Попаданка и ее варвары - Сапфир Ясмина - Страница 7

Начнем, пожалуй, с местных поваров, кухонного персонала и сотрудников складов для пищевых грузов. Надо узнать – кто получал недавно подобные доставки и где они сейчас располагаются. Чует моя детективная жилка и остальные поджилки попаданского организма именно там собака-то и порылась. То есть кналох намертво закопался.

– Ммм… Я иду с тобой на экскурсию по складам провизии, ресторанам и кухням. Люблю запахи свежезажаренного мозга, бифштекса из самомнения с кровью и прочих подобных деликатесов… Потому что от твоих вопросов у них точно мозги задымятся. Ну а кто попытается тебя выпроводить или сказаться чересчур занятым, у того самомнение превратится в кровавую отбивную… Люблю смотреть как ты работаешь. В эти минуты невольно осознаешь, как бренно человеческое высокомерие, самолюбие и самомнение…

– Язва. За то и ценю.

– А что ты думаешь о своих новых подчиненных? Ну мало ли, встретим их случайно по дороге?

В тот момент я решила – Паниш просто позволяет мне высказаться. Какая же женщина после знакомства с толпой брутальных, нагловатых, уверенных в ее полной несостоятельности мужиков, не захочет излить душу. Но, позже выяснилось – муц, как никогда, смотрел в корень…

– Хороший вопрос, – я приостановилась, и Паниш завис возле моего лица – так он поддерживал зрительный контакт. Где там глаза у энергетического зверька никто не знал. Но это было обычным способом общения таких как он с любимыми хозяевами. – Слу-ушай! Ты ведь, наверняка, успел изрядно порыться в сети. Не зря же я тебе установила круглосуточный доступ к галанету…

– Хорошо, что муцы моего вида способны подключиться к сети через силовой кабель и считывать все без компьютера, в голове. Иначе я умер бы от скуки… пока тебе не нужен…

– Ну и? Что скажешь? Те еще тираннозавры? Мозг с грецкий орех, зато мускулов хоть отбавляй!

– Да! И, по-моему, Сильвей Оххарт на тебя здорово запал. Он с тебя глаз не сводил. Сама знаешь, я даже в закрытой коробочке вижу своим энергетическим зрением. Он та-ак пялился, та-ак раздевал тебя мысленно. И, к слову, температура у него сильно подскочила в эти моменты. Слабые женщины после таких взглядов сразу бегут за тестом на беременность.

– Ничего! Я научу его не пялиться!

– Хих… Бессмысленные труды. Если он, в самом деле, всерьез тобой заинтересован… лучше попробуй этим воспользоваться. И не забудь также использовать в своих целях восхищение этого, стина… Как его?

– Михаил Халский? Ты про него? Тоже заметил?

– Ну еще бы! Он на тебя смотрел с таким неподдельным восхищением. Разве что в ладоши не хлопал, пока ты жестко опускала его коллег. До плинтуса и потом вбивала туда, вбивала… Самомнение вдребезги, чувство собственного достоинства в клочья, ощущение мужского превосходства – в лоскуты… Другой на его месте уже прятал бы все эти свои чувствительные места куда подальше, пока и до него не дотянулись. Знаешь же, как мужики инстинктивно прикрывают причинное место, если соседу как следует по нему вмазали… А этот… Улыбался, хихикал, слюни только разве что не пускал. Боюсь, ты его первая любовь…

– Почему боишься?

– Ну как тебе сказать… Такие влюбленные в преподавательницу или начальницу юные возвышенные парнишки только на вид кажутся безобидными воздыхателями…

– Пфф… Ерунда! Вот Оххарт может стать настоящей проблемой. Если переборщить и подпустить его слишком близко. Тут должна быть тонкая игра.

– Ага. В команде «Динамо». Я понял.

– Остальные… Ну что остальные? Дистаф, похоже, самый лучший переговорщик, но в глубине души тот еще фрукт. Траккарт… Рартисс. И этим все сказано. В общем, по мере работы разберемся. И надо бы заставить их одеваться чуть более официально, что ли. А то вырядились, словно они обычные туристы. Брюки с карманами, футболки. Ну что это за дресс-код…

– Это стресс-код! То, что вызывает стресс у любого нормального начальника! – поддакнул Паниш.

– И если Оххарт неровно ко мне дышит, то скорее всего, жаждет моего поражения, дабы утешить в варварском стиле. Не переживай женщина, зато ты меня так заводишь, что мочи нет. Вот твое истинное предназначение и главный талант. И я готов, ни секунды не медля, реализовать все эти твои несомненные достоинства. Уже даже купил для этого все необходимое. Огромную кровать и кучу других штучек-дрючек… Ну нечто в таком роде. Не дождется!

– Признайся, что он в твоем вкусе! Мне даже становится жалко Халского!

– В моем вкусе? Ты это серьезно? Гора мускулов, тонны гонора. В общем, бочка с тестостероном, самомнением и непомерной варварской наглостью. В целом, да, вполне привлекательный. Рубленные, мясистые, но правильные черты лица, кустистые черные брови, синие глаза. Жестко очерченные, но довольно чувственные и пухлые губы. Прямой нос. Каштановые волосы падают на плечи. И, надо сказать, рога придают ему скорее шарма, чем портят. Как и хвост. Миша чуть ниже ростом. Лицо более скуластое. Думаю, предки – земляне с татарской кровью. Темные волосы и глаза цвета молодой листвы. Гибкий, поджарый, но крепкий. Сильвей, конечно, куда более матерый, более мужчина, если можно так выразиться. Но в Мише есть эдакий шарм юности, то что называют «пушок на щеках не оформился».

– Ну вот! Что и требовалось доказать! Много слов, еще больше эпитетов. Прямо целая повесть о настоящем нечеловеке! Но вывод один! Тебе понравился Сильвей и у бедного Миши есть все шансы получить первую в своей жизни сердечную травму.

– Рану…

– Не-е-е… Тут травма. Перелом чувства собственной уникальности пополам, а то и на несколько частей – тут уж как повезет. Рана в сердце и заноза в мозге: типа я недостаточно хорош! И это все на фоне того, что Сильвей, наверняка, захочет начистить ему рожу.

– Вот уж нет! Абсолютно нет! Они заодно, жаждут моего проигрыша и увольнения!

– Ничуть не так! Халский уже смирился с тобой в роли начальницы. И даже станет тебе помогать! Вот увидишь! Помяни мое слово! А Сильвей никогда ему не простит…

– То, что мне помогает?

– Не-а! То, что он хочет женщину, которую Оххарт уже определил, как свою собственность!

– Ну я ему покажу собственность!

– Вот тут я ни разу не сомневаюсь!

– Помнишь анекдот? Женщине бог не дал физической силы, но зато дал силу морально травмировать мужиков.

– Ага. Аморально травмировать! Потому что пока назвать мысли Сильвея и Халского о тебе моральными было бы неправильным.

– Пошли, мой любимый психолог! И больше не пошли! В смысле на тему всяких там непотребностей пока что не выражайся. Наведем шороху в здешних кухнях! Посмотрим кто из какого текста слеплен.

– Вот ведь удружил нам Меркурий! Я думал, он нормальный рартисс! Мужик! Дослужился ведь до начальника станции! А такого редкие варвары добиваются! Все больше лизоблюды чиновники и всякие там выхолощенные интеллигенты! В общем, те, кто умеет правильно подавать информацию. «У вас нам на станции что-то взорвалось?» «Да, два блока взорвались от восторга, что вы мне позвонили, уважаемый высокий министерский чиновник». «У вас там, что, кто-то умер?» «Да, от счастья, что вы такой замечательный сидите на выгодной должности…» Меркурий так не умеет, да и не желает. Дуракам в лицо говорит, что они дураки. Задницы никому не вылизывает. И, тем не менее, подложил нам такую свинью! Я ведь правильно выражаюсь по-русски? – возмущался, лакомясь сочным, прожаренным мясом Рентри.

– И не говори! – поддакивал ему Кри. – Этой дамочке бы в салоне красоты работать! А не в службе охраны космической станции! Как ее вообще сюда занесло?

– В салон красоты ее не возьмут, больно наглая! Одну посетительницу перекинет через руку, как нашего Вея, другую нокаутирует – и все, хана отпускным и больничным. Вылетит моментально и с волчьим билетом! – поддерживал коллектив Русский.

– Пфф… Она может перейти с места какого-нибудь косметолога-маникюрши сразу на службу вышибалой! – хихикнул Горячев. – Это будет головокружительная карьера… Головокружительная для того, на ком она продемонстрирует свои сомнительные способности.