Угроза мирового масштаба 3 (СИ) - Райро А. - Страница 1

Служба безопасности Виаты…

Еще пару месяцев назад, в своем старом мире, не зная истинного значения этого словосочетания, а опираясь исключительно на значение отдельных слов, я бы не почувствовал никакой силы, стоящей за этим названием.

Но сейчас — это не пара месяцев назад.

Сейчас у меня есть какая-никакая память, в которой содержится куча информации о мире, в котором мне предстоит жить, и, к счастью, а, может и к сожалению, о службе безопасности в ней тоже есть закладочка.

Короче говоря, служба безопасности — это не инквизиторы даже близко. Это уже скорее тайная полиция короля. Невидимые гончие псы, скрытные ищейки, которые рыщут по стране в поисках тех, кто желает ей плохого, которые везде суют свой длинный нос, зачастую к неудовольствию тех, кого это касается.

Конечно, я утрирую.

Этот мир все же другой, и страна другая, и здесь в разы сложнее делать все то, что делала тайная полиция в моем мире. Никаких тебе похищений людей, пыток, с целью выколотить какую-то информацию, угроз и прочего. Здесь это попросту было не нужно, поскольку в арсенале этих ребят были объединенные возможности магии и технологии. А это делали добычо информации намного более простым и быстрым делом.

И, кажется, теперь этот арсенал был направлен против меня.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил я. — Какие вопросы у вас ко мне возникли?

— Присаживайтесь. — Адам указал на один из стульев возле стола. — В ногах, как говорится, правды нет.

— А правды вообще нет, — внезапно сказал у меня из-за спины Виктор. — Правда, знаете ли, у каждого своя, а раз так, то можно сказать, что ее нет вообще. Вы и так ворвались в жизнь Академии очень неожиданно и… э-э… довольно навязчиво, хотя вас никто не приглашал. Вы навели тут свои порядки, пользуясь полномочиями и договоренностями, обвиняете непонятно в чем моего студента… Так теперь еще и распоряжаетесь в моем кабинете, как в своем собственном! Извольте прекратить этот цирк!

Так-так, интересно…

Оказывается, Виктор тоже не в восторге от того, что пиджак здесь распоряжается. Да что там распоряжается — вообще находится тут! И он довольно смело это обозначил.

— Прошу прощения, директор Тюудор. — Пиджак коротко наклонил голову, будто изобразил поклон, но это, конечно, был не он. — Безусловно, вы правы, и я совершенно не планировал оспорить ваше главенство в Академии и уж тем более — в этом кабинете. Однако хотел, чтобы наша с Марком беседа приобрела более… неформальный характер. Да, так будет сказать правильнее всего.

— Марк, присядьте, — коротко произнес директор, но тут же добавил: — Если хотите, конечно.

Я сел. Адам прав — в ногах правды нет, неизвестно, сколько продлится этот разговор и чем закончится. Лучше уж плохо сидеть, чем хорошо стоять. А хорошо сидеть — так вообще прекрасно.

И сейчас вроде бы сидеть было хорошо — у директора в кабинете кресла что надо. Мягкие, большие и удобные.

— Итак, Марк, — начал пиджак, полностью отвернувшись наконец от окна и сложив руки за спиной. — Мы навели о вас кое-какие справки и оказалось, что вы — крайне неординарная личность… Или, вернее сказать, вы таковой стали буквально в одночасье, после всего-навсего одного неприятного инцидента. Вашей смерти.

Директор при этих словах вздрогнул и уже во второй раз за этот вечер пальцем приспустил очки на кончик носа и посмотрел поверх стекол на Адама:

— Простите… Я, наверное, ослышался… Что вы сказали? Смерти? Какой смерти? Поясните, будьте любезны.

— О, а вы не знали? — Адам тоже слегка удивился. — Впрочем, неудивительно — об этом вообще очень мало кто знал, если уж на то пошло. Но да, в биографии Марка, как это парадоксально ни звучит, уже имеется такой пункт, как «смерть». Весьма необычное явление, но, похоже, самого Марка это нисколько не беспокоит.

Адам явно ожидал, что я удивлюсь его осведомленности, а то и напрягусь от этого факта, но он просчитался.

Да, я знал, что был мертв, почему я должен от этого напрягаться? Я же ничего противозаконного не сделал, ведь нет в этом мире закона, который запрещал бы оживать.

Даже сложенные за спиной руки Адама меня не напрягали — в отражении в окне, за которым уже успели сгуститься плотные сумерки, я прекрасно видел, что в руках у него ничего нет. Есть кобура за спиной на поясе, скрытая пиджаком, и он, скорее всего, успеет быстро выхватить оружие, если понадобится… Но недостаточно быстро для того, чтобы я не успел среагировать.

А вот искр маны не было видно вообще, что означало, что этот человек — не маг. Целый полковник, а не маг — видимо, и такое бывает в этом мире. Правда, это не меняло того, что от него могут быть проблемы.

— У Марка официально была диагностирована смерть физического тела, после чего он восстал из мертвых прямо на кладбище, помимо прочего зарастив разрез от аутопсии, который, знаете ли, очень заметный, от горла до паха… Неприятное зрелище, честно скажу. Но этот молодой человек не только восстал из мёртвых, но ещё и убрал с тела все раны.

— Марк… — Виктор снова надвинул очки на глаза и посмотрел на меня. — Почему вы мне не сказали?

— Так вы не спрашивали, господин директорк. — Я пожал плечами. — Если бы в правилах Академии было сказано, что для восставших из мертвых введены особые правила поступления, то я бы, конечно, обсудил это непосредственно с вами, ну а так… какие ко мне вопросы? Я ничего не нарушал.

— Но как это вообще возможно? — Виктор уставился на меня и развел руками.

— Это тема для отдельного разговора. — Адам снова обратил на себя внимание. — И к делу особенно не относится. Как сказал лечащий врач Марка, профессор Громов, в разговоре с нашей структурой, это медицинский феномен — человек, чей мозг был официально признан мертвым, снова стал живым, правда, вследствие необратимого повреждения нейронов полностью лишился памяти… И, надо полагать, личности.

— Личности? — переспросил директор.

— Да. Именно так. Вы не ослышались, господин директор. Мы собрали некоторые свидетельства тех, кто знал Марка до его смерти и сравнили с психопортретом после. — Адам переводил взгляд то с меня на директора, то обратно. — Это было непросто, поскольку большинство контактов Марка скончались от употребления наркотиков или в бытовых поножовщинах… Но это опять же не имеет отношения к делу. А вот что имеет — так это то, что до своей смерти Марк был наркоманом, который относительно недавно начал принимать запрещенные вещества, но уже успел увязнуть в этом настолько, что потерял все, что у него было, и ютился в крошечной конуре на задворках города. А самое главное — до его смерти у него не было даже намека на магию.

А вот это уже сильно.

Значит, до того момента, как я появился в теле Марка, у него вообще не было магии — вот в чем было дело!

Ванесса, убив парня, по сути, сделала мне небольшое одолжение тем, что ее мана, та ее часть, что была вложена в заклинание, но не особенно оформлена в конкретное плетение (в силу специфики способностей баронессы) прожгла в его организме мановоды и манохраны и частично, очень малой своей частью, буквально долей процента, задержалась в них.

Ну а потом уже Ванесса не вернула мне магию, нет — она мне ее дала, по сути, заново.

И, если все действительно так, как я только что на ходу придумал, то получается, что возможности бесконов… безграничны. Они буквально способны делать из обычных людей — магов! Вот это открытие! Меня даже в жар от таких размышлений бросило. И ведь сама Ванесса о своём умении даже не знает!

— И, я думаю, вы согласитесь, господин директор, что прошлый Марк с его жизнью наркомана и этот юноша, что сейчас сидит перед нами — это два совершенно разных человека, — продолжил агент.

— Простите, а вы что конкретно от меня хотите услышать? — Я дождался паузы в словах Адама и вклинился в его речь. — Или вы всерьез предполагаете, что я каким-то образом изобразил смерть и дальнейшее потрошение на манер рыбы перед жаркой, а потом инсценировал воскрешение? Или вы считаете, что я способен объяснить, как может появиться магия у человека, у которого ее никогда не было? Вы ответа на какой вопрос вообще ждете? Я не хочу вас расстраивать, но, скорее всего, у меня нет ответа ни на один. Я ничего не знаю и ничего не помню. О подобных вещах вам лучше переговорить с профессором Громовым, он в этом лучше разбирается.