Молот империи. Часть 5 - Киров Никита - Страница 5

Я посмотрел в бинокль, но никого не увидел там, куда показывал Ян. Нужна оптика посильнее.

– Сейчас мы его прикончим, – сказал я с усмешкой, помечая себе холм.

Мой шагоход стоял недалеко. Иногда первый пилот выводил его, чтобы все на него посмотрели. Старый Герберт останется здесь, чтобы запутать врага, который будет думать, что я внутри. Хотя мне будет его не хватать.

Я распахнул люк и забрался по шахте в машинное отделение. Двигатели работали вхолостую на самой низкой позиции, но всё равно было жарко. Заметил, что Ян тоже забирается следом, и помог ему подняться, взяв за руку.

Уже в кабине Василий Дерайга, мой адъютант и первый пилот, испуганно отошёл, глядя на Яна, но тот его проигнорировал.

– Так, забирайся на холм, Василий – приказал я, усаживаясь в кресло канонира.

Понятия не имею, как этот Бокан со всем связан, но если вынесу его сейчас, дальше будет проще. Главное, это его определить.

Я выдвинул перископ вниз и начал крутить колёсики. Линзы со щелчками переключались. Ян без напоминания сел в кресло второго пилота и надел наушники.

– Вижу! – я усмехнулся. – Конец тебе, кем бы ты ни был.

Человек в белом костюме и чёрной рубашке, уже без своего пальто, нагло стоял на вершине того холма через реку. Хороша заметна седая борода и повязка на глазу, как у Яна.

Я начал крутить рукоятки орудия. А ведь этот тип – Небожитель, он может навредить. Помню как он тогда как ужаленный носился по тюрьме и убивал моих людей призванным копьём. А что он ещё может? Как-то атаковать риггу у него не выйдет, душа предка в электрокамере не даст ему этого.

Но он может сделать что-то наподобие того, что делал я в недавней битве.

Амулет Громовых, который я носил под мундиром, начал нагреваться. А вокруг человека, за которым я следил, можно разглядеть свечение. Хотя сначала я думал, что это грязь на оптике.

Не нравится мне это. Совсем не нравится.

– Что-то будет, – с беспокойством сказал Ян.

– Всем войскам, – передал я в рацию. – Тревога! Приготовиться к обстрелу!

Вряд ли будет обстрел, но пусть рассредоточатся и залягут. А я продолжил крутить рукоятки. Главный калибр и вспомогательные почти нацелились на холм. Я сверился с дальномером и скорректировал прицел.

Разнесу ублюдки на куски.

Дмитрий Бокан поднял руки…

Какого?

Зараза!

В голове у меня кольнуло где-то подо лбом. В ушах зазвенело, раздался скрежет, будто два куска металла притирались друг к другу. Ян вскрикнул и сбросил наушники на пол, прижимая голову рукой.

Этот звук будто хотел взорвать нам головы изнутри.

Василий Дерайга с тревогой смотрел на нас, не понимая, что происходит. Ему ничего не было. А амулет Громовой почти обжигал мне кожу и просвечивался через мундир.

– Ну ты попал, гадина, – шепнул я и приказал в рацию: – Всем риггам! Огонь по координатам!

Шум в ушах стих, виски перестало сдавливать, боль ушла. Я откинул стеклянный колпачок на пульте и нажал на тугую красную кнопку выстрела из главного калибра на пульте.

Залп! Наш шагоход пошатнуло от отдачи, противовесы в корпусе громко загудели и начали щёлкать. Но я всё равно увидел, что Дмитрий Бокан будто испарился ещё до того, как взорвался первый снаряд.

Он опять ушёл. Но что он хотел сделать?

Ян поднял наушники и только собрался их надеть, как замер и повернулся ко мне. Я тоже почуял недоброе. Что-то началось.

– Рома, отходи! Прикажи всем отходить!

– Всем войскам! – рявкнул я в рацию. – Отступить на вторую линию! Первый пилот! Отходи!

Василий выкрутил рычаг поворота и нажал на педаль синхропривода. Старый Герберт умел поворачиваться почти на месте, и первый пилот это уже освоил. Противовесы щёлкнули, нас качнуло, и многотонная машина повернулась.

Вибрация в кабине слишком сильная. Но это не из-за двигателей, они работали на низких оборотах.

Нет, это что-то другое.

Тряска не прекращалась, наоборот, становилась сильнее. Записная книжка и карандаши слетели с моего столика с картами на пол. Из шкафчика с аптечкой, который был открыт, высыпались бинты и лекарства. Упал огнетушитель и покатился по полу. Загорелась красная лампа на потолке, а потом начала визжать сирена.

Я посмотрел в оптику.

Зараза.

Земля вокруг нас тряслась, будто под покровом травы дрожало желе. Всё вокруг то поднималось, то опускалась. Над посёлком вдали стоял дым, дома разрушались, то один, то другой. Стоял гул, который я слышал даже через броню.

Огромная вышка радиосвязи, которая стояла вдали, раскачивалась, будто была сделана из резины, а потом и вовсе отломилась. Кусок стали упал у бетонного основания.

Гул стал невыносим. Я взялся за поручни, чтобы удержаться в кресле. А по земле прошла трещина, в которую провалился один из Рейтаров.

Землетрясение. Вот же он ублюдок, как у него вышло?

– Продолжаем отходить! – рявкнул я в рацию.

Трещина увеличивалась. Расширялась она в нашу сторону.

– Уходим! – приказал я. – Нет, стой, пусти меня!

У Василия не хватит опыта, чтобы выбраться отсюда, а Ян не в состоянии управлять риггой. Я сам подскочил к креслу первого пилота, вытащил оттуда растерявшегося Василия и уселся на его место.

Правая нога вдавила тугую педаль синхропривода. Я передвинул рычаг контроллера пилота на максимальную позицию. Двигатели взревели.

– На моё место! – напомнил я, закричав так громко, что переорал шум двигателей в кабине. – Обе руки на минус сорок пять градусов! Ян, увеличить давление в ходовой на ноль-пять!

Кабина тряслась. Я повёл шагоход вслепую, вытягивая и закрепляя перископы на ходу. Ян бросился к стене, схватился единственной рукой за красное колесо и провернул его. Раздалось громкое шипение, стрелки манометров скакнули вправо.

Василий тем временем крутил рукоятки обоих рук одновременно. Обе орудийные платформы опускались.

– Готовь лебёдки! – рявкнул я. – И смотри по сторонам. Варга, садись на место!

Ян прыгнул в кресло второго пилота. Нас тряхануло ещё сильнее, но мы почти выбрались с опасного участка. Стрелочки манометров, показывающие давление в пневмомагистрали, дёргались. Это набирался воздух в цилиндры для пуска лебёдок.

Я наконец-то нашёл время посмотреть в перископ. Только что на моих глазах в новую трещину провалился Паладин, но не до конца, а просто повис на краю.

Он грохнулся на спину, трубы выхлопного коллектора смяло, антенна радара отлетела в сторону. Оставшиеся ригги из квадры готовили лебёдки, чтобы не дать машине провалиться окончательно.

– Ещё трещина! – закричал Василий. – Сзади!

– Всем держаться! – приказал я. – Ян, противовесы на десять!

Он положил руку на чёрный стальной рычаг, торчащий сбоку от пульта, и легко его передвинул, хотя мне бы понадобилось толкать его двумя руками. Под ногами с громким стуком провернулись мощные балансиры, и нас наклонило кабиной вперёд.

Это не даст нам опрокинуться назад, но спускаться с холма надо осторожнее, чтобы не потерять равновесие.

– Вихрь, – крикнул я в рацию, чтобы позвать упавший Паладин. – Заглушите движки, чтобы не сгорели! И покиньте машину, если получится. Это приказ!

– Есть!

– Пятая квадра, сильно не рискуйте! Не провалитесь сами!

Через несколько секунд из смотровых лючков Паладина выбрались двое пилотов и сбежали по корпусу машину до самой земли. И сразу помчались как можно дальше от трещины.

Экипажи у нас ценнее, чем боевые ригги. У нас больше шагоходов, чем людей, которые умеют ими управлять.

Другие Паладины уже пальнули лебёдками, чтобы опутать корпус упавшего. К ним подобрался Чивэнь Марка, собираясь помочь.

Я продолжал спускаться с холма.

– Ян, руку на рычаг, – приказал я. – Тянешь по моей команде.

Из трещины впереди поднималась пыль и… и пар? Теперь я понял. Под нами месторождение игниума, глубокое, которое никто или не нашёл, или не стал использовать.

И Дмитрий Бокан просто подорвал его, как Ян тогда взорвал игниум под озером. Не то, чтобы это знание помогало нам выжить. Просто наблюдение.