!

Как ни странно, но этого «аргумента» хватило за глаза даже Грегору Грейси — он обозвал меня мутантом, выхватил из рук Али Мавлетовича шоколадный батончик, отломал половину и с аппетитом зажевал. Кстати, народ отпустило вовремя: буквально минут через шесть-восемь к нам прискакал помощник Логана и сообщил, что пора выдвигаться. Вот мы и выдвинулись. Команда — на расслабоне, а я, можно сказать, в непонятках, так как первый раз за два с лишним года видел и слышал все, что происходило вокруг меня. Более того, «читал» чужие эмоции и даже думал. Впрочем, это состояние напрягало не так уж и долго: стоило оказаться в перекрестии взглядов болельщиков, как меня торкнуло каким-то странным куражом, и я начал развлекаться — подмигнул премиленькой девице лет двадцати, гипнотизировавшей меня влюбленным взглядом и страдавшей из-за того, что не сможет дотянуться даже до локтя, хлопнул по ладошке пацана чуть постарше Фатимы, гордо восседавшего на шее отца, забрал у Лерки одну из футболок и собственноручно вручил мужику, каким-то чудом допрыгнувшего до края настила, и т. д. Потом поймал взгляд Дастина, уже тусующегося на своей половине клетки, помахал ему рукой и ухмыльнулся, когда он отзеркалил этот жест.