Мой палач. Реквием (СИ) - Ромеро Екатерина - Страница 12

Бес как зверь дикий, выследит меня везде, где бы я не была. Палач всегда найдет свою жертву, чтобы казнить, чтобы сделать мне так больно, как когда-то было больно ему самому.

— Ты кто такая?

Меня останавливает охранник, когда я пытаюсь ломиться в ворота.

— Дайте пройти! Мне к хозяину надо!

Охранник какой-то другой. Не помню такого. Он бросает на меня взгляд, точно на бездомную собачонку и указывает на дорогу.

— Уходи. Нет его тут.

— Вы врете! Дайте пройти! Я жила тут раньше. — Не знаю я тебя. Тут половина персонала уже поменялась, и указаний того, что будут гости, не было. Топай отсюда! Нет тут Бесаева давно, сказал же.

Усмехаюсь горько. Еще бы Бес тут был. Сидел и ждал, когда я приду, чтобы убить его. Вот бы в глаза ему звериные посмотреть, есть ли там хоть капля сожаления…

Усмехаюсь нервно, о чем я, дурочка. Нет конечно, Бес жестокий, и всегда был таким, только вот не думала я, что Тимур ребенка может обидеть, нашего ребенка!

В спину дует холодный осенний ветер, едва не сбивая с ног. Чтобы не упасть, о закрытые ворота руками упираюсь, ища хоть какой-то опоры.

Я бежала сюда без единого плана, просто хотела убить его, и теперь не зная, где чудовище, даже не представляю, где теперь его искать.

Бес может быть где угодно, даже сейчас за моей спиной, вот только я не найду его, пока он сам этого не захочет.

Осторожно прикладываю руки к животу. Часто так делала беременной. Проверить, в порядке ли малышка, однако сейчас живот пустой. Тянет только сильно, порой так, что едва спину разгибаю, а Амели нет.

Нет ее уже под сердцем, нет рядом, нет нигде! Зверь забрал ее, поступив со мной хуже, чем казнь. Это хуже, чем смерть для меня, и он знал, знал об этом прекрасно, и все равно так сделал. Господи…

Отовсюду запах падших листьев доносится, а мне сдохнуть хочется.

Все мои надежды превратились в горстку пепла, и я все еще ощущаю липкость ее крови на руках.

Специально, специально он так сделал, чтобы было много крови! Чтобы я, наверное, быстрее сошла с ума от ужаса.

По Амели, однако одного Бес не учел — я мамой все равно уже стала, и шанса на слабость у меня теперь просто нет.

Замечаю, что кофта под расстегнутой курткой спереди мокрая. Молоко, наконец, появилось…да вот только кормить уже некого. Некого!

В дом меня никто так и не пускает. Виктора прошу позвать, но охрана говорит, что его тоже нет и трубку он не берет, номер уже недействительный. Никого нет, никто меня тут не ждет. Естественно. Кому нужен ходячий труп? Никому уже.

Разворачиваюсь, и иду просто пешком по дороге. Беса нет. Он, вероятно, и забыл уже обо мне. Он отомстил. Ему стало лучше, тогда как я горю!

От ненависти, такой лютой, что кислотой вливается мне в сердце.

Не особо помню, как оказываюсь в каком-то дешевом отеле. У меня все еще остается часть тех денег, которые тогда дал Виктор. Мне теперь не о ком заботиться, мне не для кого жить, но желание мести не дает даже руки наложить на себя. Неет, не так просто, Ася.

Я клянусь себе не умирать, пока не отомщу за нее. Тогда уже можно и к малышке. На небо, хотя мне, наверное, тогда под землю только дорога будет. В ад. К черту своему. С глазами серебристыми.

Оказавшись в простом дурно пахнущем номере, я опускаюсь на пол кровати. Живот болит, вижу кровь еще немного пошла. Я не могу плакать, из горла только вой вырывается.

Я теперь совсем одна. Со своей болью. Уничтоженная. Им.

Все затихает, и я слышу только стук собственного сердца. По щекам льются слезы, когда Амели вспоминаю. Я побыла с ней два часа. Всего лишь два чертовых часа!

— Ты теперь отомстил? Сволочь, отомстил мне?!

Кричу в никуда, разбивая в щепки первую попавшуюся в руки вазу, но мне все равно. Хочется рвать на себе волосы.

За что…за что ты так со мной, Тимур? Боже, неужели ты такой зверь, почему, почему….

Доченька. Я тебя не уберегла.

— Я ненавижу тебя, Бес, слышишь?! Я тебя найду, чертов подонок! Все равно как, когда и где, клянусь, я отомщу тебе!

Первые недели, кажется, я просто существую. Как растение, как зомби, наверное, даже больше. Я ем, пью, хожу, дышу иногда, но нет, я не умираю. Не даю себе такого шанса. Так легко сдаться, нет…моя дочь не может остаться без мести. Я живу в отеле, пытаюсь взять себя в руки, сцеживаю это чертовое молоко, которого у меня хоть залейся, и щедро закидываюсь таблетками.

Да, я снова подседаю на успокоительное, и на этот раз крепко. Тимур тогда отучил меня от этого, и вот я снова...срываюсь по-полной. Я принимаю большие дозировки, которые часто меня просто выключают, и я быстро перестаю рыдать. Я тогда вообще ничего не чувствую, пытаюсь забыть свое горе, но оно не забывается, совсем.

Без этих таблеток я спать не могу, ну и пусть. Знаю, слабая я, но уж точно больше не та девочка наивная, что была до встречи с демоном. Что боялась даже в глаза ему смотреть, боялась жестокого мужчину, и его ненависти к себе.

Все понять никак не могла, неужели можно вообще такое испытывать, ненависть эту дикую, но теперь понимаю. Я отлично Беса понимаю, потому что теперь чувствую к нему тоже самое. Я его ненавижу так сильно, как еще никого и никогда до этого. И это чувство нет, оно не проходит, оно растет, как раковая опухоль, и не дает мне и шанса опустить руки.

Я думала, что после насилия над телом и душой, такой жестокой казни казни Бес меня обидел, но нет. Настоящая казнь сейчас происходит, вот она, боль в чистом виде, которую я раньше не знала. Материнская боль самая сильная, самая дикая и черная. И она не отпускает меня ни через день, ни через месяц. Мужчина, которого я смела полюбить несмотря ни на что, своими руками мою душу разорвал, и теперь растоптал так больно, что я отойти от этого не смогу...пока не найду его.

Я ищу Беса. Как ненормальная, безумная дьяволица я ищу его постоянно! Везде, по всей стране. Специально покупаю ноутбук и выслеживаю, звоню Виктору, но он не отвечает. Этого номера вообще нет больше. По ниточкам пытаюсь собрать хоть что-то, но ничего нет. Совсем ничего!

— Где ты, демон? Скажи мне, как найти тебя…

Говорю в темноту, но ничего нет. Бесаев как сквозь землю провалился, но я не дам ему так просто исчезнуть. Сама тоже не умру, пока в глаза ему не посмотрю. Родную дочь...не пожалел, хотя о чем я. Он не знает, что такое жалость. Бес жесток, и всегда таким был, я просто не видела этого. Глупая, влюбилась. Впервые в жизни сильно, до гроба просто. Намертво в него! Думала, чудовище станет хорошим. Не стало. А я…дура!

Постепенно деньги заканчиваются, и я с огромным усилием воли заставляю себя отказаться от таблеток. Я вся дерганная становлюсь от них, сил совсем нет, а мне нужно быть с холодной головой. Чтобы найти его!

Я остаюсь в городе Беса и снимаю небольшую квартиру, восстанавливаю документы, и бегаю по филармониям. К родителям даже не пытаюсь возвращаться. Они не виноваты ни в чем. Я хочу хотя бы их уберечь, они не должны страдать из-за меня. Это мой грех, мой род и теперь моя месть. Я уже ничего не боюсь. Мне просто нечего уже боятся. Самое страшное со мной уже произошло.

Если вездесущие люди Булата или Беса меня заметят, я буду даже рада. Правда! Пусть найдут меня. Пусть уже ищут! Мне все равно уже. Мне не за кого боятся! Я хочу, чтобы меня нашли, да побыстрее! Я сама им глотки перегрызу, за нее. За мою малышку, которую только раз держала на руках, вдыхая ее нежный запах, за Амели.

Я решаю вернутся к музыке, потому что тоскую так сильно, что кроме нее вообще ничего не спасает. У меня не завершенное образование, однако пальцы…Господи, даже после всего пальцы все помнят, поэтому меня все же принимают доучиться, и словно ошалелая, я заканчиваю обучение в три раза быстрее.

Я играю днем, вечерами, ночами, забывая о еде и часто о сне. Мне кажется, что Амели так слышит, и ей нравится. Сочиняю ей колыбельную, которую играю, пока уже руки болеть не начинают. Только не бойся, малышка моя, только не плачь. Мама…рядом. Я рядом с тобой!