Голос металла - Шумей Илья - Страница 1

Выдыхаемый лошадьми пар, подсвеченный неверным пламенем факелов, делал их похожими на понурых огнедышащих драконов. Вдобавок ко всему, начал моросить мелкий дождь, окончательно превративший сбор подвод с беженцами в холодный и промозглый ад.

В туманной темноте мельтешили люди, больше похожие на полупрозрачные тени. Кто-то в последний момент пытался пристроить в и без того перегруженную телегу еще один тюк с теплой одеждой, кто-то умолял одуматься и остаться или, напротив, поехать вместе со всеми. Детский плач и грубая ругань возниц, звон отсчитываемых монет и надсадный кашель, бряцанье упряжи и хлюпанье грязи – все сливалось в общий заунывный гимн обреченности и отчаяния.

Спроси кого – никто бы и не смог толком объяснить, от чего именно бегут люди, бросив дома, хозяйство и нажитый многими поколениями нехитрый скарб. Правильней всего было бы сказать, что они спасались от неизвестности, неизменно сопровождающей любые перемены. Они пытались скрыться, спрятаться от неотвратимо надвигающегося Будущего, чьи нечеткие, но все равно пугающие контуры можно было разглядеть далеко в пустыне.

Слухи о том, что экспедиционный корпус Империи вот-вот прибудет в Цигбел, блуждали в округе уже достаточно давно. Новая власть, ощутив в себе достаточную силу, стремилась взять под свой контроль как можно больше территорий и населения, мнением которого никто даже не думал поинтересоваться.

До поры до времени многие небезосновательно полагали, что пустыня, отделяющая столичный Кверенс от южных провинций поубавит экспансионистский пыл имперских военачальников. Перебросить крупное воинское подразделение через бескрайние пески – не самая тривиальная задача, требующая изрядных затрат с весьма сомнительной перспективой окупаемости. Огромные расстояния, иссушающая жара и ни одной живой души на десятки и даже сотни километров вокруг, если не брать в расчет кочевые отряды пустынников. Пески ежегодно забирали немало жизней, и требовалась весьма веская причина, чтобы отправиться в путешествие через эти смертельно опасные земли.

Но после того, как Гильдия Перевозчиков, наступив на горло собственной независимости и гордости, признала власть Императора и согласилась выполнять государственные подряды, стало ясно, что пустыня более не является проблемой, и уже очень скоро войска Империи окажутся здесь, в Цигбеле.

И сегодня, когда над степью показался пыльный шлейф приближающегося каравана, стало ясно, что то самое Будущее, в приход которого многие не верили, явилось на порог.

Сейчас, если вскарабкаться на каменистую гряду, опоясывающую Огненное Озеро, то вдалеке можно было увидеть кольцо огней, обозначающих караван, выстроившийся в оборонительную позицию. Будь то мирные торговцы, они бы не стали разбивать лагерь посреди пустоши, и поспешили поскорее добраться до Цигбела, чтобы, наконец, отдохнуть от целой недели жизни на колесах – нормально поесть, помыться и поспать, ощущая под собой твердую землю, а не трясущийся, гудящий и вибрирующий стальной корпус эшелона. Сомнений более не оставалось ни у кого – Империя явилась, чтобы всей своей мощью установить здесь свои порядки. И горе тем, кто осмелится встать у нее на пути.

О тех переменах, что произошли в ее властных коридорах за последние годы, говорили всякое. Многие ожидали, что после смерти прежнего властителя Империя пошатнется и ослабнет, но развитие событий пошло по совершенно иному сценарию. Взошедшие на трон юные Божественные Братья были настроены крайне решительно, и там, где их отец искал компромиссы и старался договариваться, новые правители шли напролом, не считаясь ни с чем. Та огромная сила, что они сконцентрировали в своих руках, позволяла им не оглядываться на издержки и насаждать свои порядки, невзирая на недовольство и даже сопротивление местных жителей, которое подавлялось молниеносно и безжалостно.

Все те же вездесущие слухи доносили, что подступившим к Цигбелу отрядом командует сам генерал Голстейн – бывший опекун Братьев, их преданный слуга и истовый проводник их божественной воли. Его мрачная репутация, бежавшая впереди войскового каравана, говорила сама за себя, и многие склоняли головы и покорялись, едва заслышав о приближении серого кардинала Их Божественных Величеств.

Тем не менее, еще оставались прекраснодушные смельчаки, наивно полагавшие, что с Империей все еще можно договориться, найдя взаимоприемлемое решение. Они думали, что смогут торговаться и выдвигать условия несокрушимой военной машине, перемоловшей не одно войско, осмелившееся выступить против нее. Они все еще надеялись…

Однако значительная часть их соплеменников, не питая подобных иллюзий, предпочла переждать неспокойные времена перемен где-нибудь подальше от эпицентра событий. Но вскоре общая нервозность переросла во вполне полноценную панику, и потому в этот ненастный вечер центральная площадь Цигбела превратилась в настоящее столпотворение, где люди, кони, повозки и грязь смешались в однородную кричащую, ржущую и плачущую массу.

Пользуясь ситуацией, возницы заламывали за свои услуги совершенно бесстыжую цену, что вызывало множество конфликтов, сопровождавшихся отчаянной руганью и даже рукоприкладством. Те же, кому посчастливилось заполучить место в повозке, тихо радовались своей сиюминутной удаче, стараясь излишне не задумываться о крайне мутных и неясных перспективах, что непременно настигнут их, как бы далеко они ни пытались убежать.

Край истрепанного и уже промокшего насквозь полога скользнул в сторону, и в повозку заглянула невысокая старушка.

– Хелема! Ты здесь? – громко зашептала она.

– Да здесь я, мам! – недовольно шикнула на нее девушка, качающая в руках куль тряпья из которого выглядывала розовая пуговка крохотного детского носика, – не шуми, а то Валика разбудишь!

– Разбудишь его, как же! – старушка подалась вперед, чтобы разглядеть младенца.

– Если ты опять меня отговаривать собираешься, то теперь уже точно поздно.

– Тебя даже собственный муж вразумить не смог, куда уж мне-то.

– Тогда зачем ты притащилась? С твоим здоровьем, мам, в такую погоду лучше бы дома сидеть, да у печи греться.

Старушка запустила руку за пазуху и достала небольшой сверток.

– Вот, возьми, – она протянула его дочери, – вдруг пригодится.

Девушка развернула тряпицу, и в неверном свете мечущихся по улице факелов блеснул голубой кулон на тонкой цепочке.

– Да-да, я знаю, что вы с Кольхертом считаете все это детскими сказками и сумасбродством выжившей из ума старухи, – торопливо затараторила ее мать, упреждая возможные возражения, – но ты можешь хотя бы такое простое мое желание исполнить? Быть может последнее.

– И что мне с ним теперь делать? – девушка недовольно поджала губы, прекрасно понимая, что в такой ситуации ее отказ будет выглядеть совсем уж некрасиво.

– А ничего делать и не надо, – старушка подалась вперед и, подхватив кулон, накинула цепочку на куль с младенцем и затолкала голубой камень в складки ткани, – когда станет совсем уж худо, совсем невмоготу, попроси о помощи – и Они обязательно придут.

– Коли так, то почему бы тебе не оставить его у себя? Мы-то как-нибудь выкрутимся, а вот вам завтра наверняка божественная помощь понадобится, чтобы совладать с войсками Империи.

– Кольхерт вечно нагнетает! – махнула рукой старушка. – Мы же здесь не бандиты какие-то, не грабители! Какую угрозу мы можем представлять для Империи?! Зачем с нами воевать-то?! Наверняка мы сможем спокойно поговорить как взрослые разумные люди, и нас оставят в покое. Сто лет так жили и прекрасно ладили, что вдруг изменилось-то?

– Жители Сернанза и Миклен тоже так считали, и где они теперь?

– Я же говорю – твой Кольхерт любит сгущать краски! Я в эти панические слухи и досужие россказни не верю!

– Зато я верю, и перепроверять их на собственной шкуре, рискуя еще и жизнью Валика, у меня нет ни малейшего желания.