В двух шагах до контакта (СИ) - "Темные Окна" - Страница 45

— В зависимости от способностей и направленности. В тексте это указано. Там где он про эльфийку говорит.

— А, вот, нашел, — отец вызвал текст на наручный экран и пробежал глазами, — То есть, способные изменять себя становятся рыцарями и гвардией, а ориентированные наружу и с сильными способностями — магами. Все остальные — прочее население. Так. А по социальным лифтам?

— В зависимости от способностей.

— Способности четко наследуемы или возможен дрейф?

— Неожиданный вопрос, пусть будет случайное распределение.

— Друг мой, а ты внимательно читал учебник истории в главах относящихся к феодализму? — на лице старшего Рогова появилась хищная ухмылка.

— Да, — протянул я, — Но что-то я в этом уже не уверен.

— Правильно не уверен. Потому что феодализм — жесткая классовая система. В которой отсутствуют социальные лифты вообще. Власть передается половым путем без исключений. И без вариантов. Дети магов становятся магами, или не признаются. Дети феодалов — так же. Сын крестьянина будет крестьянином. Да, тут возможен переход в маги, но маловероятен. Ты рассчитывал не так?

— Да. Я предполагал что ведется постоянный отбор в ту или другую группу и последующее обучение.

— Сын, никто не будет этим заниматься за пределами солидарных систем общества. Я понимаю что ты проецировал общество в котором живешь на свою поделку, но это так не работает. Классовая и экономическая теория тебе в помощь.

— Понимаешь Максимка, — вмешался Яков Васильевич, — Феодал — это не наш руководитель направления или даже всей планеты. Это именно фигура в руках которой сосредоточена вся власть. Вне зависимости от способностей и чаяний ее самой. Отсюда постоянная борьба за власть в несолидарных системах. А раз в одних руках сосредоточена вся власть и собственность, то и передать все это человек будет стараться своему прямому кровному потомку, вне зависимости от его способностей к управлению. Ошибся — значит его заменят. Другим таким же, но более жестоким и дальновидным. Чаще всего, кроваво, путем физического устранения.

— То есть, рыцари идут на свалку? — уточнила Настя, воспользовавшись паузой в разговоре, пока я собирался с мыслями.

— По большому счету — да, — ответил ей отец, — Если считать от классического определения. Можно было бы попробовать вписать их в солидарную систему, но тут мы упираемся в границу способностей и вытекающие из них классовые ограничения. А дальше срабатывает экономический порог.

— Хм, а ведь невестка может быть и права, — подал голос Яков, — Если ввести внешний контроль системы.

— Возможно, — отец задумался, — Но тут тоже всплывает классическая дилемма «кто сторожит сторожей».

— Внешний контроль? — переспросил я.

— Они же у тебя выходцы из постиндустриального мира. Оставить пару-тройку систем искусственного интеллекта и поручить им контроль за обществом. Вот только все равно страшная сказочка выходит. Того хлеще.

— Почему? В смысле «того хлеще», — подключилась Настя.

— А потому, если такие отношения сложились самостоятельно — страшненько конечно, но исторически правдоподобно. Но вот если это умысел и программа развития — тут похуже. Вы тут одного хитрого вопроса не коснулись, я так понимаю Миша, не просто так? — задал вопрос Подгорельский, а отец кивнул в ответ на его реплику.

— Какой еще, — простонал я, раздавленный их аргументами.

— Эволюция пси. Как люди получили эту способность?

— Естественным путем, — протянул я начиная осознавать в какую яму я только что рухнул.

— Значит естественный отбор по Дарвину. Быстрая смена поколений с постоянной выбраковкой. И где тут место женщины? Правильно, ниже низкого. Потому что для восполнения убыли женщины вынуждены постоянно рожать. Вне зависимости от их собственных желаний. Вывод — у них не может быть прав. Красивый замок с прекрасными дамами рухнул. Остался живой конвейер по принесению потомства.

Я уронил голову на руки. Это был конец всей идее. Добрая сказка про рыцаря вылилась в какой-то кошмар.

— Не убивайся так, Макся, это же еще не конец. Василич слегка перегнул конечно, но да. В целом оно так было, — попытался утешить меня отец.

— Зачем, — простонал я, — Зачем я вообще решил чего-то написать, ничего не зная про это время.

— Это, дружок, литература. В ней автор может как творить всякую дичь, так и усилено работать головой. Не убивайся так, это просто тебе достались негодные критики. Вспомни, были же авторы приключенческих романов о далеких странах, никогда не покидавшие не только Европу, но и свой родной город. Так и тебе стоит подумать и вывернуть все в положительную сторону.

— Как например, — спросил я не поднимая головы.

— А так, что теперь у того самого темного правительства есть поправки к генокоду, которые могут адаптировать переселенцев основного корабля без подобных мучений. Сделай эту жертву необходимой и обоснованной. Возможно такое? — обратился отец к Насте.

— Да. Достаточно базового репликатора для создания измененного потомства или большой генной станции для разработки вирусной системы перестройки организма. То есть можно исправить геном взрослых, а не только на эмбриональном этапе.

— Что, и ты сможешь? — удивленно спросил Подгорельский.

— Да, но пару-тройку лет на подготовку нужно будет, — пояснила Настя, — углубленный курс генетики, биологии и физиологии человека я быстрее не пройду.

— Сильна девка, — протянул дядя Яков.

— Надо брать? — с вызовом продолжила его присказку Настя.

— Да что-то я тебя побаиваться начал, — поддел он, улыбаясь на то, как она насупилась.

— Так, — отец хлопнул в ладоши, — Заканчиваем страдать и принимаемся за еду. И далее по распорядку.

Обед прошел тяжко. Мне кусок не лез в горло, фигурально выражаясь. Я что-то механически жевал, почти не различая вкуса. В результате отец отправил меня спать. Просто взял и отправил «начальственным произволом», а остальные поддержали. Пришлось подчиниться.

Проснулся я в менее подавленном состоянии, уточнив по радио где все находятся, я подхватил свой штатный дробовик и пошел к ним. Из-за принудительного сон часа я, похоже, пропустил все обсуждение, потому что в мастерской все были заняты. Отец что-то собирал на макетной плате, параллельно набрасывая программу, а дядя Яков возился у фабрикатора и сборщика. Только Настя сидела на одном из верстаков и качала ногами. Когда я подошел к ней, она отвлеклась от своего занятия и подняла забрало шлема.

— Ну как, полегчало? — участливо спросила она меня.

— Более-менее, — ответил я, — и кто чем занят? А то сходу и не разберешься кому мешаться надо в первую очередь.

— И ты решил начать с самых красивых? — улыбнулась она.

— Будем считать что так, — ответил ей тем же.

— Старик настраивает производство каких-то деталек для роботов-разведчиков, я наблюдаю за разделкой трофея, а твой отец собирает схему. Начни с него, пожалуй.

— То есть тебе мешать не получится? — подколол я ее.

— Можешь конечно, но во первых я все равно только наблюдаю, а не работаю, во вторых, зрелище это малоаппетитное да и непонятное для недостаточно знающих биологию, — с этими словами она щелкнула меня в нос. Фыркнув на нее, я отправился мешаться к отцу.

— Привет, пап, чего строишь? — спросил я подкравшись к нему за спину.

— То, что сэкономит нам километро-часы на обходах коридоров, — уклончиво ответил он, сохраняя замысел в тайне.

— Что, и не поделишься своей гениальной идеей? Не обучишь своего достойного отпрыска очередной технической премудрости? Не… — я замедлился, подбирая еще, какой-нибудь высокопарно звучащий аргумент, чем он и воспользовался.

— Не. Не обучу, не похвалюсь и далее по тексту, — ухмыльнулся он.

— Позволю себе усомниться в твердости вашего морального духа и незыблемой плотине воли, сдерживающей неодолимые волны бахвальства, — поддержал его игру я.

— Ты прав, — он расхохотался, — Расскажу конечно, но правда чуть попозже, не отвлекай меня минут двадцать, надо базовую программу беспилотника дописать. Настю по донимай, она все равно без дела сидит, скучает.