Я должен стать Главным Героем или… (СИ) - Якубович Александр - Страница 21

Это что еще такое было⁈

Тряхнув головой и сплевывая кровь, которая моментально хлынула из разбитой нижней губы, я попытался осознать, что сейчас произошло.

А потом я понял.

Сука. Ну ты и сука, Антон.

Я думал, как тебя вырубить красиво и не слишком травмирующе, чтобы не попортить тебе шкурку.

Но ты, малодушная падла, на честную дуэль не способен. Точнее, ты даже не считаешь простолюдинов людьми. Мы для тебя просто скот, да? И можно делать, что угодно, так?

Ебучие бинты, секундант что-то подложил под них, когда заматывал этому выродку руки. А Мишаня так был занят мной, что даже не пошел проверять, хотя мог. Но мои-то бинты не проверяли, чего это Иванову было тревожиться о том, что вместо дворянина я буду драться с мелким сученышем? И сейчас у Антоши вместо кулаков было два, мать его, кастета. А я еще удивился — зачем бинты? Почему бинты, а не, например, перчатки для рукопашного боя, пусть и с утяжелителями?

Теперь мои танцы вокруг аристократа стали не прихотью, а необходимостью. Любой полноценный удар по корпусу мог сломать мне ребра, а в голову — отправить экспрессом к грузовику-куну, я не шучу. И даже хваленые свойства энергоядра мага, которые позволили мне довольно быстро восстановиться после прошлых приключений, тут не помогут.

Я кружил вокруг Шереметева уже минут десять, постоянно уклоняясь или парируя его удары. Особых признаков усталости противник не показывал, но я чувствовал, что его удары стали более вязкими, а атаки проводились реже. Он выдыхается.

Трибуны, что наблюдали за нашим «танцем» сначала сидели тихо, но люди уже не выдерживали. Кто-то кричал, что я не мужчина и не дерусь, другие — насмехались над Шереметевым, который «не мог поймать юркого жида». Но, конечно, первых было больше. Я чувствовал, как зрители недовольны тем, что я вообще не входил в контакт с противником.

— Илья! Бей или тебе засчитают поражение! — крикнул Мишаня. — А еще я кушать хочу! И на тренировку пора!

Что там мне могли засчитать — было пофигу, но морить голодом черного великана мне не хотелось.

Шереметев как раз в очередной раз попытался пробить мне двоечку, за что был моментально наказан.

Он тоже умел контролировать энергоядро — слишком быстро двигался. Но не так, как я. Грузовик-кун гребанный извращенец, но он — всемогущий извращенец.

Верхом на рояле своего супер-восприятия, я нырнул во второй удар Шереметева и перехватил его локоть, выламывая руку на болевой. Аристократик пискнул, попытался вырваться, но я только сильнее рванул его руку, выламывая сустав из плечевой сумки. По стадиону прокатился тонкий визг Антона — это было пиздец как больно, я вас уверяю — я же подсек его опорную ногу и впечатал кабана лицом в землю. И пока он не успел подняться, стал вбивать рожу этой мрази своим каблуком в грунт.

Трибуны взревели, по рядам прокатился протяжный стон тех, кто поставил против меня, а после — все затихло.

— Знай! — крикнул я после очередного удара так, чтобы меня слышали все присутствующие.

Гимназия молча наблюдала, как я уничтожаю этого мелкого мудилу. Ко мне бросился секундант Шереметева, остановить избиение, но Миша просто встал на пути дворянчика и заслонил ему проход. Секундант был таким же трусом, как и сам Шереметев. Если бы Мише пришлось меня спасать, я был уверен, он бы прорвался. А этому достаточно было лишь пригрозить.

— Свое!

После очередного удара во все стороны хлынула кровь, руку Антоше я сломал окончательно и сейчас она болталась в моем захвате под совершенно фантастическим углом, а я все продолжал и уродовать эту наглую рожу.

— Место!

Сейчас я не просто ломал своему противнику кости лица и зубы, я выбивал из него желание жить.

— Гнида!

Я видел, как с трибун в нашу сторону сорвались члены студсовета и старшекурсники. Где-то там мелькала рыжая голова Валерии, мне что-то кричали, махали руками. Я же чувствовал, как под моей ногой умирает гордая скотина и остается просто бессознательный кусок мяса.

Когда я увидел, что «спасатели» совсем близко, и их взбешенные лица не сулят мне ничего хорошего, я схватился за бинт на кулаке противника и сжег его одной магической вспышкой. Шереметев моментально пришел в себя и взвыл от боли — в воздухе запахло жженой плотью. На землю же, прямо перед теми, кто спешил на помощь выродку, упали несколько тонких стальных пластин, которые секундант Шереметева замотал в бинты перед боем.

Я отпустил руку своей жертвы и демонстративно наклонился, поднимая железное говно, спрятанное на кулаках аристократа.

— Я же говорил, что он свинья, и что он поплатится, — сказал я в лицо Валерии, которая сейчас стояла передо мной в первом ряду. — На, дарю, на память. Второй комплект на другой руке, сама найдешь.

И бросил ей еще горячие железки.

Девушка, еще не понимая, что происходит, неловко поймала накладки, нелепо таращаясь на обжигающие пластинки. Парням же, что бежали вместе с ней помогать Шереметеву, ничего объяснять не пришлось. Они молча расступились, давая мне пройти к Мише.

— Ходи и оглядывайся, сученыш, — прошипел я мимо проходящему секунданту Антона. — Оглядывайся.

Парниша аж присел на ходу, я думал, в штаны наложит. Но, вроде, сдержался.

— Илья, ты что натворил… — пробасил Миша. — Может, Шереметев и гнида, как ты и сказал, но блять… Это же казнь была…

— Не время жалеть долбоебов, Мишаня, — сказал я соседу, — Валерия пока в ступоре, но ее вот-вот отпустит, так что ходу, давай!

Я подхватил рубашку, которая висела тут же на перилах, набросил на плечи и мы с Мишей припустили в сторону лесопарка. Валера был прав, до отбоя нам надо слиться с местностью и не подавать признаков жизни. А завтра все будет уже как-то попроще… Наверное. В любом случае, попадаться сейчас заместителю председателя студсовета не хотелось. Все же, было в Валерии что-то неистовое, с чем не хотелось связываться.

Грузовик-кун сообщает: Илья был не в курсе, но простолюдины во время дуэлей если и побеждают, то с крайне незначительным перевесом и в итоге это выливается для них в карьерные проблемы. Обычно они соглашаются на признание статус-кво или отдают формальную победу противнику. Но так как наг ГГ не из этих мест, да и думает, в основном, жопой, живя на рефлексах, так далеко в будущее заглядывать Илья не стал. Отсюда и ступор Валерии и прочих членов студсовета — первач-простолюдин буквально нарисовал себе мишень на спине, потому что теперь отправить его на кладбище или сломать здоровье — дело принципа не только для Шереметевых, но вообще, для большинства старых семейств Российской Империи. Пиздец ему, короче говоря.

Сначала мы решили по-тихому свалить с территории гимназии и отправиться гулять в город, но тут выяснилось два неприятных факта.

Первое — Московская Магическая Гимназия была режимным объектом, а все входы, как общие, так и служебные, уже были заблокированы студсоветом и руководством учебного заведения. Второе — мы с Мишаней оказались двумя жадными долбоебами, которые слили всю наличность на ставки. То есть, технически, сейчас мы были при бабле, но это самое бабло осталось у Валеры. К которому, я был железно в этом уверен, сейчас хрен подберешься.

— И что будем делать? — спросил я у Мишани.

Единственное укрытие, которое мы нашли — заросли шиповника. Только они оказались достаточно крупными, чтобы спрятать тушу моего соседа от посторонних глаз.

— Я могу выкопать нам землянку, дело нехитрое… — прогудел Иванов. — Засядем там, а к вечеру попробуем пробраться в общагу…

— Говно затея, как мне кажется. Я думаю, использование магии можно отследить.

— Можно, — кивнул Мишаня. — Но что тогда делать?

Мы оба притихли, продолжая наблюдение из своей засады. Просидеть остаток дня в кустах, хоть мы и являемся победителями?

— Здарова, альтернативно одаренные, — голова Валеры появилась ровно между нами, а сам старшекурсник закинул нам руки на плечи. Точнее, мне закинул, а за Мишаню он просто держался, как за стену.