Ненастоящий герой. Том 2 (СИ) - "N& - Страница 54

В углу тихо тренькал инструментом лютнист, настраивая колки. Видать музыкант находился в совсем отчаянном положении, раз решил подзаработать в такую рань. Ведь кроме спаты Радремона в зале сидела всего пара дварфов, зевающий купец, дожидающийся партнера, и закутавшийся в плащ мужчина. Тот изо всех сил притворялся таинственным и опасным наемником, но даже Налланномом разглядел в нем молодого дворянчика, пытающегося от кого-то скрыться.

Ну и Бездна с ним, лишь бы не мешал.

— А может… — предложил Нал.

— Уже пробовали. — оборвала его Бешеная.

— Ну тогда…

— Было.

— А если…

— С этого вообще начали.

Банарв глухо выругался, помянув Оснюда нехорошими словами. За последние сутки их количество только возросло. Как и общий уровень угрюмости, ядовитым туманом расползавшийся от столика. Даже гортензия на окне начала стремительно вянуть. И нет, это вовсе не из-за очередного жаркого дня.

— Значит так. — Радремон решительно хлопнул ладонью по столу, чем напугал рабыню, чуть не опрокинувшую на чистую скатерть разбавленный хмельной мед. — С этого момента забыли про Раковую улицу. Все! Нет ее. И так день потратили. Сейчас заканчиваем завтрак и возвращаемся в Архивы. Наша цель — третий ранг.

— Да там ресурсов нужен фургон и маленькая тележка! — возмутилась Бешеная, выхватив из рук рабыни свою кружку и жестом прогнав девочку.

— А вдруг все-таки не Раковая, а… — никак не мог успокоиться иллит.

— Сказал забыли — значит забыли! — не дал закончить маркиз. — Сперва добудем нужные сведенья.

— Их не вынести. — подала голос Ксинс. — Чары.

— Я уже знаю как их обойти. — хмыкнул фор Корстед. — Банарв, тебе будет задание. Но перед этим… — он пристально уставился на Бешеную. — Отдай дварфу свои клинки.

Светлая распахнула глаза и пару раз беззвучно открыла рот, словно выброшенная на берег рыба. В ее голове мысли стремительно сменяли одна другую, но не могли зацепиться и улетали, оставляя после себя лишь бессвязные обрывки.

— Зачем? — только и вымолвила она, нахмурившись.

— На переплавку. — ответил Радремон, не отводя взгляда. — Для плана.

А вот теперь Бешеную проняло. Она вскочила, опрокинув стул, и уставилась на маркиза, будто намереваясь испепелить его вместе со всей таверной и половиной квартала. Ее грудь яростно вздымалась, а ноздри трепетали, как у быка, завидевшего красную тряпку. Желание снести наглому люду голову боролось в ней с намерением выпустить ему кишки, повесить на них, а уж только потом обезглавить.

Приказывать такое! Ей⁈

Ксинс положила ладонь на рукоять кинжала.

Фор Корстед сидел, не шевелясь.

— Рад, может не надо? — нерешительно предложил Налланномом, но Банарв его остановил.

Дварф понял, для чего это затеял Радремон. Сам он уже принес клятву верности. Иллит, конечно, хлебушек, но зато преданный. И осознает, что без сильного лидера, скорей всего или сдохнет, или снова угодит в рабство. Ксинс же пойдет за сестрой хоть в Бездну, хоть против четырежды мертвого бога.

Таким образом оставалась только светлая.

Дела, судя по всему, готовились принять серьезный оборот, и все, что было прежде, покажется детской игрой в ракушки. А значит фор Корстед должен быть уверен в своих людях, как в самом себе. Метод он, может, использовал и не лучший, но не Банарву его судить. В конце концов, свой выбор дварф уже сделал. Главное о нем не пожалеть. Снова…

Тем временем градус накала превысил точку кипения. Бешеная, не сводя глаз с Радремона, медленно тянулась руками к оружию. Трактирщик с опаской поглядывал на гостей, готовясь в любой момент крикнуть стражу. Другие посетители бездействовали. Как и маркиз, безмолвно удерживающий зрительный контакт с эльфийкой. Он уже сказал все, что хотел, и добавлять ничего не собирался.

Наконец, Бешеная резким движением опустила руки на пояс, развязала его и бросила к ногам дварфа вместе с ножнами.

— Подбери. — сказал фор Корстед Банарву, и тот повиновался. — Позже переплавишь. Скажу во что. А что на счет тебя… — обратился он к Бешеной. — Ты ведь на самом деле дроу, так? Ну или считаешь себя ею.

Эльфийка промолчала, грозно глядя из-под бровей.

— Тогда это подойдет тебе куда лучше. — Радремон протянул ей добытые накануне длинные ножи. С увеличенным уроном, бонусом к ловкости и усиленным кровотечением при одновременном использовании. — Больше крови, больше мяса, больше резни. Все, как ты любишь. — улыбнулся он.

— Клинки горных эльфов. — сходу определила Ксинс.

— Артефактные. — подтвердил дварф.

— Где ты их взял? — спросил Налланномом.

— Друг подарил. — маркиз ухмыльнулся. — Берешь?

Медленно протянув руку, Бешеная забрала ремень, надела, подтянула, поправила. А затем стремительно выхватила оружие и сделала несколько взмахов, разрезая воздух. Ножи сверкали серыми лентами, рисуя восьмерки и кромсая невидимых врагов. Они будто являлись продолжениями ее рук. Неотъемлемой частью, без которой образ был неполным и лишь теперь обрел целостность.

— Всегда о таких мечтала. — довольно произнесла эльфийка, садясь обратно за стол. — Но больше так не делай.

Они с фор Корстедом кивнули друг другу, заключив безмолвный договор.

Напряжение немного улеглось.

— Господа! — к их столику подошел лютнист, решивший, что сейчас самое время попытать счастье. — Не знаю, что у вас за проблемы, и какая кошка перебежала дорогу. — он поклонился, мет я пол пером на шляпе. — Но мне доподлинно известно, что с хорошей музыкой жить всегда намного легче. Не изволите? Частушки-веселушки! Куплеты за монеты! Сатира, юмор и бурлеск, карикатура, смех, гротеск. Развеселю вас от души, не поскупитесь на гроши.

На его лице плясала настолько натянуто-искусственная улыбка, что Радремону стало тошно.

— Грустную давай. — буркнул Банарв, уловив настроение лидера. Да и его собственное было не лучше.

— Сей момент. — музыкант тут же подтащил табурет, уселся и, боясь спугнуть удачу, провел пальцем по струнам, складывая ноты в полный печали и лирики минорный аккорд. — Песнь ненастоящего героя.

Не устилают, может быть,

Сейчас цветы наш путь.

О как легко героем слыть,

Коль можешь лишь моргнуть

И обратятся в пыль

Крыланы, Львы, Рвачи.

Теперь удел наш — штиль.

И битвы рог молчит.

А раньше, помнишь друг,

Здесь каждый второсортный нуб,

Хоть кривоглаз и косорук,

На «раз» вступал в героев клуб.

Швырял огнем, махал мечом,

Девиц спасал без счету.

Урон от мобов? Нипочем!

И дулся от почета.

Но вот, другие времена.

Непросто быть героем.

Ведь жизнь теперь у нас одна,

Вокруг же — море боли!

Ушел Кумпай, погиб Мане,

Навек закрыл глаза Лерой.

И шепчет голос мне во сне:

«Ненастоящий ты герой!»

Замерли пальцы, застыли струны, тихо упала на пол слезинка, скатившаяся по щеке рабыни, тронутой проникновенной песней. Стоит отдать должное — артист действительно знал свое дело.

— Красиво. Заслужил. — дварф кинул лютнисту пару монет.

— Говорят, ее написал сам знаменитый Рак Макдак. Незадолго до исчезновения. — бард поймал деньги и расплылся теперь уже в настоящей улыбке. — А хотите еще могу сыграть…

— Ну конечно! — Радремон вскочил на ноги, окончательно развеяв опутавшие спату чары музыки. — Не улица Раков, а улица Рака! Рака Макдака! Есть такая?

— Само собой. — подтвердил менестрель. — Аккурат у замка Его Величества начинается и на площади Гильдий заканчивается. Там еще особняк свинтеровский стоит. Все знают.