Газлайтер. Том 3 (СИ) - Володин Григорий - Страница 27

— Когда тебе удобно пройтись по магазинам? — спрашивает граф.

— До обеда как раз, — отвечаю. — А после я поеду смотреть Аномалию. Сегодня же не планируется твой спарринг на ножах?

— Нет, завтра вечером прием у одного виконта. На нем будет Исабель, — он слегка краснеет. — И Муньос. Это отличный повод решить наш с ним вопрос.

— Как скажешь, — пожимаю плечами. — Свое дело я сделал, дальше всё зависит от тебя. Надери задницу этому Муньосу.

Антон растерянно смотрит на меня.

— Но ты же будешь моим секундантом, Даня? — просит. — Мы договаривались именно так.

Ну да, помню. Спарринг-партнер и секундант — две мои договорные роли. А потом мне пришлось стать для графа целым наставником. Просто в Царской России совсем не развита система ножевого боя. Да и зачем она в мире магии? Но так сошлись звезды, что как раз у испанцев существует традиция дуэли на ножах, и бедному Антону пришлось выкручиваться.

— Думаю, я свою часть договора выполнил с лихвой, пусть и в другом качестве, — усмехаюсь. — Или тебе секундант был нужнее чем наставник?

— Да, ты прав, — смущается парень. — Ты сделал больше, чем я просил. Но всё же мне было бы спокойнее, если бы ты присутствовал на дуэли.

— А то, что это туса чисто дворян, тебя не смущает? Мне же надо пару найти. Или не надо?

— Да забей на пару, — отмахивается граф. — Это же не светский вечер по всем правилам, а молодежная туса, ты правильно выразился. Приходят с кем хотят или вообще одни, это нормально.

— Ну ладно, уговорил, побуду твоим спутником, — смеюсь. — Надеюсь, твоя Исабель тебя не заревнует. Кстати, — становлюсь серьезным. — Ты мне обещал пропуск в Аномалию.

— Да, я уже связался с нужными людьми в ведомстве испнского Министерства обороны, — кивает граф. — К обеду будет пропуск.

Отлично. Обычных людей к Аномалии не пускают, ибо опасно, а вот дворян за взятки, пожалуйста. Дорогое и рискованное удовольствие. Но я думаю, что игра стоит свеч. Мне же срочку служить в Сибири возле такой же бяки. Так лучше заранее увидеть с чем буду иметь дело и использовать оставшееся время для подготовки к службе.

После завтрака сразу отправляемся на личном «Бентли» Шереметьевых в магазин ножей в центре. В дороге оглядываю белый кожаный салон лимузина и замечаю, похлопав по эмблеме машины на подлокотнике:

— Не патриотично вы себя ведете за рубежом, граф.

— А что делать? — вздыхает с наигранной горечью Антон. — Не везти же в такую даль «Чайки». Да и с запчастями здесь проблемы. Англичане же наладили сбыт своих авто в Испанию, здесь у них дилеры. К тому же, «Бентли», во отличие от наших «Чаек», продается всем подряд, а не только по предъявлению личного герба, были бы только деньги. Это удобно — можно слуг послать, а не самому тащиться в автосалон.

— И поэтому вы покупаете заграничный ширпотреб? — усмехаюсь. — Из-за удобства.

— Ну члены моей семьи обычно не задерживаются в Испании надолго, — оправдывается граф. — А пару раз для деловых встреч можно и на иномарке поездить, ничего страшного, не переломаюсь.

Он так всерьез принял мои реплики, просто умора. Мне-то, на самом деле, всё равно, пускай хоть на «Запорожце» катаются. Хотя на «Запорожец» я что-то гоню. В этом мире Запорожский автозавод производит очень даже приличные модели. Не для дворян, но комфорт-класс для богатых мещан-простолюдинов вполне себе годный.

Магазин, куда мы приезжаем, представляет собой небольшое помещение с навахами на стенах. Черный, как мавр, испанец среднего возраста встречает нас вежливой улыбкой:

— Ваше сиятельство, чем могу быть полезен? — звучит это на великолепном русском.

— Нам нужна наваха, — говорит граф. — Хорошо сбалансированная, из качественной стали.

— У меня все бритвы качественные, — гордо заявляет испанец.

— Бритвы? — переспрашиваю я.

— Оу, видимо, я ввел вас в заблуждение, — улыбается он. — Наваха образована от слова «бритва», вот я и перевел дословно на русский.

— А, понятно, — усмехаюсь. — Покажите достойные графа «бритвы». Сами понимаете, простенький ножичек ему не к лицу. А уже завтра графу придется махаться на званом вечере.

— О, понимаю. Вы обратились по адресу. Родригес Педро продает лучшие навахи во всей Барселоне. Половину всех представленных здесь ножей изготовило семейство Педро, дргую половину — семейства, за чью работу я могу ручаться лично. Пройдемте сюда, — испанец проходит к витрине и достает большой складной нож на бархатной подложке. Он легким движением раскладывает лезвие. — Рукоять собрана из кости птироида, добротная сталь способна годами держать заточку. Подержите в руках.

Антон берет нож, отходит в сторону, машет им, нанося порезы и уколы невидимому противнику. На лице графа расцветает улыбка. Не нужно читать его мысли, чтобы понять — Шереметьеву понравился ножичек.

— Потрясающе! — делится он восторгом. — Лезвие будто продолжает мою руку! Даня, хочешь попробовать?

Испанца удивляет подобное предложение. Он переводит взгляд на мою руку и, не увидев перстня с гербом, удивляется еще больше. Мастер «бритв» явно видит впервые такое доверие графа по отношению к простолюдину.

— Зачем? — пожимаю плечами. — Если тебе нравится, то и отлично. Думаю, ты уже научился определять подходящие ножи.

— Да, он идеален. Я беру, уважаемый!

— С вас пятьдесят тысяч песо или сорок тысяч рублей, Ваше сиятельство, — с достоинством кланяется испанец.

Сорок кусков⁈ Это же цена полноприводного «Патриота»! Педро очень дорого ценит свою работу. Впрочем, заслуженно. Даже коснувшись ножа, вижу, что он хорош. Сталь добротная, а если рукоять правда изготовлена из костей зверя, то такая примочка добавляет как минимум половину стоимости, хоть и не несет большого практического смысла. Но мы сами попросили нож поцивильней, так что грех жаловаться.

Шереметьев придерживается того же мнения. Он без вопросов достает из кармана банковскую карточку. Родригес берет кредитку и протягивает ее незаметно выскользнувшей откуда-то смуглой девушке. Симпатичная помощница уносится к прилавку и пробивает нужную сумму. Родригес же занимается оформлением товара: протирает лезвие специальной тряпочкой, достает деревянный футляр и бережено кладет туда «бритву». Делает это испанец со странным изяществом. Антон завороженно следит за этими приготовлениями. Я же прохожусь вдоль стены с «бритвами» попроще.

— Молодой сеньор, вы тоже желаете приобрести наваху? — замечает испанец после того, как передает футляр счастливому Антону.

— Да, только не такую роскошную, как у графа, — отвечаю, и Родригес понимающе усмехается.

— Мне кажется, вы разбираетесь в «бритвах», — замечает он, подойдя ближе.

— В ножах — да. Ну и в «бритвах» тоже, если это ножи, разумеется.

— Что насчет этого? — кивает испанец на наваху перед моими глазами.

Будем считать, что разрешение «лапать» получено. Снимаю нож с держателей, раскладываю его и качаю руку, взвешивая.

— Хм, развесовка так себе. У инертного ножа база баланса должна быть максимально длинная.

— Что? — переспрашивает Родригес, он берет у меня наваху, и глаза у него удивленно округляются. — Как это безобразие оказалось на витрине моего магазина! — двумя пальцами он переламывает лезвие навахи. И я бы не сказал, что нож настолько уж плох, нормальный нож, неидеальный, но обычный. Но видимо у испанца с ним теперь личные счеты. — Прошу простить! Наверняка, это мой племянник Марко перепутал товары. В благодарность за то, что вы вовремя обнаружили изъян и спасли мою репутацию, я разрешаю вам забрать любой нож именно на этой витрине, любой, до которого дотянетесь. Это мой подарок…

Он обрывается на полуслове, потому что видит, куда устремлен мой взгляд. А смотрю я на нож не хуже, чем у Антона. Черная рукоятка, явно вырезанная из рога редкого зверя. Переливающаяся первоклассная сталь, возможно, с примесью аномального металла. И это чудо, стоящее как внедорожник, затерялось среди простецких, пускай и добротных, «бритв».