Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк - Страница 38

— Приверженность Реформистам, — повторил Кайлеб, и Стейнейр снова кивнул, гораздо более спокойно, чем, как подумала Шарлиен, она сама смогла бы ответить на тот же вопрос.

— Шаг за шагом, Кайлеб, — спокойно сказал архиепископ. — Шаг за шагом. Мерлин был прав, когда сказал, что Бог может проникнуть сквозь щели, когда захочет, но я думаю, нам придётся позволить Ему сделать это, когда Он сам решит. Во-первых, давайте исправим грубые, очевидные злоупотребления. Как только у нас появится привычка по-настоящему задумываться о вопросах доктрины и церковной политики, настанет время начать предлагать… более существенные изменения.

— Он прав, Кайлеб, — тихо сказала Шарлиен. Кайлеб посмотрел на неё, и она, протянув руку, коснулась его лица. Это был разговор, который они вели достаточно часто, и она знала, как горько задевало его чувство ответственности то, что он буквально не осмеливался сорвать маску, обнажить всю отвратительную степень лжи и извращённой веры, которые были всем основанием Церкви Господа Ожидающего. Не делать этого должно было стать по-настоящему высшим испытанием в его жизни.

— Я знаю, что это так, любовь моя, — ответил Кайлеб. — Мне не должно это нравиться — и я не буду притворяться, что мне это нравится — но я знаю, что он прав.

— А тем временем, я начинаю думать, что молодой Сейтвик действительно может стать хорошим кандидатом для внутреннего круга через год или два, — сказал Стейнейр.

— Ты шутишь! — Шарлиен поняла, что сидит, выпрямившись в кресле, с широко раскрытыми глазами.

— Я не знаю, как вы могли подумать о чём-то подобном, Ваше Величество.

Тон Стейнейра был сама невозмутимость, хотя в его глазах был лёгкий огонёк, и Шарлиен почувствовала, как её собственные глаза сузились. Фейрмин Сейтвик был недавно рукоположенным Архиепископом Изумрудским. Ему едва исполнилось сорок лет — на самом деле, меньше тридцати семи в стандартных земных годах — он происходил из консервативной семьи, и его кандидатура была твёрдо поддержана Изумрудской Палатой Лордов. Она подумала, что вряд ли это было послужным списком мятежного радикала. И всё же, когда она посмотрела на выражение лица Стейнейра…

— Ты не шутишь, — сказала она медленно.

— Нет, не шучу. — Он мягко улыбнулся ей. — Возможно, вам стоит вспомнить, что именно я несу основную ответственность за оценку отчётов Сыча о высшем духовенстве, — отметил он. — Учитывая это, я не думаю, что для меня должно быть слишком удивительно иметь несколько иную точку зрения. С другой стороны, вы также должны помнить, кто в первую очередь выдвинул его кандидатуру.

— Нарман, — задумчиво произнёс Кайлеб.

— Совершенно верно, Ваша Светлость. — Стейнейр склонил голову в сторону Кайлеба в полупоклоне. — Вы, конечно, никогда не сталкивались с необходимостью выдвигать кандидатуру, учитывая моё собственное неожиданно случайное — и чрезвычайно квалифицированное — присутствие прямо там, в Теллесберге.

Кайлеб издал нескромный звук, и Стейнейр усмехнулся. Но затем выражение его лица стало более серьёзным.

— Однако в Корисанде у тебя не было такой роскоши, Кайлеб. И у Шарлиен в Чизхольме этого не было. Или у Нармана в Изумруде. Имей в виду, я был вполне удовлетворён всем, что увидел в Брейнейре. И тем, как он поддержал меня и Корону, когда Шарлиен организовала Имперский Парламент здесь, в Теллесберге, и тем, как он поддерживал вас обоих — и меня — там, в Черайасе, с тех пор. И я думаю, что ты тоже был им вполне доволен.

Он не сводил глаз с Кайлеба, пока император не кивнул, а затем пожал плечами.

— Мы берём то, что даёт нам Бог, и делаем с этим всё, что в наших силах, Кайлеб, — просто сказал он. — И в данном случае, я думаю, Он дал нам хорошую древесину для работы. Павел Брейнейр — хороший, твёрдый, надёжный человек. Он верен Богу и Шарлиен, в таком порядке, и как бы ему ни хотелось, чтобы это было не так, он признаёт, насколько разложившимся стал викариат. Мне жаль говорить, но я не думаю, что он когда-нибудь будет готов к полной правде, не больше, чем Рейджис или барон Зелёной Горы, но он такой же хороший человек, как и они.

— И всё же я на самом деле склонен думать, что Нарман, возможно, нашёл ещё большее сокровище в Сейтвике. — Губы архиепископа, казалось, на мгновение дрогнули, и он покачал головой. — Я совсем не уверен, заметьте, но у меня скорее сложилось впечатление, что он пытался понять, насколько… революционным, в доктринальном смысле, я был готов быть. Я пока не имею ни малейшего представления, куда он хочет пойти, хотя я уверен, что скоро разберусь с этим. Я хочу ещё немного понаблюдать за ним в действии, имейте в виду, но я серьёзно. Я думаю, что в конечном счёте он может стать очень хорошим кандидатом во внутренний круг. И давайте посмотрим правде в глаза: чем больше высокопоставленных церковников мы сможем завербовать, тем лучше.

— Ну, я сомневаюсь, что кто-то мог бы с этим поспорить, — призналась Шарлиен. Затем она встряхнулась и встала.

— И на этой ноте, архиепископ Мейкел, я собираюсь закончить эту конференцию и затащить своего мужа в постель, прежде чем он решит выпить виски и не спать всю ночь, пьянствуя с вами на расстоянии.

— Пьянствуя? — повторил Кайлеб обиженным тоном. — Я хочу, чтобы ты знала, что никто не «пьянствует» с архиепископом!

— Я тоже не говорила, что он будет тем, кто будет пьянствовать, — заметила она с суровым огоньком. — И хотя там, где он находится, едва ли двадцатый час, здесь уже далеко за двадцать четвёртый. Императрице в моём хрупком состоянии нужен сон, и, если я собираюсь хоть немного поспать, мне нужна моя грелка. Я имею в виду, моего любимого мужа. — Она ухмыльнулась ему. — Я не могу себе представить, как я дошла до того, чтобы… так неправильно выразиться.

— О, нет? — Кайлеб поднялся со своего кресла, со смехов в глазах, в то время как они оба слышали, как Стейнейр посмеивался по комму. Шарлиен посмотрела на него невинными ясными глазами и покачала головой.

— Абсолютно, — заверила она его. — Я бы никогда не подумала о тебе в таких чисто утилитарных и эгоистичных терминах! Я не могу себе представить, как фраза, подобная этой, могла каким-то образом вырваться таким образом!

— Ну, я могу, — зловеще сказал он ей. — И я уверяю вас, юная леди — за это последует наказание.

— В самом деле? — Она склонила голову набок, затем уставилась на него. — О, как здорово! Должна ли я попросить одного из гвардейцев найти нам персиковое варенье? В конце концов, пройдёт не так уж много времени, прежде чем я начну терять атлетизм, чтобы по-настоящему им наслаждаться, знаешь ли.

Кайлеб издал сдавленный звук, его лицо приобрело довольно тревожный оттенок красного, пока он боролся со смехом, и она радостно захихикала, а затем посмотрела на архиепископа и мило улыбнулась.

— И на этой ноте, Мейкел, спокойной ночи.

.II.

Архиепископский Дворец, Менчир, княжество Корисанд

— Итак, милорд, — архиепископ Клейрмант Гейрлинг сохранял свой тон несколько более лёгким, чем он на самом деле чувствовал в данный конкретный момент, — Сейчас, когда вы пробыли здесь пятидневку, что вы думаете?

— Насчёт чего, Ваше Высокопреосвященство? — вежливо ответил епископ Жеральд Адимсин, когда архиепископ и двое его гостей вошли в кабинет Гейрлинга.

— Жеральд… — сказал епископ Кейси Макхинро, укоризненно подняв указательный палец, и Адимсин усмехнулся. Затем он снова посмотрел на Гейрлинга.

— Простите меня, Ваше Высокопреосвященство. — В его голосе слышалось раскаяние. — Боюсь, моё чувство юмора иногда подводит меня и приводит к неподобающему легкомыслию. Я думаю, что это, по крайней мере частично, ответ на тот факт, что я привык относиться к себе слишком серьёзно. И, как говорится в Писании, Бог создал Человека, чтобы улыбаться, а также плакать.

— Совершенно верно, милорд, — согласился Гейрлинг. — И иногда, я думаю, смех — это единственный способ избежать слёз. — Он обошёл стол, подошёл к удобному вращающемуся креслу позади него и вежливым движением правой руки указал на ещё более удобные кресла напротив. — Пожалуйста, милорды. Располагайтесь поудобнее. Могу я предложить вам что-нибудь освежающее?